Первым архангелом был Люцифер, и он был Творцом. Второго архангела зовут Михаил, и он стал Законом. Третьим архангелом пришел Гавриил, и он претворил в жизнь Равновесие.
Гавриил тотально двойственен, а его Королевство находится в сумерках. Его Королевство – Периферия, Переход, Граница – между всем, что есть: между днем и ночью, между летом и зимой, между добром и злом, между тьмой и светом. между жизнью и смертью, между Небесами и Преисподней…
Он – извечный Привратник и Дипломат, но самое главное – он Бог Печали.
Когда Люцифер покинул Небеса и собрал свою армию, Гавриил был тем, кто удержал Гнев Михаила и призвал его к честному сражению с Люцифером, ведь этот Гнев был столь страшен, что уничтожил бы все Творение – лишь бы покарать предателей Небес. Один лишь раз Михаил и Люцифер сошлись лицом к лицу – и все мы знаем, чем закончилась та битва. С тех пор Гавриил всегда стоит между ними во имя сохранения Творения.
У Сумеречного Короля никогда не хватит сил, чтобы победить своих старших братьев, однако и они не способны победить его – одним из его загадочных атрибутов является неспособность/иммунитет к победе и поражению. Его нельзя назвать Воином в традиционном значении этого слова – скорее, Миротворцем. Тогда как его старшие братья подобны двум гениальным гроссмейстерам, сам Гавриил подобен пожару в доме, где ведется партия. Его нельзя убить или превзойти (учитывая, что все армии Светоносного и Архистратига находятся на шахматной доске), от его гнева можно лишь спасаться бегством. Как никакая армия не остановит извержение вулкана, цунами или торнадо, так и Гавриила не суждено победить никому, и его задача – любой ценой сохранять равновесие между Небом и Преисподней, и, что еще более важно – сохранять Творение – зачастую даже ценой великих бедствий, сотрясающих его.
Меж Люцифером и Михаилом Гавриил – Дождь. Дождь, в котором теряется даже Свет Люцифера! Дождь, который гасит даже Огонь Михаила! Это то самое единственное условие, с котором невозможно не примириться и не сесть за стол переговоров – даже Сильнейшим во всех мирах.
Сила разрушения, что несет Гавриил, тотально отличается от разрушения, что несут в себе демоны. Разрушение Гавриила всегда обусловлено естественными процессами, и в двух словах это можно назвать Разъяренной Стихией. Его появление на поле боя – всегда знак того, что сражение закончилось, и если обе армии не отступят, то погибнут. Гавриил суть внешнее вмешательство в обстоятельства, нарушающее любые, даже самые безупречные планы. И даже если Денница и Правитель Небес вновь сойдутся на поле боя – лишь у Гавриила хватит сил, знаний и умений, чтобы одновременно сражаться с ними обоими, и бесконечно долго отбрасывать их назад.
Его Великая Скорбь суть самое страшное, что появилось в Творении, и она рождена Расколом между Небесами и Землей, Великой Войной. Нам никогда не осознать даже квант того Страдания, что несет Гавриил в своем сердце – и даже если все живые существа всех вселенных разом и в едином порыве испытают самые чудовищные муки, какие только можно вообразить… Даже тогда они ни на шаг не приблизятся к пересечению той Бездны Боли, что испытывает Гавриил каждое мгновение. Он бесконечно сильно любит обоих братьев, и победа одного над вторым буквально невыносима для него. От этой великой Трагедии его лицо всегда покрыто кровавыми слезами.
Его темные мокрые волосы плывут в воздухе, словно в воде.
Его нимб подобен бутону цветка с тысячами лепестков, но при более пристальном взгляде в этот сияющий золотом диск, можно увидеть, что это не лепестки – но Глаза – и каждый из этих Глаз источает живительную и невыносимо горькую Слезу («ту самую слезу, с которой начинается Мировой Океан»). Порой в тот, или иной, мир, падает одна из этих Слез – и оборачивается великим Творцом – как правило, поэтом, писателем, или певцом – ибо никто не сравнится с Гавриилом в утонченности и изящности слога (не случайно именно он является посредником между Небесами и Преисподней и единственным ангелом, безоговорочно уважаемым обеими враждующими сторонами; и только благодаря ему мир не похож сейчас на обугленную головню), и даже самые бледные и прозрачные его эманации в материальных мирах способны разрывать сердца слушателей в клочья своими пронзительными речами. Впоследствии эти люди становятся серафимами Гавриила – его Ангелами Печали.
