— А ну закрой рот, — оборвала слова матери девушка. Ошеломленная мамаша даже не знала, что сказать, открывала рот, как рыба, и не произносила ни звука. Ее шокировало своеволие дочери и ее наглый взгляд.
— Достаточно совать свой нос в мои дела! Больше ни шагу в мою жизнь, — добавила Полина, строго смотря на мать. Ее нисколько не трогало то, как непонимающе и злостно она на нее смотрела.
— Как ты смеешь так говорить? — наконец выдавила женщина. Полина только усмехнулась и громче, увереннее прежнего заявила:
— А как ты смеешь мешать мне жить?
***
— Полинка? — рассеянно переспросила Раиса Ильинична, услышав от подруги имя дочери. — Ой, да я даже не знаю, что тебе сказать про Полинку. Не такой я ее воспитываю, конечно, приходится иногда об колено ломать.
— Да ты что? — с преувеличенным интересом спросила подруга. — Неужели проказницей растет?
— Еще какой, — вздохнула женщина. — Так и норовит все время в какую-то ерунду впутаться. Сейчас у нее вон увлечение новое, лепить она, видите ли, хочет. Нет чтобы делом заняться!
— Так наоборот же дело хорошее, — удивилась подруга. — Мой вон за столом усидеть не может, ему все бегать и играть только надо, а твоя вон какая усердная.
— Да какая она усердная! — фыркнула мамаша. — Глупая малолетка, которая все на свете ухватить пытается! И такую ерунду вечно выбирает, я не могу с нее просто!
— А что еще там было?
— Кружок по математике, — начала загибать пальцы Раиса Ильинична, — потом рисование, лепка вот эта, гимнастика. Везде тыкается, как будто ей заняться нечем!
— Так может, пускай? — предположила женщина. — Надоест — сама уйдет. Или она и так уходит?
— Уходила б она, конечно, — усмехнулась мамаша. — Нет, приходится за шкирку оттаскивать. Полиночка у нас упрямая и считает, что ей все должны, у нее даже вопросов не появляется, с какого перепугу я ей должна мольберты покупать и бумагу дома складами хранить. И на какие шиши я все это возьму.
— Да, дети это дорого, — согласилась подруга. — Надеюсь, вы с Полинкой найдете еще общий язык. Может, поумнеет.
— Хотелось бы, — вздохнула Раиса Ильинична. Сама она в этом очень сомневалась.
Так вышло, что с раннего детства каждый выбор дочери Раиса Ильинична подвергала нещадной критике. Ей не нравилось, какие книги она приносит со школьной библиотеки, чем увлекается, с какими детьми дружит. Полина была деятельным ребенком, который не мог тихо сидеть на месте — ей постоянно хотелось чем-то заниматься. Из-за этого она бежала на кружки, ввязывалась в различные занятия, чем только раздражала свою спокойную и горделивую мать.
— Не нужно тебе это рисование, — строго заявляла мама. — Ты что, портреты на Арбате всю жизнь потом рисовать хочешь? Иди учись нормальным вещам!
— Но у нас почти все девочки ходят или на пение, или на танцы, или на рисование, — канючила девочка. — Чем я хуже других?
— Ты должна быть умнее и выше этой ерунды, — настойчиво повторяла мать. — Твои каракули ни к чему достойному тебя не приведут. Надо думать о серьезных вещах, а не об этой мазне.
— Хорошо, — Полина потупила взгляд и ушла из комнаты матери. Возражать ей она не могла — просто не представляла, что будет.
В школу искусств женщина не отпустила дочку, и Полине пришлось учиться рисованию самостоятельно. Сперва она просто делала какие-то зарисовки на полях тетрадей, изрисовывала синие ручки и простые карандаши, потом, уже в подростковом возрасте, копила деньги с обедов и покупала чистые блокноты.
— Это что за каракули? — усмехалась Раиса Ильинична, когда видела увлеченную делом дочь. — Ты так и не оставила эту глупую мечту?
— Но я же не прошу у тебя денег, — рассудительно заявляла Полина, — и не хожу никуда. Просто сижу и срисовываю картинки. Это разве плохо?
— Нет, — помедлив, ответила мать. — Но ты тратишь время впустую, а время — самый ценный ресурс в нашей жизни, — она подняла палец вверх, словно говорила глубокую истину. — Так еще Конфуций сказал.
— Ага, больше верь цитатам из интернета, — буркнула девочка. Многое в матери ее настораживало и даже злило, и склонность к морализаторству была одним из первых таких качеств.
Но и без этого к матери у девочки хватало претензий
Она видела, что с годами многие девочки становятся с мамами близкими подружками. Ее одноклассница рассказывала, что каждое воскресенье они с мамой ходят в пиццерию, едят и обсуждают фильм, который смотрели вместе до этого — в кино или дома на компьютере. Другая ее подруга, с которой они познакомились во дворе, пекла вместе с мамой домашние пироги и тоже отзывалась о ней с любовью и нежностью.
— А меня мама постоянно критикует, — подперев подбородок кулаком, заявила Полина. — Что я ни сделаю, ей все не понравится.
