Из уездного города N в столицу приехал поступать в ВУЗ условный Степан. И вот такая с ним приключилась история.
Жил он почти в центре города в дешевой обшарпанной комнатке. Средств к существованию хватало, разве что, на существование. И эту, итак непростую, ситуацию усугубляло осознание того, что дома, на малой Родине, осталась нищенствующая мать и младшая сестренка. И в обозримом будущем возможность помочь не предвиделась.
Будучи уже студентом, ему удавалось где-то как-то на подработках добывать копеечку. И игнорируя потребности своего молодого, вечно голодного, организма, отправлять эту копеечку родным.
Как-то раз, беседуя с мамой по телефону, Степан почувствовал напряжение в ее голосе. Наш студент проявил настойчивость и заставил мать рассказать то, что тревожило ее. Глотая слезы, родительница поведала следующую историю.
Янина, сестра героя этого повествования, чтобы хоть как-то облегчить груз нищеты устроилась в небольшую лавку торговать пивом, сигаретами и прочими товарами первой необходимости для определенного круга лиц. Хозяином той лавки был толстый рыжий мужик с масляными глазами и грязными ногтями. Платил крайне мало, относился к работникам свысока. Молоденькую Янину заприметил сразу и возжелал. Для того, чтобы достичь желаемого, придумал этот сатир, что будто бы недостача большая в лавке и виновата в том, якобы, молоденькая торговка.
А дальше уже и так понятно. Угрозы, публичные обвинения, позор, страх, слезы. В общем, либо в неделю вернуть всю сумму, либо в полицию. Ну, конечно, есть еще вариант полюбовно решить вопрос.
И до такого отчаяния доведена была эта бедная девушка, что уже чуть было не решилась руки на себя наложить. Мать ее, видя состояние дочери, угадала ее помышления. Будучи женщиной хоть и глупой, но практичной, внушила Янине, что отдаться хозяину грех куда меньший, чем жизни себя лишить.
Странные и противоречивые чувства вызвала эта история у Степана. Отругав мать и велев ей не предпринимать ничего до его решения, молодой человек погрузился в тяжкие раздумья.
Найти нужную сумму не представлялось возможным. Приехать и наказать злодея, казалось заманчивым, но успеет ли. Да ведь и статья это уголовная. С институтом можно тогда попрощаться и с надеждой на будущее. Привезти сестру в город? Чем им тут жить? Злость и безнадежность, ощущение собственной беспомощности волнами подкатывали к горлу. Бросало то в жар, то в холод. Степан чувствовал себя больным и в тоже время, казалось, что что-то новое, страшное зарождается в его душе.
Все же решил искать денег. Займы нищим не дают. Но кроме банков есть же и другие пути. Так приятели студенты и посоветовали ему поехать на Заставскую к Михалычу. В долг дает охотно, процент большой, но вопросов не задает. Правда, если вовремя не отдашь… Говорят, люди пропадают бесследно. Гнев хорошо подавляет страх и решил студент, что и жизни не жалко, лишь бы спасти сестренку от позора, а то и самоубийства.
Деньги взял, матери отправил. И стал жить, учится. И вроде все, как раньше. Но то, что зародилось в нем, уже внесло в душу его изменения, как вирус меняет клетки организма и распространяет свою заразу и губит все тело. Время шло, и срок возвращать заем приближался. Но нечем было отдавать. Да и не собирался Степан. Другое занимало его. Как так выходит в этой жизни, что подлецы и мерзавцы имеют все и распоряжаются всем, а люди чистые, добрые вынуждены страдать? Если провидение не наказывает за низкие поступки, то не он ли должен сам взять в руки меч правосудия? Есть ли что на свете важнее справедливости и воздаяния по заслугам? Зачем же иначе стараться быть человеком добродетельным и избегать греховных мыслей и деяний?
Тихим весенним вечером на Заставской улице появился молодой мужчина в длинном драповом пальто и шерстяном шарфе, несколько раз обмотанным вокруг шеи. Трескучий домофон открыл дверь подъезда. По грязным бетонным ступеням тяжело волоча ноги, как старый дед, Степан поднялся на четвертый этаж и нажал кнопку звонка.
«Ну что, принес?» - Михалыч был в приподнятом настроении.
«Вот», - Студент протянул газетный сверток, замотанный бечевкой.
«Деньги счет любят», - прохихикал Михалыч.
Он развернул газету, достал пачку купюр и, отойдя к окну, начал пересчитывать.
«А это что за…» - ростовщик не успел закончить фразы.
На потертом ковре лежало бездыханное тело Михалыча, голова была проломлена. Вокруг разлеталась резаная бумага и всего несколько настоящих банкнот.
