Когда фильм "Материк "вышел на экраны - он вызвал у народа шквал эмоций.
В интернете я находила массу восторженных отзывов, а мне, поскольку я была секретарем студии Евгения Пингвина, режиссера этого замечательного фильма приходил целый поток писем.
Люди писали со всего света.
Благодарили режиссера за то, что он им наконец-то открыл глаза, рассказывали свои истории.
Некоторые я читала взахлеб, некоторые поражали своим откровенным безумием.
Постоянно звонил телефон - люди хотели лично встретиться с Пингвиным, поговорить о жизни, спросить его как же он умудрился снять такой фильм гениальный.
Звонили примерно такие личности:
- Ох, прости Господи это монах Сафроний Вам звонит.
- Здравствуйте, монах Сафронний, - вежливо отвечаю я.
- Посмотрел я фильм "Материк", прости Господи, ну такой фильм хороший, такой хороший ну просто слов нет.
- Спасибо.
- А можно ли как-нибудь, прости Господи, устроить, чтобы режиссер Пингвин приехал к нам в монастырь, в Озеро-Пердюйск и поговорил с братьями?
- Хорошо, - поддерживаю я беседу, думая как же плавно ее закруглить, - Я попробую узнать. Хотя, режиссер Пингвин так занят, так занят, что ему не выбраться никак.
- Вот и славно, - радуется монах Сафроний, - А вас, прости Господи, как зовут?
- Меня зовут Александра, - упавшим голосом отвечаю я , потому что понимаю, что это надолго.
- Ну надо же, прости Господи, а меня тоже Сашей зовут!!
"Как же это? - думаю я,- Ты же только что сказал, что тебя Сафронием зовут."
А он, словно угадав мои мысли, отвечает:
- Это в миру меня, прости Господи, Сашей звали, а теперь я Сафроний. Вот так вот. Ну Господь с Вами, Александра, буду Вам звонить, уточнять когда режиссер к нам приехать сможет.
- Это что еще за хуйня? - мрачно спрашивает сидящая напротив и раскладывающая компьютерный пасьянс продюсер фильма Наталья Василисина.
- Это благодарные зрители, - отвечаю.
- А-а, ну-ну, - хмыкает Василисина и закуривает сто двадцать пятую сигарету за день.
Когда один такой разговор с благодарными зрителями услышала Оля Мартыновская, сто лет проработавшая с общественностью, она возмутилась:
- Саша!! Как ты с ними разговариваешь?? Нечего тут миндальничать - нет, Пингвин не может и не сможет никогда!! Ты что, правда думаешь, что он поедет в Озеро-Пердюйск?!!
- Наверное нет, - робко отвечала я.
- Ну вот и всё! Гони их всех в шею!!
Конечно же такой популярный фильм не могли обойти стороной и престижные кинонаграды.
Фильм получил кучу номинаций на премию "Золотой Воробей".
Нам прислали билеты на церемонию, Василисина их все внимательно просмотрела и заорала на меня:
- Блядь, Саша. что это такое??? Какого хера я сижу не рядом с Соломонычем (это мы так нежно Пингвина называли), а хуй знает где, в последних рядах? Я что, не продюсер фильма? Я кто вообще здесь?? Почему ты не проследила?? Почему и оператор, и художник, и артисты - все сидят рядом с режиссером, а я чем хуже? Звони в "Золотой Воробей", проси, чтобы меня пересадили.
Я вздыхаю, звоню в администрацию "Золотого Воробья" и спрашиваю:
- Простите пожалуйста, это вас беспокоит Саша, секретарь студии Пингвина. Наш продюсер, Наталья Василисина очень хочет сидеть рядом с режиссером Пингвиным, а она сидит где-то в последних рядах, пересадите ее пожалуйста.
- Что? - отвечают мне на другом конце провода, - Кто? Наталья Василисина? Это вообще кто такая?
- Это продюсер фильма "Материк", - терпеливо объясняю я.
-Так мы же ей дали билет, - удивляются представители "Золотого Воробья", - Она что не рада?
-Нет, - продолжаю беседу я, -То есть она конечно рада, но ей будет еще радостнее если она будет сидеть рядом с режиссером Пингвиным.
На том конце провода недоумевают:
- Послушайте, уважаемая Саша, Вы понимаете, что у нас мероприятие правительственного уровня, все места расписаны под камеры, весь зал давным-давно распланирован, так что извините, мы ничем вам помочь не можем.
С дрожью в голосе передаю это все Василисиной.
