Теперь Лузий пытался подзаработать, где только возможно. Вечерами и ночами неся охрану и наводя порядок в лупанаре, днём он не отсыпался, а таскал грузы в порту Остии: бочки с засоленной рыбой, амфоры с оливковым маслом и, казалось бы, совсем неподъёмные мешки, которые только он один мог поднять. Таскал он их не жалея себя. Не было такой работы, от которой он мог бы отказаться. Лишь предложение одного «заказчика», римского всадника, посулившего пять тысяч сестерциев за убийство неугодного ростовщика, которому этот всадник задолжал и долг не смог вернуть, он с гневом отверг.
Через полгода Лузий накопил почти три тысячи сестерциев. Талия по секрету сообщила ему, что она уже месяц, как под разными предлогами не ублажает гостей лупанара, и надеется, что у них с Лузием всё-таки будет ребёночек, когда её выкупят и она станет свободной, как и её возлюбленный. Лузий тоже мечтал о семье и о своём ребёнке. Он пошёл к хозяину лупанара и выложил ему на стол все свои сбережения.
Увидев их, Афиноген перебрал сестерции и парочку из них даже попробовал на зуб, и затем отбросил их и деланно расхохотался. Краснорожий и как коленка лысый грек объявил, что отдаст венедку лишь за сумму в пятеро большую.
Лузий заскрежетал зубами от гнева, сжал кулаки, но с трудом сдержался и молча вышел.
Делать было нечего.
На стороне хозяина лупанара был закон.
***
Виминаций считался довольно-таки крупным городом. Славен он был рынком и храмами, но особенно иллирийскими гробницами, в том числе гробницами вождей Панеса, Эпинада, Сутона и Батона (это были самые знаменитые иллирийские вожди). А ещё здесь базировался легион VII Клавдиев, но сейчас, в связи с очередной Дакийской войной, большую часть его перевели поближе к Дробетам-Трансмариске и мосту Аполлодора.
Город этот являлся вторым по значению в провинции Верхняя Мёзия. До начала Дакийских войн он даже был столицей провинции, куда сходились для торговли варвары и римские купцы, свозились зерно, оливковое масло и кожи, но после нападения даков, столицу перенесли на юг, подальше от границы, в более спокойный и безопасный Наис.
Виминаций находился на берегу Истра. В него отдельная номерная когорта VIII Ульпиева не стала входить. Этот город ею был обойдён стороной и сделана была остановка в милях семи от него. Здесь Лузию Квиету предстояло расстаться с патрицием Гаем Кассием Лонгином и переправиться ночью через Истр на дакийский берег.
Наступил вечер.
Окончательно стемнело…
***
Лонгин к концу пути уже почти не улыбался. Он был как никогда сосредоточен и серьёзен. Ехал сын влиятельнейшего сенатора-консулярия либо чуть позади, либо рядом.
Но вот они остановили своих коней в стороне от остальной когорты. Не сговариваясь, одновременно спешились.
Лонгин протянул Лузию руку.
Они знакомы были совсем недолго, всего-то на всего каких-то полторы недели, но оба понравились друг другу и почувствовали обоюдное расположение. Это очевидно было какое-то родство душ. В этом между прочим нельзя обмануться. Они запросто могли бы стать друзьями, если бы их знакомство было более продолжительным.
Холёный красавец, с утончённым и изысканным вкусом, настоящий ритор, который мог изящно излагать свои мысли, почитатель греческих художников, поэтов, философов и римских историографов, едва ли не самый завидный жених в Риме, о котором вздыхали дочери, пожалуй, из всех сенаторских семейств, и что же их могло объединять с Лузием, бывшим гладиатором? Какие общие взгляды? Они же относились к совершенно разным социальным слоям!
Сын сенатора-консулярия для своего круга оказался на редкость прост и не побрезговал чёрной кожей трибуна Квиета. Они как-то сразу нашли между собой общий язык.
Лонгин снял с головы свой позолоченный шлём с пышными перьями, и они уже как старые друзья с трибуном обнялись.
Лузий после этого ожидающе посмотрел на патриция.
Тот слегка улыбнулся и спросил:
- Ты же ещё ждёшь от меня указаний?.. Самых-самых… Уже последних…
- Ну, да.
- Хорошо… Рать беотийских мужей предводили на бой военачальники. Агесилай и Леит, Пенелой, Профоенер и Клоний. Это слепой отшельник с Хиоса по имени Гомер. Это его бессмертная «Иллиада». Уподобляюсь героям Гомера, - процитировал Лонгин любимого греческого поэта, и затем, уже став более серьёзным, он продолжил: - Принцепс только здесь повелел кое-что сообщить… Он же, Лузий, говорил, что ты должен преградить путь бесчисленным варварам на самом севере Дакийского царства, которые собираются прийти на помощь Децебалу, и для этого тебе с твоей когортой необходимо занять перевал в горах…
- Он при тебе этот перевал назвал.
