Когда-то я работала руководителем хора. Хорик был небольшой, но очень душевный — сопрано, альт, тенор, бас и... Наташа.
С недавнего времени мы с читателями канала открыли новый проект — читаем по вечерам с понедельника по пятницу рассказы DogAngel-а. Читают две девушки + автор + открыта возможность для любого желающего, имеющего опыт в публичных чтениях.
Это я к тому, что дальнейший рассказ из Загашника будет целиком и полностью привязан к тому, чем мы с читателями и слушателями занимаемся по вечерам в 21.00 с понедельника по пятницу )))
Репетиции хора у нас были два раза в неделю, плюс выступления раз в неделю, плюс всякие гастрольные выезды.
4 сопрано, 4 альта, 2 тенора, 1 бас и... Наташа
Пели в хоре исключительно любители. Любители от понятия «искренне любить» — хор был для них желанной отдушиной от тягот реальной жизни. На репетиции спешили все: и руководитель отдела филиала Железной Дороги, и электрик из ЖЕКа, и врач детской онкологии, и преподаватель ВУЗа, и студент, и многодетная мать в декрете...
Однако любители были с врождённым профессионализмом, то есть со слухом, с голосом, с чувством ритма. Идеальный набор талантов для скромного камерного хора — четыре сопрано, четыре альта, два тенора, один бас и... Наташа.
На репетиции ходили охотно, но всё же пропускали. Например, единственный бас, страдающий алкогольной зависимостью, мог пропадать неделями. Возвращался с полными раскаяния глазами, бил себя в грудь и каялся. Или один из теноров мог не прийти на выступление, потому что в этот день у него была церковная служба, где он зарабатывал денежку. Конечно, я была бессильна против такого аргумента, ведь в моём хоре певцам не платили...
Или ведущее сопрано часто уезжало в командировки. Или преподаватель ВУЗа и детский врач ссорились из-за «си-бемоля» в тридцать третьем такте: один считал, что надо петь «бемоль», а другой настаивал на «бекаре»... Приходилось разруливать их споры руководящей дланью, которую они, славатехоспаде, уважали, несмотря на свои авторитарные профессии.
Можно я вам пол помою?
Вообще много чего смешного можно вспомнить и рассказать про наши хоровые приключения. Но это как-нибудь в другой раз. Потому как сейчас я должна прийти к цели моего повествования — к Наташе и мотивации.
Я почему выделяю эту Наташу... я потому выделяю эту Наташу, что она была лучше всех хористов, вместе взятых.
Наташа ходила на ВСЕ репетиции. Мало того, что она приходила регулярно, она зачастую приходила за ДВА часа до назначенного времени и сидела под дверью в ожидании моего прихода. Если же я уже была в зале, то она сидела тихонько в углу, как мышь, пока я адаптировала новые партитуры под свой скромный хоровой состав.
— Наташ, ты чего так рано приходишь? Ещё два часа могла бы погулять...
Но гулять было холодно, а дома у Наташи жила неразрешимая Проблема, от которой она пыталась убежать...
— Может, я вам в зале пол помою? — предлагала она и, закатав рукава, выдраивала хоровой подиум до блеска.
— Может, я пока бирки к костюмам пришью? — и пришивала тряпочные идентификаторы к хоровым мантиям во избежание путаницы между вечно ссорящимися преподавателем и врачом.
Наташа рвалась помогать во всём — организовывала гастроли, распространяла бесплатные билеты, вела отчётность концертной деятельности, после концертов на последних тактах последнего произведения неслась к выходу, чтобы улыбаться и говорить каждому гостю «до новых встре-е-еч»...
Тут что-то не то...
Если бы не Наташа, я бы чокнулась от своей тогдашней бесплатной многозадачности! Ибо только Наташа могда себе позволить помогать за Спасибо...
Наташа была незаменимее всех хористов... во всём, кроме голоса, слуха и чувства ритма.
Этих данных у Наташи не было от слова совсем. Но в хоре она петь хотела и любила.
— Я всегда мечтала петь в хоре, — делилась она со мной, — У меня было трудное детство, меня гнали из всех хоров, хотя я очень старалась...
Детская хоровая травма оставила у Наташи отакенный рубец микарда! И самое трогательное, что этот природный недостаток она не только не признавала, но и... прорабатывала с психологами.
Психологи попадались разные. Честные на втором сеансе понимали, ЧТО ИМЕННО пациенту надо прорабатывать и выводили Наташу на любовь к СЕБЕ и принятие СВОИХ недостатков.
