Деятелям культуры Евгении Беркович* и Светлане Петрийчук на днях огласили приговор в виде шести лет колонии. Как написали либеральные СМИ, впервые, мол, в России дали срок за спектакль.
Прежде всего хотелось бы сказать о том, что срок дали не за спектакль как форму, а за его содержание. Если человек распространяет и оправдывает экстремистские идеи, то какая разница, в виде чего он это делает? Что, если зарифмовать нацистские лозунги, то они перестанут быть таковыми? То есть прозой нельзя, а в стихах – можно? Любопытно. Может, тогда вообще перейти на стихотворное общение как вариант неподсудности?
Мне же во всей этой истории не вполне понятно, почему суд не принял во внимание поэтическое творчество Беркович*, сосредоточившись исключительно на её драматургии.
К примеру, её сочинение про деда-ветерана и его внука. Или же её текст про наших мобилизованных ребят. В которых автор изящно рифмует слова мобики и гробики.
Впрочем, мобики с гробиками – это ещё не самый край в стихотворении про мобилизованных.
Позволю себе краткий разбор текста. Просто для того, чтобы тем, кто хочет разобраться в личности Евгении Беркович*, стало немного понятнее, кто она такая.
Сюжет данного стихотворения состоит в том, что мобики – мёртвые – летят по небу.
Внизу раскрыты гробики,
А сверху пустота.
То есть летят они в пустоте. Не в раю, а в пустоте. Ну это ладно. Это скорее про восприятие самой Беркович*, чем про что-то ещё.
Летят по небу голые
Внизу говно и тлен
А это уже про нас с вами. Про наш мир, про наше земное бытие. У нас тут – говно и тлен, по мысли деятеля культуры Беркович*. Интересно, кстати говоря, куда она определяет саму себя. Тоже в говно и тлен? Если так, то как истинный поэт она получила то, что и напророчила. И тот факт, что пророчила она это гражданам России, не отменил того, что получила она это в итоге сама. Так бывает. Я уж молчу о том, что всё земное - это тлен. И это никакая не новость.
Могли бы стрельнуть в голову
Могли бы сдаться в плен
А вот это уже интереснее. Беркович* считает, что самоубийство для наших мобилизованных ребят – это лучший исход, чем то, что они защищают Родину. Ей бы, наверное, было от этого легче. При этом она рассуждает о небе и пустоте. Морализаторствует, стало быть.
Что же касается «могли бы сдаться в плен», то это уже, как ни крути, публичный призыв перейти на сторону противника. И какая разница, зарифмованный это призыв или нет. В чём разница в плане содержания? Дальше-то она пишет вообще про то, что мобики «могли занять другую сторону». Что это, если не работа на врага? Почему, собственно говоря, они должны занимать другую сторону? Потому что госпожа Беркович* - великий деятель великих искусств?
Могли восстать из ватников
Могли не есть, не пить
Могли убить соратников
И Самого убить
Тут всё, иронично выражаясь, прекрасно. И призыв к убийству президента, и призыв к расправам над сослуживцами. И публичное оскорбление по социальной принадлежности.
Финал – тоже симптоматичен.
Могли пуститься по миру
Могли любить котят
Но не смогли и померли
И вот летят, летят.
Котят, к слову, наши бойцы и так любят. Беркович* этого, конечно, не знает. Ну ей вообще не интересны эти люди. Котята ей явно важнее и интереснее (точно так же, как собаки были милее людей для одного австрийского художника). Она не считает мобиков людьми. Ничего, кроме «померли», у неё для них нет в словарном и душевном запасе. И это, кстати, при том, что мобилизованные ребята на момент написания деятелем Беркович* своего поэтического текста только-только были призваны на службу Отечеству. То есть она заранее их уже символически убила в своем тексте.
За данный стихотворный опус деятелю культуры Беркович* ничего не присудили. А если бы и присудили, то оппозиционно настроенные граждане обязательно сказали бы: вот, за стихи присудили. Хотя оценивают, повторюсь, не форму, а содержание. И в какой форме это содержание преподносится, не имеет абсолютно никакого значения. Хоть в стихах, хоть в прозе, хоть в виде театральной постановки. Потому что такая форма – это не просто набор рифмованных фраз. Это общественный поступок, эффект от которого сложно предсказать. А с последствиями будет разбираться не сама Беркович*, а те самые ватники, которых она так изящно убивает в своем опусе.
Вы знаете, это даже хорошо, что Беркович* какое-то время проведет в местах не столь отдаленных. Хорошо в первую очередь для неё самой. Для её личной безопасности. Потому что не дай Бог мобики или их близкие (включая близких погибших наших бойцов) не в то время и не в том месте прочитают вот этот вот опус, который она, вся такая светлоликая, написала про них. Тут и до самосуда недалеко. Да она и сама уже после вынесения приговора прозорливо заметила, что тюрьма – это не могила. Вот-вот. Именно. Она-то, пожалуй, больше всех понимает это. Что ей не прилетело то, что она на самом деле «заработала честным, непосильным трудом».