- Ну, да, это Орлиный! Ну я тебе скажу ещё вот что… Кроме нескольких наших разведчиков никто из римлян там не бывал. Этот перевал и окрестности его- пока что совершенно неизведанная для нас земля.
- Божественный об этом тоже мне сообщил, - Лузий кивнул головой.
- Но до этого перевала, который находится к северу от дакийской крепости Альбурн, ты должен, Лузий, пройти ускоренно, и у тебя на это- всего три недели. На дорогу ты должен потратить эти три недели, считая с сегодняшнего дня. Дорога к нему будет нелёгкая. А о конечном пункте твоего движения знают пока только четыре человека… Сам принцепс, его родственник и ближайший соратник Адриан, я, ну и… теперь и ты, получается. И больше никто про этот перевал пока что не должен знать! Ни-и-икто! Ты об этом никому даже не говори! Ты понял?
- Да.
- Пока вы не доберётесь до окрестностей Альбурна, - продолжил своё пояснение патриций. - Только там можно будет уже сообщить воинам когорты, куда вы на самом деле направляетесь. И вы после этого должны сделать стремительный бросок. Может быть даже уже и не скрываясь.
- Понятно, - кивнул головой Квиет. - Мне принцепс об этом тоже сказал. И я это запомнил. Ну а где обещанный проводник? Когда я его, наконец-то, смогу увидеть?
- Вообще-то он уже должен поджидать тебя.
- Он здесь?!
- Во всяком случае должен быть. Се-е-ейчас… Подожди-ка. Подожди!
Лонгин вновь Лузия удивил, проявив качества, не свойственные рафинированному и изнеженному роскошью патрицию. Он сложил руки в трубочку и три раза, подражая совиному голосу, уверенно гукнул. У него получилось похоже. Даже очень.
Лонгин прислушался. Тихо. Тогда он вновь гукнул. И только лишь на третий раз раздался ответ. Тоже совиный гук.
И вскоре, из разросшегося кустарника, через буквально несколько минут, проявился силуэт некоего человека. Лузий его рассмотрел лишь только тогда, когда незнакомец к нему совсем приблизился.
Лонгин спросил подошедшего:
- Дакия в огне?
- Децебалу её не спасти, - ответил незнакомец.
Подошедший незнакомец был среднего роста, и по одежде, и по всему своему виду это бесспорно был дак.
Лонгин повернулся к Лузию:
- Ну, вот, это и есть тот самый обещанный тебе проводник… Я его немного знаю. Пару раз мы с ним виделись. Он здесь твою когорту уже ждал несколько дней. Э-э-это… это один из племянников Децебала. Он сын дакийского князя. Но ему ты можешь доверять. Он уже не раз был проверен в деле и давно на нашей стороне. Он то и поведёт твоих воинов, трибун, до Альбурна. А вот та-ам… уже на самом севере Дакии, на вас выйдет ещё один наш человек. Это будет твой второй проводник, который знает тамошнюю местность, то есть северные горы, разделяющие Дакию и Венедию. Второй проводник родился в тех горах и потому их изучил, как пять пальцев на своей руке. Но это будет уже не дак, а северный варвар, кажется это будет то ли бастарн, то ли карп. Больше я о нём ничего не знаю. - Лонгин протянул половинку медного асса (самая мелкая римская монета) Квиету. - Вторая половинка этой монеты будет у этого человека. Вот он-то и станет вам необходим на завершающем этапе вашего похода. Ну а моя миссия… Она на этом закончилась! Прощай, трибун! И удачи тебе! Пусть Юпитер и Марс будут на твоей стороне! Ну и, конечно же, переменчивая Фортуна! Особенно она!
И патриций Лонгин, в сопровождении пяти конных преторианцев, отправился в Виминаций, откуда он должен был ускоренным маршем вернуться уже в лагерь принцепса и отчитаться перед ним.
***
Проводника дака, царского племянника, звали Орестом. Он был молод. А ещё он оказался совершенно нелюдимым. Этот проводник провёл когорту Лузия ещё на милю к западу от Виминация. Там они вновь сделали остановку.
Предстояла переправа через Истр! Да ещё это следовало сделать ночью!
Только тот, кто видел Истр, может представить, что это такое.
Ширина реки на участке от Сингидуна (нынешний Белград) до Железных ворот- одна, а кое где даже и все полторы мили! Воды Истра - бурные и почти всегда своевольные. У заброшенной рыбацкой деревушки в камышах уже дожидались воинов отдельной номерной когорты VIII Ульпиевой плоты.