Честных психологов Наташа отвергала ))) и шла к нечестным. Те соглашались с её заблуждениями, отрабатывая прощение «злых» персонажей из Наташиного детства, натягивая её на дикие расходы и выдавая отсутствие результата, после чего она говорила себе:
— Что-то тут не то...
И шла искать другого психолога.
Круг бы замкнулся, если бы не мой хор, на котором Наташа наконец-то остановилась.
Наташа, только не пой!
— Я мечтаю петь в хоре, но меня отовсюду гонят, — призналась она мне на первом прослушивании.
Хорошо, что прослушивания тогда не получилось. Кто-то пришёл и отвлёк меня от проверки вокальных данных нового хориста. Наташа самостоятельно встала на хоровые ступени и мне было уже поздно метаться. А «хорошо, что прослушивания не получилось» — потому что от Наташи было больше пользы, чем вреда.
Встала Наташа сначала в сопрано. Те от неё шарахнулись. Она перешла к альтам. Те тоже не приняли новенькую. Тогда она встала рядом с добрым и вечно виноватым басом и — так и стояла там всё время, пока существовал хор.
— Наташ, ты только не пой, хорошо? Открывай рот, улыбайся, но не пой.
Индивидуально-перпендикулярно )))
Я могла говорить Наташе такие обидные речи. Она мне доверяла, а я её — ценила. Поэтому могла говорить ей то, что от других ей было бы обидно услышать. И Наташа на всех концертах стояла рядом с басом, широко, но не всегда синхронно открывая рот.
Зрители, наверное, думали, что это такая дирижёрская фишка — хористка в басах со своим индивидуально-перпендикулярным ритмическим рисунком. Может, поэтому наш хор пользовался популярностью — люди пытались разгадать ребус этого перпендикулярного ритма отдельно взятой хористки )))
Работать больше и веселее за те же деньги
Каждый руководитель, начиная от государственного и заканчивая дирижёром скромного провинциального хора, знает — своих людей надо от времени до времени мотивировать, чтобы они хотели работать больше и веселее за те же деньги. Чаще всего такой мотивацией служит грамота, доброе слово, реже — спорадические премии. В моём хоре я тоже практиковала подобные формы мотивации.
В основе была искренняя благодарность их труду. Ну потому что найдите мне такой хор, который за бесплатно будет ДВА раза в неделю встречаться на репетициях, ТРЕТИЙ раз — на выступлении, и ещё таскаться по гастролям. Это реальный труд.
Но и финансовые спонсоры у нас тоже иногда случались. И однажды встал вопрос — что мы будем делать с финансовой помощью? Поделим на каждого в качестве нерегулярной зарплаты или будем копить на гастрольные туры?
— Давайте копить! Надоело петь в одном и том же месте! — почти единогласно решил хор.
Наташа в общем голосовании участия не принимала. Она сразу обозначила свою позицию — ей и доброго слова достаточно. Она за доброе слово готова петь сразу на четыре голоса и приходить на репетиции за три часа до начала.
— Наташ, только не пой!
И она не обижалась ))) Психологи хорошо проработали с ней детский рубец микарда )))
Больше пользы, чем вреда... надеюсь )))
К чему столько букв? Автор, как всегда, многословен, хотя суть можно изложить в нескольких словах.
Суть такова — я хотела искренне поблагодарить всех, кто поддерживает донатами мой новый проект в Телеграме по записи рассказов канала DogAngel. Каждый будний вечер мы со слушателями встречаемся в 21.00 и читаем выборочные рассказы из архива канала.
Те, кто читает, может сам выбрать полюбившийся рассказ, или воспользоваться моей рекомендацией. Начинала читать я одна, потом подключились ещё три девушки. Но, даже если не будет никого, я всё равно продолжу вести этот проект.
Вы всегда можете заглянуть сюда и включить любой АУДИО файл. Или прийти на вечернюю трансляцию.
Возможно, кому-то из подписчиков захочется повторить мои слова: «Наташа, только не пой!» уже в мой адрес по вопросу этого проекта ))) Но я всё-таки продолжу молча открывать рот))) Как Наташа, от которой в хоре было больше пользы, чем вреда.
И спасибо тем, кто поддерживает донатами мою мотивацию.
На картинке к этому «фонтану красноречия» старательные хористы пытаются не сбиться с ритма поперёк Наташиного индивидуально-перпендикулярного ритмического рисунка.