Молодой человек молча наблюдал, пока последние судороги не успокоили тело. Затем деловито обтер платком кровь с гантели и засунул в нагрудный карман, откуда минутой ранее достал. Он знал, что времени у него немного. Быстро, но без суеты, обыскал карманы. Забрал кошелек и собрал настоящие деньги из тех, что были для вида в пачке бумаги. Выходя из квартиры, тихо прикрыл за собой дверь и побрел, пока и сам не понимая куда.
Улицы города сливались в единый мрачный туннель. Он все шел и шел и не заметил, как сумерки стерли краски витрин и молодую зелень газонов. Очутившись на набережной, выбросил гантель в воду и, казалось, даже не понял этого. Он не знал, который сейчас час и где он находится, звуки города превратились в далекий гул. И вот среди этого гула он услышал тихий плач. Так плачут дети, покинутые матерью. Как-то безысходно и жалко.
На парковой скамейке, забившись в угол, девушка всхлипывала, закрыв ладонями лицо. «Какая-нибудь глупая любовная история» - подумал Степан уходя прочь. Господи, как же все это глупо! Невозможно глупо!
«Ну чего ты рыдаешь? Ты хоть знаешь, что такое настоящее горе?» - он вернулся, не мог не вернуться.
Девушка с удивлением и страхом взглянула на студента, не отнимая ладоней от лица. И была в ее глазах такая боль, такая невыносимая мука, что сжалось что-то внутри у Степана. И захотелось вдруг спасти, сохранить от грязи мира этого.
Он присел рядом. Хотел было отдать ей свой платок, но вспомнил, что бросил его окровавленный в квартире на Заставской.
В старом покосившемся бараке, сползающим по пологому склону к реке осталось лишь несколько жильцов. Среди прочих, на первом этаже с прилегающей террасой, обосновалась семья Сенцовых. Когда-то вполне успешная, но теперь разорившаяся и от того ленивая и хамоватая. Мать, еще не старая женщина, превратила себя в обрюзгшую старуху, ворчащую целыми днями. А отец семейства, проигравший когда-то все чаяния и надежды семьи в покер, с горя спился. И в алкогольном бреду вообразил, что именно жена и дети, коих насчитывалось трое, виноваты в его теперешнем положении. Потому как не поняли талант и не смогли оценить его тонкую душевную натуру.
Безнадежность, грязь и грубость настолько в этом доме вошли в привычку, что не замечались обывателями, и, казалось, что именно так и нужно жить, и правильно. Случилось же так, что отец тяжело заболел. В городской больнице его подлатали, но сказали, что без необходимых лекарств, он протянет не больше двух-трех месяцев. Узнав стоимость лечения домочадцы, не сговариваясь, стали ходить по дому очень тихо. Разговаривали шепотом. Смерть витала в воздухе и все пронизывала траурным духом.
Старшая девочка, Лизочка Сенцова, еще училась, но уже брала копеечную подработку домой – строчила простыни и наволочки. Отца Лиза любила безмерно. Детство ее было необыкновенно счастливым, ни омраченным ни алкоголем, ни бедностью. И папа был ее примером и героем. От того и сидела она сейчас на парковой скамейке, забившись в угол, в слезах, с удивлением и страхом рассматривая странного юношу.
Степан и Лиза нашли друг друга в момент наисильнейшей душевной боли. Каждый был потерян, одинок и несчастен. Горе сплотило их и любовь вспыхнула внезапно и даже как-то дерзко. Наперекор всему миру. Деньги, что Степан забрал у Михалыча, он отдал Лизоньке для отца. Но на долго их не хватило. Через пару месяцев были похороны. Лиза переехала в комнатушку Степана. Шила простыни и была по-детски довольна, не думая о будущем и любя просто и этот день и этот час. Степан же часто был хмур и даже зол. В Лизе он видел светлого чистого ангела, и от этого казался себе чудовищем не достойным ее любви.
Сейчас уже и не понять когда настал тот момент истинного покаяния. Что послужило его причиной. Открыв себя всего любимой, не утаивая страшного греха и мыслей, Степан почувствовал, что снова может дышать. Что вот есть еще впереди жизнь и надежда. Он и не думал тогда, какую непосильную ношу возложили на плечи хрупкой девушки его откровения. Какой черной тучей накрыли ее радужный мир.
Теперь, отсидев уже два года в колонии, Степан вспоминал, каким ударом стала для него просьба Лизоньки сдаться полиции. Как кричал он ей в лицо, клеймя предательницей. Как она тихо плакала и шептала, что любит его навечно и будет ждать. И в какой-то час, в какой-то день пришло понимание того, что невозможно быть с ней, не искупив вины за смерть человека. И тут же понимание того, что невозможно с ней не быть.
Лизонька дождалась своего любимого. Он был уж не таким, как прежде. Стал вдвое старше своих лет. Был суров и скуп на фразы. Но теперь их связывало нечто большее, чем любовь. Их связывала чистота их душ, возвысившихся в невинности и покаянии.