Они были сделаны из сосновых брёвен в один накат.
Плотов было шесть, и на каждом уже находилось восемь сноровистых переправщиков.
Только здесь, у самой переправы, Лузий разрешил зажечь факелы. По нескольку на алу. Потому что в кромешной темноте невозможно было переправляться через такую могучую и непредсказуемую реку, как Истр.
Конечно, это был не малый риск. Их могли заметить даки с другого берега реки. Но выхода просто не было другого.
Переправляться стали в полном молчании. Все воины конной когорты соблюдали предельную осторожность - любое неверное движение и… Можно было запросто погибнуть.
Истр не прощал пренебрежительного к себе отношения.
К рассвету уже вся когорта была на левом, дакийском берегу. Все воины были мокрые и безмерно уставшие. Переправилась когорта без потерь.
Переправой трибун Лузий Квиет остался в целом доволен.
Для его отдельной номерной когорты начало операции оказалось вполне удачным.
По крайней мере на первый взгляд.
***
Отдыхала когорта весь световой день. Необходимо было не только отдохнуть, но ещё и обсохнуть. Пока воины когорты отдыхали - они не скучали. Развлекали их всполошившиеся лягушки. Не давало им полностью расслабиться уж очень громкое их кваканье. Даже и лягушки здесь, казалось, квакали как-то по-другому, по-особенному. На этом берегу Истра уже начинался другой, ещё неведомый для римлян мир. Этот мир простирался до самой Гипербореи (так тогда древние географы обозначали Приарктические области Евразии).
Это были земли обширных и часто непроходимых лесов, гор и необозримых степей, где были суровые долгие зимы и не ласковое и короткое лето, где у некоторых деревьев по осени желтела и затем опадала листва, и вода в реках зимой превращалась в лёд, а по рассказам некоторых смелых путешественников, вообще на крайнем севере творилось что-то немыслимое…
Там ночь могла длиться по полгода и на небе часто зажигались огни, так называемое Северное сияние, как будто кто-то из богов от скуки подобным образом шутил.
Что же их здесь теперь ожидало?
Этого, наверное, не знали и всесильные и вездесущие Олимпийцы!
Впереди у их VIII Ульпиевой когорты была полная неизвестность.
***
Лузий Квиет внимательно приглядывался к даку, и одному из своих воинов даже поручил, чтобы тот незаметно присматривал за проводником. Мало ли что? Это предложил сделать ко всему недоверчивый и осторожный Дед, то есть Цельзий, и к его совету Лузий посчитал, что будет благоразумно прислушаться.
Орест почти ни с кем не общался и почти ничего не говорил. А если кто-то его о чём-то спрашивал, то он отвечал кратко и односложно. Но латынь Орест знал, причём знал её превосходно, и разговаривал он на ней очень чисто.
- Пойдём к Тибиску, - сразу же трибуну сообщил Орест.
- Пойдём к нему ночами? - уточнился Лузий.
- Разумеется, - ответил проводник.
- А сколько до Тибиска дне…ну то есть этих, ночных переходов?
- Пять-шесть. Как будем идти. От этого всё и зависит. Но время нам нельзя терять.
- Я это знаю. Ну а много дакийских поселений будет на нашем пути? – попытался уточниться Квиет.
- К счастью, их здесь почти нет, - ответил племянник царя даков.
- Не-е-ет?! Что, совсем?!- не сумел скрыть удивления Квиет.
- Да. Совсем. Здесь на несколько дней пути настоящая пустошь,- уверенно произнёс дак.
- Почему?
- Язиги в прошлом году переправились через Тиссию (нынешняя Тиса) и напали на эти земли. До сих пор они не могут простить Децебалу предательства. Здесь они бесчинствовали, и забрали большой полон, а многих местных поселян под чистую вырезали. И потому здесь в основном остались заброшенные и сожжённые деревни. Сейчас сюда лишь забредают отдельные отряды Децебала.
Лузий вызвал к себе начальников ал: Кварта, Шадара, Цельзия, Сифакса, Юбу и Адгербала, и начальника разведки - нумидийца Гиемпсала, а также их помощников, оптионов, и дал каждому из них свои указания. А затем добавил обобщающие уже для всех младших офицеров:
- Не забывайте, я ещё раз вам напоминаю! До самого Тибиска будет пустошь и брошенная земля, - сказал Лузий. - Но это не значит, что мы можем не соблюдать осторожность. Если кого-то из даков или язигов повстречаем… то не отпускать.
- А что с ними делать? - переспросил Кварт.
- Это война… - коротко ответил трибун.
- То есть пленных мы не будем здесь брать? - уточнился Сифакс.
Квиет утвердительно кивнул головой.
(Продолжение следует)