И она начинает рвать и метать:
-Блядь!!! Да ты ни хера не умеешь!! Ты что, не можешь договориться с людьми???? Саша, это знаешь как называется: проф-не-при-год-ность! Блядь, да за что я тебе деньги плачу??? Иди, звони, договаривайся как хочешь, но я не буду сидеть на этих ебанных местах в крайнем ряду!! Я вообще тогда на церемонию не приду!!!
Закуривает и начинает раскладывать пасьянс.
Я вздыхаю и снова иду звонить в "Золотой Воробей":
- Ну пожалуйста, - прошу я, - Пересадите продюсера Василисину с крайних рядов поближе к Пингвину. Она же все-таки продюсер, а не бригадир осветителей.
- Саша, мы не можем, - категорично отвечает мне "Золотой Воробей", - Если бы могли пересадили бы. Правда-правда.
-Ах так!!! - подскакивает Василисина, услышав эту новость, - Ну хорошо, же Саша!!! Вот теперь и выяснилось твое истинное отношение ко мне. Замечательно! Из-за тебя теперь я не пойду на "Золотого Воробья"!!
И уходит, хлопая дверью и сглотнув слезу.
Я сижу, думаю, как бы мне этот вопрос разрешить и тут заходит второй режиссер Маша Татченко.
Я плачусь ей в жилетку, говорю вот так и так, такое дело, как быть?
Маша спокойно меня выслушивает,и потом говорит:
- А давай подумаем, может можно Василисину к кому-нибудь из нашей съемочной группы подсадить. В качестве спутницы.
Маша - молодец.
Всегда славилась спокойствием и умением принимать рациональные решения.
-Пингвин, понятно, с женой придет, - рассуждаем мы вместе, - а вот Иван, художник, с кем интересно придет? Тем более у них с Василисной роман как-никак. Давай узнаем?
Звоним Ивану.
- Привет, - здороваюсь с ним я, и с места в карьер, - Ты с кем-нибудь идешь на "Золотого Воробья"? Может посадишь Василисину рядом с собой? А то она обижается, что ее от группы отсадили, плачет.
- Ой, Саш, нет не могу - я жене обещал, - искренне расстраивается Иван, - Ты бы мне раньше сказала - я бы что-нибудь придумал. А тут уже - никак.
Думаем дальше.
- Давай попробуем оператору позвонить, Косте Мигалкину. Он вроде холостой. И с Василисиной у него отношения хорошие, - рассуждает Маша.
Звоним оператору с тем же вопросом.
-Ой, Саша, - отвечает оператор Мигалкин, - Я тут вроде обещал одной девушке, но не понимаю, сможет она пойти или нет. Но если надо - девушку задвину и возьму с собой Василисину.
Ну хорошо. Вроде всё разрешилось.
Я со спокойной душой отправляюсь везти дочку на подготовительные курсы в школу.
Было у меня такое развлечение: раз в неделю, я срывалась с работы, ехала в детский сад, забирала Настю, отводила ее в школу, и ехала потом на работу обратно. А забирал ее оттуда муж.
И вот я стою в школьной раздевалке, слежу, чтобы дочка переоделась как следует и звонит у меня телефон.
Маша Татченко:
- Саша, ты знаешь, тут такое дело... В общем оператор Мигалкин умер.
КАК???
Я же с ним раговаривала два часа назад...
Как такое могло произойти??
Сердце.
Ему было 40 с чем-то лет.
Я в шоке приезжаю обратно на работу, раздается звонок:
- Саша, это Марина из "Золотого Воробья", я услышала про Мигалкина и не могу поверить...Он же такой молодой был... Я с ним разговаривала два часа назад...(Всхлипывает.) И тут, это.. билеты вы просили для Василисиной, рядом с Пингвиным...
У меня холодеет сердце, немеет язык и я с трудом спрашиваю:
- Это.. билеты... Кости?..
- Нет, нет, - отвечает Марина из "Золотого Воробья", - Про Костины билеты я даже не думала и мне кажется это какое-то неуважение, вот так сразу... Это билеты другого человека, который точно не придет.
Я пытаюсь сообщить об этом Василисиной, но она принципиально не берет трубки на мои звонки.
Может она переживает из-за Кости и не хочет ни с кем говорить, а может продолжает изображать из себя обиженную-разобиженную. Неизвестно.
И тут вдруг мне звонят из школы.
- Мама, - сообщает мне детский голосок, - Тут что-то всех ребят разобрали, а папы все нет и нет.
Это еще что такое?
Звоню домой и выясняется, что Дмитрий просто-напросто забыл о том, что сегодня его очередь забирать Настю.
Вот так вот.
Тяжела и неказиста жизнь советского кинематографиста.
Продолжение следует.