Происхождение, начало службы
Унгерн-Штернберг, Роман Фёдорович фон - Происходит из старинного немецко-балтийского графского и баронского рода, включённого в дворянские чины всех трёх российских прибалтийских губерний. Род происходит от Ганса фон Унгерна, бывшего в 1269 году вассалом рижского архиепископа.
С 1900 по 1902 г. Роман Унгерн недолго посещал Николаевскую Гимназию (ныне Гимназия Густава Адольфа) в Ревеле, откуда был отчислен в связи с тем, что 1901 года перестал посещать занятия, так как заболел воспалением лёгких и уехал на лечение за границу.
1 августа 1902 года был зачислен в Морской Кадетский Корпус в Санкт-Петербурге, отличался вызывающим поведением, которое постепенно ухудшалось.
Проба пера для будущего Хана
Во время Русско-Японской войны Унгерн вступил вольноопределяющимся 1-го разряда в 91-й Двинский пехотный полк, но этот полк не находился на линии фронта, и барон попросил перевести его в казачью дивизию на фронт. Его рвение не было столь оценено, и он перешёл на пополнение в 12-й Великолуцкий полк, назначенный к Южно-Маньчжурскому театру военных действий. Но когда он прибыл в Маньчжурию, боевые действия уже закончились. В 1912 году произведён в сотники.
В июле 1913 года подал в отставку и уехал в Монголию. Можно сказать именно этот период в биографии молодого Унгерна заложил фундамент к его любви ко всей азиатской, а в частности Монгольской культуре, и также формации мифического образа древнего воина.
- Целью Унгерна было участие в национально-освободительном движении монголов против Китайской оккупации, но ему разрешили служить только сверхштатным офицером в конвое русского консульства. Служба шла размеренно.
Едва получив известие о начале Первой мировой войны в 1914 году, Унгерн спешно выехал в Россию.
"Экспозиция" барона на фронтах Первой Мировой
В начале войны он поступил в 34-й Донской Казачий полк, дислоцирующийся в Галиции. За время боев пять раз был ранен со средней тяжестью , но имел привычку возвращаться в строй с незалеченными ранами. Унгерн почти сразу обратил на себя внимание командиров, так как нечасто им приходилось видеть столь отважного, даже в какой-то степени безумного юношу, который по характеру скорее походил на тех самых древних воинов, о которых слагали легенды десятки народов, а не на именитого парня из графской семьи.
Его рвение попасть на поле битвы и почувствовать себя частью этой войны, хоть и не были свойственны для людей той эпохи, но всё же это взыскало ему громкую славу и уважение в узких кругах.
Был награждён пятью орденами, в том числе и орденом Святого Георгия 4-й степени:
- 27 декабря 1914 года Дума ордена Святого Георгия 10-й армии «признала достойным награждения орденом Святого Георгия 4-й степени прикомандированного к 34-му Донскому полку Романа Унгерн-Штернберга за то, что во время боя 22 сентября 1914 года, находясь в 400—500 шагах от окопов противника, под действительным ружейным и артиллерийским огнём, дал точные и верные сведения о местонахождении неприятеля и его передвижениях, вследствие чего были приняты меры, повлекшие за собой успех последующих действий»
- В конце 1914 года барон перешёл в 1-й Нерчинский, за время службы в котором был удостоен ордена Святой Анный 4-й степени с надписью «За храбрость».
- За время дальнейшей службы в особом отряде Унгерн получил ещё два ордена: Орден Святого Станислава 3-й степени и Орден Святого Владимира 4-й степени.
- В Нерчинский полк барон Унгерн возвратился в июле или августе 1916 года. В сентябре 1916 года был произведён из сотников в подъесаулы, а затем и в есаулы — «за боевые отличия» и награждён Орденом Святой Анны 3-й степени.
Освобождение Монголии и Гражданская Война в России
В начале 1918 года Унгерн назначается комендантом ст. Хайлар. Барон разоружил находившиеся там пробольшевистски настроенные части. Успешные операции вдохновили Семёнова и Унгерна на расширение своих действий. Они занялись формированием национальных отрядов, в том числе из представителей монголов и бурят. После появления зимой-весной 1918 года в Забайкалье многочисленных эшелонов с пробольшевистски настроенными солдатами, возвращавшимися с развалившегося германского фронта, семёновский отряд был вынужден отступить в Маньчжурию, оставив за собой лишь небольшой кусочек русской земли в районе реки Онон. Весной и летом 1918 года особый отряд Унгерна вёл тяжелые бои с красными. В итоге после падения красных в забайкалье ставка переместилась в Читу.
Унгерн разрабатывал план восстановления монархий и борьбы с революциями в Евразии, начиная от Маньчжурии, Монголии и Китая и далее на запад.
В начале 1920 года в Иркутске произошло восстание, город был захвачен эсеро-меньшевистским Политцентром; адмирал Колчак погиб. В январе — феврале 1920 года красные партизаны развернули широкое наступление. В марте 1920 года они взяли Верхнеудинск (ныне город Улан-Удэ), семёновцы отступили к Чите. В июне — июле 1920 года белые развернули последнее широкое наступление в Забайкалье. Унгерн действовал в направлениях на Александровский и Нерчинский заводы в координации с войсками генерала Молчанова. Белые не могли выдержать давление превосходящих сил красных. Унгерн стал готовить отход в Монголию.
