Николай Крогиус: Геллер считал, что фокусник Акопян мог заставить Спасского сделать слабый ход

22 июля 1930 года родился гроссмейстер Николай Владимирович Крогиус. В начале , 80-х он был начальником управления шахмат Госкомспорта СССР, на этой должности нажил много врагов. Крогиус основательно исследовал психологи шахматной игры, около 20 его книг и 150 статей посвящены данной проблеме.

Был тренером-секундантом чемпиона мира по шахматам Бориса Спасского на матчах за мировую корону с Тиграном Петросяном (1969, Москва) и Бобби Фишером (1972, Рейкьявик).

«Несколько случаев связано с моей работой тренером Бориса Спасского, — вспоминает Николай Крогиус. — В начале одной из партий на первен­ство мира между Б. Спасским и Т. Петросяном (1969) ко мне подошел взволнованный гроссмейстер Ефим Геллер, неоднократно заверявший в своих симпатиях к Спасскому, и сказал: «В театр прибыл Акопян» (матч проводился в Московском театре эстрады; Арутюн Акопян — знамени­тый артист-иллюзионист).

— Ну и что?

— Как что! Надо спасать Бориса!

— От чего спасать?

— Есть от чего. Он заставит Спасского сделать слабый ход, этого достаточно.

Кое-как уклонившись от продолжения разговора, я спрятался в пресс-центре. Но через полчаса я был обнару­жен, и разговор возобновился уже на повышенных тонах:

— Надо не сидеть в пресс-центре, а принимать срочные меры! Акопян уже в зале.

— Но разве позиция Спасского ухудшилась?

— При чем тут позиция? Если не вмешаться, Акопян обязательно что-то придумает.

Спасаясь от разгневанного собеседника, я заглянул в игровой зал и увидел спокойно беседующих жену Петро­сяна и Акопяна, изготовившегося к атаке Спасского и за­метно нервничающего Петросяна. Борис Спасский очень сильно провел эту партию и победил.

Однако вернемся к разговору с Геллером. Может быть, Акопян тогда все же представлял опасность для Спасского? Отвечу категоричным «нет»! Передать из зрительного зала на сцену какую-либо конкретную шахматную информа­цию Акопян не мог. Во-первых, потому, что факт такого мысленного трансфера по сей день не имеет научного подтверждения, а, во-вторых, даже при наличии такой воз­можности рядовой любитель шахмат Акопян прельстить Спасского правдоподобной «дезой» был не в состоянии. Просто не мог ее придумать.

Рассуждая теоретически, визит Акопяна мог оказать негативное воздействие на игру Спасского (вызвать со­ стояние неуверенности, тревоги и т. п.). Но для этого требовалось необычное стечение обстоятельств: Спасский должен был раньше знать Акопяна; признать в нем силь­ную личность, способную влиять на настроение и пове­дение Спасского; внушить себе, что этот человек очень опасен для него; и, наконец, Акопян должен появиться в нужный момент игры, а Спасский — обнаружить его среди множества зрителей. Нетрудно заметить, что в рассмот­ренной воображаемой ситуации возможности негативного воздействия основывались на самовнушаемости главного персонажа. О телепатии сказать было нечего.

Е. Геллер полагал, что на шахматных соревнованиях применяются средства воздействия на психику игрока на расстоянии. Отсюда его обращение ко мне в 1969 году во время матча Петросян — Спасский по поводу присутствия в зрительном зале фокусника Акопяна и его протест орга­низаторам матча в Рейкьявике, в 1972 году, о якобы имев­ших место «излучениях», направляемых американцами на Спасского. Число примеров некомпетентного вторжения в незнакомые сферы знаний нетрудно увеличить.

Указанный феномен «всезнайства» во многом опирается на поддержку «болельщиков» и ряда средств массовой ин­формации. Они идеализируют своих героев и готовы при­нять все то, что те говорят. Даже откровенную чушь».