Впервые нам показывают этого человека со спины. Хронометраж картины – последнего шедевра советского кино – перевалил за половину. Главный герой ленты Сергей Ненашев, талантливый физик-изобретатель и по совместительству гениальный мошенник, успешен абсолютно во всём: он молод, красив и богат, у него надёжная команда сообщников, любимая девушка и обожаемая малышка-дочка. Одарённый рационализатор, ставший Зворыкиным от мира махинаций и шантажа, настолько крут, что вольготно чувствует себя среди сливок бомонда. Братается со всеми, от Газманова до Лужкова. Что может пойти не так для такого счастливчика? А вот что. С очередной незаконной операцией он, сам о том не подозревая, зацепил интересы всесильного главаря мафии, прикрывавшего облапошенных им кавказских перекупщиков. «Крёстный отец», как выяснится чуть позже со слов самого бандитского вожака, искал дерзкого электронщика долго, и только из-за этой отсрочки успел слегка поумерить гнев и не пристрелить наглого сосунка в питерской парадной. Впрочем, при таком сценарии авторитет не устроил бы зрителям незабываемое шоу уже во втором своём появлении на экране. В первом же он коротко приказывает телохранителю показать ему наглого юнца, которого теперь ждут ох какие неприятности...
Гиля Принц. В роли безжалостного уголовного монарха режиссёр Виктор Сергеев видел великого и неподражаемого Иннокентия Смоктуновского. Питерский постановщик сумел сотворить настоящее чудо и подарить одной из главных легенд советского киноискусства ярчайший образ под занавес карьеры и жизни. В самом выборе Смоктуновского, равно как и в кличке его героя «Принц», сквозит нескрываемая ирония: именно роль Гамлета сделала из Иннокентия Михайловича величину национального масштаба. Бесподобный трагик с по-детски чистыми глазами передавал драму шекспировского персонажа с невероятным надрывом. Не играл, а дышал своим героем в фильме Григория Козинцева, после чего ещё и вернулся к полюбившемуся амплуа, уже как актёр самодеятельного театра в народной комедии «Берегись автомобиля». Превращение пожилого Смоктуновского в преступного самодержца воспринимается особо удачной находкой Сергеева, поскольку в другой важной роли актёр исполнял советского Робин Гуда, угонявшего машины у жуликов, чтобы продавать их и передавать деньги в детские дома. Похожим хобби обзавёлся и тот самый Сергей Ненашев, сыгранный Александром Абдуловым, ну разве что не делился он с сиротами, зато «обувал» исключительно нечистых на руку типов. Так что первая встреча двух «ферзей» это как столкновение двух версий одного и того же благородного разбойника. Просто старый уже достаточно позаботился о бедняках, успел разочароваться в прежних идеях и стал дьявольским отражением недавнего мстителя.
Когда Смоктуновский царственно заплывает в богатую квартиру своей будущей жертвы, он, будто усталый экскурсовод, долго смотрит на дорогие полотна, после чего нарочито глубокомысленно изрекает: «Умели писать…» Ну а в ходе дальнейшего монолога Гиля лениво отхлебывает коньяка из фляжки и словно нехотя выставляет «Гению» огромный счёт. В этой сцене Принц на пару минут перестаёт манерничать, злобно напоминая должнику, что на его счастье они не встретились раньше. При этом Смоктуновскому нет нужды повышать голос или ещё каким-то образом выказывать своё раздражение. Зачем? Он и так полновластный хозяин ситуации. Будучи расчётливым тактиком, Принц явился за долгом хорошо подготовленным – предварительно похитив дочь героя Абдулова. Ему также незачем упиваться переживаниями добычи в момент показа видео с похищения. Он тонко чувствует момент, когда есть риск сорвать резьбу, если увлечься с затягиванием гаек. Оставаясь при этом циничным и хладнокровным игроком, на что указывает заранее отрепетированный эпизод с прощальным тумаком Абдулову, выданный телохранителем. Всего одна сцена, но она повергает в ужас и транс. Гиля Принц – это воплощение самой сути криминала как смертельно опасной сферы, где выжить способен один из десяти, но если уж он уцелел в кровавой мясорубке с себе подобными, то сам чёрт едва ли окажется страшнее него.
«Гений» ещё дважды по-крупному эксплуатирует талант Иннокентия Смоктуновского, и в каждом из этих двух фрагментов фильма Гиля раскрывается ещё полнее – во всём своём кошмарном великолепии. Принц глумится над героем по кличке «Папа», обзывает его навозным червяком, колорадским жуком и сявкой, а ещё выдумывает издевательское дополнение к прозвищу жертвы – «Картофельный папа». Доведя противника до крайности, Принц едва не душит его собственными ботинками, а когда по итогу проигрывает, то пытается убить его, метнув нож. Вот так, главарь главарём, но руки испачкать не боится! Не существуй такие вещи, как киноусловности, победителем в этой дуэли вышел бы именно Принц – тут двух мнений быть не может. Однако сценарий не пощадил зарвавшегося авторитета, что в своей неуёмной жажде наживы потерял берега и буквально вынудил должника обратиться к ментам за помощью. Сложно сказать, на что надеялся Гиля, выкатывая «Папе» счёт аж в 100 000 $. Хотя не менее удивительно, что в разваливающемся СССР нашлись такие деньги, пусть и выданные для операции по задержанию главаря.
Так кто же он такой, этот Принц, каков масштаб этой фигуры? Фильм предоставляет на этот счёт слишком мало информации, но судя по тому, что на поимку выдвигаются силы Шестого управления КГБ, а эти зубры не карманников по трамваям отлавливали – в том Питере не было криминального «туза» влиятельнее. Или в Одессе, ведь корни аферы Ненашева тянутся из «черноморской жемчужины»? Возможно, сценарист «Гения» Игорь Агеев, как коренной житель культурной столицы, вдохновился самой идеей могущественного преступного лидера с замашками пресыщенного интеллектуала. Важнее другое: Иннокентий Смоктуновский сыграл его настолько мощно, что вплоть до выхода на экраны «Бандитского Петербурга» мог считаться лучшей вариацией на тему российского «Крёстного отца», который прямо и без обиняков заявляет: «Система – это я!» Вообразить такого героя в нынешних реалиях уже непросто – слишком другой стала наша жизнь, но классика на то и классика, что пересматривая по сотому разу того же «Гения», не перестаёшь удивляться немеркнущей силе впечатления. Гиля Принц прокряхтел что-то невнятное, когда на его запястьях защёлкнулись наручники, но в одном можно не сомневаться: соратники по камере оказали ему приём достойный королевского прозвища…
