Наверняка заметили – когда лагерную, послелагерную Инту вспоминал, постоянно цитировал книгу В. Фрида. Кому-то объяснять не надо, кто это такой. Но время идет… Всё-таки напомню. «Служили два товарища», «Экипаж», «Старая-старая сказка», «Жили-были старик со старухой», «Гори, гори, моя звезда» и ещё очень много замечательных фильмов были сняты по сценариям, написанным Валерием Фридом и его другом (ещё со школьной скамьи) Юлием Дунским.
А книгу, которую я не выпускал из рук, описывая те годы, Валерий Фрид написал один, уже после смерти Дунского.
Но предшествовали этой плодотворной работе в кино годы очень нелегкие. В 1944 году оба друга, студента ВГИКа, отправлявшиеся добровольцами на фронт, были арестованы прямо в пути. В числе 13 молодых людей, их друзей, были осуждены по страшному обвинению – в подготовке покушения на И. Сталина. Большую часть полученного десятилетнего срока отбывали друзья в Инте, там же оставались до 1956 года на поселении. А надо вам сказать, что многие интинцы считали отсидевших у нас в лагерях, побывших потом на поселении, своими земляками. В том числе и знаменитостей, которых посидело у нас немало. Представьте себе – многие «сидельцы» относились к интинцам тоже как к землякам. В том числе, как оказалось, и Валерий Фрид. Казалось бы – забыть эту Инту, как страшный сон: неволя, мрак, холод! С некоторыми интинцами сохранил Валерий Фрид дружбу, принимал их у себя в Москве, когда ехали те в отпуска. Первый фильм по сценарию неразлучных друзей «Случай на шахте восемь» снимали по предложению Фрида в Инте. У нас же снимался фильм «Жили-были старик со старухой». Естественно, и Фрид приезжал, встречался с интинцами.
Но как мне самому удалось с ним познакомиться? Москва. Весна 1997 года. В каком-то книжном магазине нахожу на прилавке книгу Валерия Фрида «58 ½. Записки лагерного придурка». Конечно, заинтересовался, тем более, что о ней уже слышал. Сразу же спросил у продавщицы, можно ли купить у них оптом десятка два экземпляров. Не буду врать – не только любовь к землякам-читателям мной руководствовала. В те годы я, подобно многим советским ИТР, выживал, вооружившись нехитрым бизнесом «купи-продай». Помню, на какой-то фирме мне набивали пресловутую клетчатую сумку канцелярскими товарами, затем сердобольная сотрудница сказала: «Хватит уже, надорвётесь». Я сумку приподнял и, гордо так: «…Э, разве это груз для выпускника Латвийского Государственного Университета!» Сотрудница, совсем уж жалостливо: «Ааа, так вы тоже…».
Да, я тоже… Простите, отвлекся. Итак, продавщица ответила, что книга последняя, но она знает, что сам автор реализует небольшие партии своих книг (тоже интеллигент, тоже приходится приторговывать – В.П.) Может телефон Фрида дать, только чтоб не выдавал, что это она мне его дала. Ну, что ж… Торговля книгами, если таскать их на своем горбу, маловыгодна по соотношению «вес – возможная прибыль». Зато – КАКИЕ книги!!! С КАКИМ человеком предстоит встретиться, о котором столько слышал, читал, фильмы его смотрел! Да и земляков своих дорогих, интинцев порадую. Слегка робея, позвонил (упомянув, естественно, место своего проживания). Тут же, без долгих расспросов, церемоний был приглашен. Обычная хрущёвка в районе метро «Динамо». Обстановка не то чтобы подчеркнуто спартанская, но вполне скромная. Может и это тоже способствовало удивительно непринужденной, без малейшего напряжения атмосфере знакомства, первой беседы. Но, прежде всего, конечно – личность хозяина. Как будто… нет, не закадычного приятеля, а просто давнего хорошего знакомого встретил. Видимся редко, почему бы и не поговорить о том, о сём. Вот, примерно так с первых же минут встречи – ни малейшего смущения, неловкости у себя не припомню. Таким обаянием, тактичностью, доброжелательностью к собеседнику обладал Валерий Фрид. Быть может (конечно, не обязательно), сыграло роль и то, что я интинец. К нашим землякам, как это стало мне ясно немного позже, Валерий Семенович сохранил особое отношение. Как всегда жалею, что содержания всей беседы с ним не запомнил. Да и понятно – говорили, можно сказать «ни о чём». Никаких там философских, мировоззренческих тем… Как у Фазиля Искандера: - «Поговорим просто так. Поговорим о вещах необязательных и потому приятных». Как друзья, родственники поживают. Многие разъехались, недавно в Израиле кого-то посетил. А те-то в США устроились, а родители здесь остались. «…Я им пишу – могли бы своим старикам долларов хоть по триста высылать, все же подмога…». На экране включенного телевизора Рената Литвинова мелькнула. «Как вам она, Валерий Семёнович?» - «У нас её многие «Мисс Жеманность» называют… Но талантлива, талантлива». Забавно: рассказал, как в Израиле он совершенно случайно познакомился с бывшей интинкой и назвал хорошо мне знакомую фамилию – подруга сестры. И добавил: «…сын её, такой хороший, воспитанный мальчик…». Тут я еле удержался, чтоб не заржать: «хорошим мальчиком» в Инте его могли назвать только с изрядной долей сарказма. Все близко его знавшие, несчастные учителя, одноклассники употребляли скорее зловещее определение «тот мальчик». И я подумал: может, действительно, настолько благотворно влияние Святой Земли? Я вот, посетив Израиль, бросил после этого курить! Впрочем, у самого Фрида в книге прочел немного скептическое: «Думаете, если Святая Земля, там и люди святые? – сказала по этому поводу Тамара Римини». Да, вопрос остается открытым.
Нужного количества книг в первый мой визит не нашлось, пришел ещё раз. Чуть было не написал «пришлось прийти», но это было бы полной чушью. Повезло, что появился повод увидеть ещё раз этого замечательного человека, посидеть, поговорить с ним о том, о сём в спокойной, непринужденной обстановке. Настолько непринужденной… судите сами: речь зашла почему-то о некоторых злоупотреблениях, которые изредка все-таки допускаются, несмотря на солидный возраст. «Бывает, посидишь с друзьями, выпьешь одну-две рюмочки… расслабишься… и так хорошо станет! И тут подумаешь, что если ещё выпьешь, то ещё лучше станет! Ан, нет! Утром совсем плохо… подняться с постели сил нет…».
И тут, для наглядности, Валерий Семенович даже продемонстрировал – сидя на тахте, откинулся назад и лег на спину на пару секунд. Ещё раз обращаю ваше внимание: знакомство – шапочное, взаимное дело нехитрое, книги купил и пошёл. И разница колоссальная в социальном статусе, в известности. Да и в возрасте тоже. И при этом – такое теплое, домашнее, почти дружеское отношение. Конечно же, кроме безусловного писательского таланта, человек обладал каким-то удивительным талантом человеческого общения. И ещё раз скажу – наверняка мне на пользу сыграло, что я интинец. Кстати, пожалел потом, что перед визитом не успел книгу даже толком просмотреть – там упоминались многие старые интинцы, о которых слышал и от папы. Лично с Фридом он не был знаком, а вот некоторые друзья и знакомые были общие. А замечательную Лариссу (именно так – с двумя «с») Владимировну Донати я и сам знал – посчастливилось! Привлекли в народный театр на постановку детской пьесы ещё когда в школе учился. Режиссером была она, удивительная женщина! Прочти я книгу ещё до встречи – сколько бы вопросов у меня накопилось, сколько тем для разговоров! И конечно, перед уходом, я спросил, не хотел бы Валерий Семёнович посетить в ближайшее время Инту. Уверен, что и общество «Знание», и общество книголюбов, и ДК смогли бы всё организовать на достойном уровне. А как бы рады были жители города! Валерий Семенович ответил совершенно определенно, без каких-либо отговорок, колебаний, что сделал бы это с удовольствием в ближайшее время, надо лишь разобраться с текущими делами. И добавил, что к Инте относится хорошо и лагерные воспоминания этому не мешают. «А что, условия житья были сносные, работа совсем не изнурительная, а уж друзей сколько новых появилось!.. И каких!.. До сих пор со многими дружу, в Москве встречаемся…». И ещё раз подтвердил своё особое отношение к интинцам.
Увы, так и не успели с визитом в Инту. Дела, дела, потом, потом. Больше года прошло. О смерти Фрида я узнал от семьи интинцев, которые с ним приятельствовали. По их рассказам даже его смерть выглядела какой-то домашней, уютной, бытовой (если можно так вообще сказать о смерти). Почувствовал, что плохо с сердцем, решил принять теплую ванну, чего нельзя было делать…
Вечная память.