ПРО ДУБ🌿🍃🔥
«Первое» дерево. Старые, мощные и самые крупные деревья в той или иной местности часто получали соответствующие « с т а т у с ные» названия или эпитеты.Так,дубвокрестностяхс.Ранковичи (община Пуцарево, Босния), считавшийся тысячелетним, назывался carski hrast [царский дуб] (Franković 1987: 252); в Живецком пов. (Силезия) старейший местный дуб называли ojciec dębów [отец дубов] (Orli lot 1925/1: 8); назвали это дерево поляки gospodarz lasu [хозяин леса] (Karwicka 1978: 51), а в белорусском Полесье разные крупные деревья назвали царь-дуб (Тураўскi сл. 2: 43).
Высокий статус этого дерева в общей дендроиерархии проявился и в том, что разные виды дубов использовали в самых важных, «годовых», календарных ритуалах. В частности, по большей части именно дубы служили материалом для рождественского полена бадняк — главного обрядового атрибута Рождества — важнейшего праздника балканославянского календаря. В Сочельник, сжигая в печи дубовое полено бадняк, черногорцы говорили: «Дуб jе цар дрва, а ватра jе jедан годименат» [Дуб — это царь деревьев, а огонь — это праздник, радость] (СЕЗб 1934/50: 59, Грбаль, Черногория).
Дубовую ветку здесь носили с собой колядники, оставляя ее в очаге перед уходом, а также полазник, который воро- шил ею угли в очаге и произносил благопожелания (Ђорђевић 1958: 330, 383; Маринов 1914: 42).
Важнейшей категорией жизнедеятельности этого дерева, эксплицируемой в фольклоре и культовых практиках, считался возраст дуба, поскольку именно старый дуб традиционно получал высокий статус. Дуб как культовое дерево и фольклорный образ — это обычно старый, starożytny [древний], вековой, stuletni [столетний]; он существует od początku świata [c начала мира] и т.д. (Marczewska 2002: 110)7, см. в белорусском заговоре: «...стану ў край мора. Вижу я — стоиць дуб, от веку посаджоный, от веку породжо- ный» (Романов 1891/5, No 150, Витебская губ.).
Дуб соотносится с первыми элементами других символических рядов, прежде всего птиц и змей.
В сказках на дубе обитает царь птиц орел: «Вдруг на реке воды взволновалися, на дубах орлы закричали — выезжает чудо-юдо шестиглавое...» («Иван Быкович», Афанасьев 1, No 137; «Морской царь и Василиса Премудрая», Афанасьев 2, No 219, и др.), а также птичий царь Кук8; в сказке «Волшебное кольцо» — вещий ворон, помогающий герою (Афанасьев 2, No 191). Предание об орле, некогда жившем на дубе, дало название местечку Орел-городок в Пермском крае (Усольские древности 2004: 35). В болгарских сказках на огромных деревьях (дубе, яворе, буке и вязе) находится гнездо орла с орлятами, которых каждый год съедает змея, живущая в корнях дерева и поднимающаяся наверх, а ее, в свою очередь, убивает герой (Георгиева 1983: 45–46). В белорусской загадке «Под дубом райским, под крыжом царским два орла орлують, одно яйцо балують» (Гура 1997: 610), также сополагающей дуб и орла в одном хронотопе и разгадываемой как крещение, «райский дуб», по-видимому, символизирует церковь, в которой двое орлов-родителей крестят своего ребенка.
С дубами связаны также мифические персонажи, соединяющие в себе черты змея и птицы. В Болгарии самые старые и крупные дубы считались местом, где отдыхал крылатый огненный змей — хозяин и защитник села и его угодий и противник демонов, насылающих или предводительствующих градовыми тучами (таких как хала) (Беновска-Събкова 1995: 132–133). У македонцев аналогичную роль выполняли орлы, жившие на дубах и боровшиеся с ламями (прожор- ливыми змееподобными чудовищами) (Вражиновски 2006: 128). В русских былинах на дубе (или дубах) находилось гнездо Соловья- разбойника, противника богатырей, устрашавшего своим свистом: «Засадил дорожку прямоезжую / Соловей вор Рахматович, / У той ли грязи у Смородинской / Сидит-то вор на трех дубах, / На трех дубах да на семи суках, / Не пропустит ни конного, ни пешего...» (Рыбников 1: 349).
Подобно паре дуб ~ орел, дуб связан также со старшими змеями (царями змей). В сказке в дупле дуба прячется царь Змиулан (СУС 550, «Царевич и серый волк», Афанасьев 1, No 168). В заговорах от змей у подножия дерева (часто именно дуба) лежит царь/ царица змей, и этот образ является одним из наиболее устойчивых в восточнославянских заговорах: «Е у нашэга Бога великее поле, / На том поли — синяя мора, / На синим морэ стояў дуб. / На том дубе залатое крэсло, / Ў том крэсле — цар и царыца, залатая спярыца, / Ёни пьюць и гуляюць, / Ўсяких гадзюк угаўараюць» (спарыца ‘пара’) (Полесские заговоры 2003, No 667, Гомельская обл.).
Дуб — едва ли не единственное дерево, которое наделяется именем собственным,причемкаквреальной,такивфольклор- ной топонимии. У южных славян дубы часто посвящались святым, см. Ђурђов даб по имени св. Георгия (Павловић 1929: 208). В разных областях Польши старые дубы получали имена старейших жителей села; в поверьях же дуб, на котором повесили цыган, называли Cygan; дуб, возле которого лечили горло и зубы, — Doktor (Marczewska 2002: 105). В заговорах дуб называют Карколист, Карпиус, Данила, Дорофей, Лаврентий, Ракитан и др.9, в былинах встречается дуб Невин (Добрыня Никитич и Алеша Попович 1974, No 13) и т.д.10
Дуб связывается со сферой сакрального,оказывает покровительство Св. Семейству и сам находится под покровительством высших сил. В болгарской легенде говорится о том, как дубовая роща спрятала Бога, убегавшего от Чумы (видимо, отголосок эпизода о бегстве Св. Семейства в Египет); в благодарность за это Бог сделал так, чтобы листья с дуба опадали лишь поздней осенью (Шулева 1995: 257, Фракия). Об избранности дуба косвенно свидетельствует апокриф из сборника XVIII в.: когда Иуда якобы хотел повеситься на дубе, то «Божим повелением прекло- нися дуб и сохранен бысть» (Никифоров 1922: 49). В фольклорном пересказе этого сюжета Господь просит об этом дуб: «Прими, дуб, на себя Иуду-христопродавца», поэтому на дубе якобы и нет греха: он принял Иуду по слову Божию, и оттого у него ветви крепкие и сам он крепкий (Народная проза 1992: 532, Курская губ.). В белорусской легенде дуб символически сопоставляется с Иисусом Христом: Богородица, не зная о воскресении Христа, загадала, глядя на сухой дуб: если он зазеленеет, значит, Христос воскреснет: «Стаить дуб сухей перед вакном. — О, Госпади Миласливый, када етый дуб сухей станить зелин и листя пустить — тады ускряснеть мой сыня узлюбленный!.. Тады стаў дуб зелин и пригож, и листя на ем широка. Апосталы паказали Божжий Матири Суса Христа, и ина стала радая, радая [радовалась]»
Агапкина Т.А: Деревья в Славянской народной традиции