Монголия того времени была оккупирована Китайскими войсками, что намного усложняло ситуацию.
Войско Унгерна перешло границу с Монголией 1 октября 1920 года. Подойдя к столице Монголии, барон вступил в переговоры с китайским командованием. Все его требования, включая разоружение китайских войск, были отвергнуты. 26—27 октября и 2—4 ноября 1920 года унгерновцы штурмовали город, но потерпели поражение, понеся значительные потери. Китайцы ужесточили режим в Урге, установив контроль религиозных служб в буддийских монастырях, занявшись грабежами и арестами русских и монголов, рассматриваемых «сепаратистами».
После поражения войско Унгерна отошло в верховья реки Керулен в аймаке Сэцэн-хана в восточной Монголии. Здесь Унгерн получил моральную и материальную поддержку всех слоёв монгольского населения.
В дивизии царила палочная дисциплина — вплоть до жестоких казней после пыток мародёров, дезертиров и воров. Дивизия пополнялась за счёт отдельных групп белых, проникавших из Забайкалья. Теократический монарх Монголии, находившийся под китайским арестом, тайно прислал Унгерну своё благословение на изгнание китайцев из страны. По воспоминаниям Торновского, ко времени решающего штурма Урги численность Азиатской дивизии составляла 1 460 человек, численность китайского гарнизона — 7 тысяч человек. Китайцы имели большое превосходство также в артиллерии и пулемётах, создали систему окопов в Урге и вокруг неё.
Китайцы по итогу были разбиты, часть сдалась, а часть прорвалась на юг в Китай. Теперь вся Внешняя Монголия была свободной.
Последний поход Унгерна
Бригада Унгерна выступила из Урги 21 мая и медленно двинулась на север. К этому времени красные уже перебрасывали войска с разных направлений к границе с Монголией. Они имели многократный перевес в живой силе и вооружении, поэтому наступление Унгерна на Сибирь считали даже желательным, чтобы иметь повод окончательно покончить с ним.
Бригада Унгерна потерпела поражение в боях за Троицкосавск 11—13 июня. Затем объединённые силы большевиков и красных монголов, после незначительных боёв с арьергардами Унгерна, 6 июля вошли в Ургу, оставленную белыми.
Далее все больше солдат уходили на сторону красных, унгерн начинает побег от своих же солдат.
В мемуарах очевидцев из России и Монголии сохранилось несколько версий ареста барона Унгерна, на основании которых сделана следующая реконструкция. Утром 19 августа Унгерн встретил свой монгольский дивизион. Барон попробовал склонить его на свою сторону. Возможно, Унгерн также приказал арестовать и расстрелять находившихся в дивизионе русских инструкторов. Однако монголы не хотели продолжать борьбу и помогли бежать, по крайней мере, некоторым из них. Чтобы выйти из борьбы, командир дивизиона Бишерельту-гун Сундуй с подчинёнными утром 20 августа связали Унгерна и повезли к белым (монголы считали, что пуля не берёт барона). К тому времени красные из отряда Щетинкина узнали от пленных о произошедшем в бригаде Унгерна. Они направили разведгруппу и наткнулись на связанного барона с монголами, направлявшимися в сторону уходивших белых.
15 сентября 1921 года в Новосибирске в летнем театре в парке Сосновка состоялся показательный процесс над Унгерном.
Слушание дела заняло 5 часов 20 минут. Унгерну предъявили обвинение по трём пунктам: во-первых, участие в вооружённой борьбе против советской власти под покровительством Японии (что, в частности, выразилось в планах создания «центральноазиатского государства»); во-вторых, участие в зверских расправах над мирным населением в районе вооружённых действий; в-третьих, участие в массовом уничтожении населённых пунктов и граждан. (до конца не подтвержденными)
Приказ был исполнен в доме Ф.Д.Маштакова Красный проспект, 9 (улица Свердлова, 15)
Кем же был этот самый странный из белогвардейцев?
Разумеется, он не был никаким "крестоносцем", а уж тем более - ревнителем Православия. Воспитанный в протестантизме, Унгерн не знал и не понимал идеологии настоящих крестоносцев (о чём красноречиво свидетельствуют его откровенно эклектические религиозные взгляды). Безусловно, он ностальгировал по средневековой Европе, видя утилитарность и полную безнравственность возобладавших на современном ему Западе идей. Но крайняя узость кругозора и духовная лень помешали ему увидеть как истинное состояние умов своей "целевой аудитории", так и несовместимость тех идей, которые он планировал поставить на службу своей средневековой утопии. В то же время Унгерн не был и национал-предателем, одержимым панмонголистскими проектами и готовым во имя этих проектов жертвовать целостностью России. В действительности Унгерн, будучи принципиальным контрреволюционером и идейным монархистом, последовательно ставил свою, монархическую идею против враждебной идеи - революционной, не желая стеснять себя какими бы то ни было национально-географическими рамками. Борьба, которую он вёл, была в первую очередь борьбой духовной, а потому и не допускала никакого "мирного сосуществования" противоположных идей, пусть даже и разнесённых географически.
Унгерн был храбрым воином, но никудышным стратегом и посредственным тактиком. А его идеологически мотивированная строгость, сплошь и рядом переходящая в натуральное изуверство, при всём его бескорыстии и личной неприхотливости отталкивала от него подчинённых. В трагических и донельзя запутанных условиях Русской Смуты у Унгерна не было шансов победить.