Гавриил стоит в поле, за его спиной – кипарисовый лес. Архангел разделяет мир надвое – в одной половине идет вечный осенний дождь, и нимб его подобен свету прожектора, прорезающему капельное марево; другая осенена мягким и тревожным серебряным сиянием беззвездных небес, и нимб его схож с темной луной в этом странном небе.
Крылья его, некогда белоснежные, теперь мокры и темны, и в сумерках кажутся темно-серыми. Однако те, кто смотрит не глазами, а сердцем, тотчас увидят, что каждое перо в этих крыльях соткано из чистейшего серебра на остове из платины.
Одежды его преимущественно серых оттенков, и испещрены ярко горящими символами, что суть – Архангельские Регалии. Лишь ноги его обуты в темно-красные сапоги из драгоценнейшего сафьяна, а у горла, изящно вплетенный в светлую тунику с золотыми полосами, виден огромный сияющий кристалл аквамарина. На шее и руках его развеваются божественные епитрахили, испещренные горящими письменами, недоступными пониманию никого, кроме самих архангелов.
В правой руке – Копье Дождя – одновременно оружие и инструмент созидания Творения. Внизу сияет небесная сталь, в основании клинка инкрустирован огромный, переливающийся сине-зеленым перламутром, лабрадор; верх же венчает живое сплетение ветвей и корней, покрытое кроваво-красными листьями, напоминающими листья осины. Листья постоянно опадают на землю, но никогда не обнажают сплетение полностью… Особо чистые и разумные существа способны изредка увидеть след Гавриила – по оброненным то тут, то там, небольшим, ослепительно красным, листьям, скрывающимся в траве.
Над левой его ладонью парит зеркальный серебряный шар, всегда покрытый большими каплями воды, в которых играют и преломляются сияния нимба и символов на одежде – этот шар наречен Сердцем Бури, и он главный атрибут Гавриила. Во всем Творении не найдется предмета или вещи, хотя бы отдаленно схожей с Сердцем Бури, поэтому понять, что Это, человеку не представляется возможным. Впрочем, среди самых молодых ангелов и демонов ходят неуверенные слухи о том, что при взгляде в этот шар любой моментально узреет свой истинный облик – со всеми слабостями и сильными сторонами, а, так же, все возможные ветви Судьбы и Предназначения… однако, это всего лишь слухи и домыслы, невероятно далекие от истины. Одно можно сказать точно – Сердце Бури не имеет отношения к предсказаниям и чему-то подобному, хотя и связан таинственными нитями с Книгой Судеб.
Истинный лик Гавриила обыкновенно сокрыт от людей невообразимым количеством слухов, легенд, сказаний, домыслов и откровенного бреда, и во всей этой горе мусора и шлака едва ли найдется хотя бы пара зерен истины. Вероятно, причина тут в том, что Гавриил не особенно заинтересован в каком бы то ни было общении как с отдельными людьми, так и с человечеством в целом. Его забота – примирение двух братьев и попытка трансформировать мучительное существование ангелов и демонов в нечто более приемлемое, и эта задача сколь благородна, столь и недостижима. Кроме того, едва ли люди вообще смогут понять его Ношу, как и оценить Жертву – глухой безразличен к музыке, слепого не трогает живопись, а обезьяна не способна увидеть архангела. И, хотя тот причина того, что люди в своем большинстве банально не способны почувствовать или даже увидеть Гавриила, кроется в самих людях, их глупости и примитивности, тогда как сам ангел не испытывает намерения скрываться или быть таинственным, все же он радикально отличается почти от всех ангелов и демонов своим полнейшим равнодушием к судьбе человечества. Разумеется, он спокойно общается с теми немногими, кто способен до него дотянуться, но судьба людей в целом ему безразлична. Кто-то может даже подумать, что причина подобного равнодушия в том, что именно люди стали камнем преткновения и причиной Раскола…кто знает? Сам Гавриил не дает никаких комментариев на этот счет.