— А почему так? — с недоумением спросила Лена, та самая, которая пекла пироги. — Вы настолько не ладите?
— Ага, — согласилась Полина. — Ей ничего не нравится, как будто она во мне какую-то пародию на человека видит.
— Это она так сказала?
— Да, — кивнула девушка. — Она говорит, что у меня ужасный вкус, я не умею ничего выбирать, и все, что я делаю, глупое и бессмысленное.
— Кошмар, — посочувствовала девушка. — Может, тебе после девятого в колледж пойти в другом городе? Я слышала, что есть такие, с общежитиями.
— Не знаю, — зевнула она. — Меня, наверное, не отпустят.
Девочка как в воду глядела: когда Полина заикнулась, что могла бы поступить в художественное училище после девятого, мать рассвирепела.
— Какое еще училище? — закричала она. — Ты вообще головой думаешь? Ты кем потом работать собралась?
— Но мам, — пыталась возразить она, — сейчас дизайнеры очень хорошо зарабатывают. К тому же, можно и иллюстратором стать, и логотипы делать…
— Замолчи! — рявкнула Раиса Ильинична. — Только через мой труп ты в такое ввяжешься!
— Но мам, я просто хочу что-то выбирать сама, — заплакала Полина. — Мне нравится рисовать, мне все говорят, что у меня хорошо получается! Все, кроме тебя!
— Тебя просто жалеют, — строго обрубила мамаша. — Ничего у тебя хорошо не получается, да и не получалось никогда. Ты ведь даже в художку не смогла пойти.
Это ранило Полину до глубины души: она прекрасно помнила, что в художку ее просто не отпустила мать.
— Ты же сама не дала мне даже шанса! — взревела она, впервые возразив матери.
— Да потому что сразу было видно, что ничего из тебя не выйдет! — сурово отчеканила Раиса Ильинична. — И зачем было бы пытаться, тратить время впустую?
Этот разговор высосал из Полины все силы
Она не знала, что делать дальше, все аргументы для спора словно закончились. Ей хотелось просто перестать существовать, чтобы не ругаться с матерью дальше.
— И запомни: никакого колледжа! — донеслось ей в спину. — Моя дочь будет юристом!
После этой ссоры Полина еще долго боялась противиться матери. Она делала то, что от нее ждали, но в глубине души все равно оставалась свободолюбивой и тянулась к искусству. По требованию матери она пошла в десятый класс, засела за изучение истории и смогла сдать экзамен на хорошие баллы. Правда, их было недостаточно для учебы на бюджете.
— Я могла бы не поступать на юрфак, а пойти в другое место, на что-то попроще, — предложила Полина, когда пришли результаты экзаменов. — Мне же не обязательно становиться юристом.
— Обязательно, — поджала губы женщина. — Ты никчемная и глупая, ничего с годами не изменилось, но я все-таки добьюсь своего и сделаю из тебя достойного члена общества. Будем платить за твое обучение, раз других вариантов нет.
— Мам, но я правда могу учиться и на другой специальности! — попыталась достучаться Полина. — Я же не хотела даже становиться юристом.
— Моя. Дочь. Станет. Юристом, — чеканя слова, произнесла женщина. И удалилась из комнаты, оставив за собой последнее слово. Полине пришлось только с этим смириться.
По требованию матери девушка все-таки поступила в университет и отучилась на юриста. Она прилежно изучала право, но не чувствовала к нему ни интереса, ни любви. На сэкономленные со стипендии деньги она купила планшет и теперь пыталась рисовать на нем диковинных зверей и персонажей для комиксов.
Полина с нетерпением ждала времени, когда университет наконец закончится
Она четыре года страдала, и теперь наконец-то сможет заняться тем, чем хочется! Она уже искала работу — не слишком сложную, такую, чтобы ее могла исполнять девочка без специального образования, — но и тут вездесущая Раиса Ильинична достала ее и направила жизнь в угодное ей русло.
— Я обо всем договорилась, — заявила она, гордо глядя на дочь. — Нашла тебе нормальную работу. Будешь в суде секретарем, еле выбила тебе это место.
— В суде? Секретарем? — переспросила Полина. — Мама, но зачем?
— Как еще зачем? — возмутилась она. — Ты что, собралась до старости на моей шее сидеть? Отправляйся на работу, зарабатывай деньги, нечего от меня зависеть! Потом, может, даже судьей станешь, если будешь стараться.
— Но я почти договорилась о другой работе, — возразила Полина. — Меня готовы взять менеджером в типографию…
— Что, на звонках сидеть? Перед клиентами лебезить? — передразнила ее мать. — Тебе самой не позорно о такой работе думать? Тебе нормальное, уважаемое место нашли, а ты собираешься променять его на какую-то вшивую типографию? Частицами этой краски дышать?
— Хорошо, я поняла, — вздохнула Полина. — Я пойду работать секретарем, уговорила.
— Уговорила? — возмущенно переспросила мать. — Да ты мне ноги целовать должна! Ни спасибо, ни до свидания! Вот это уважение! Да что бы ты без меня делала вообще?
— Ладно, мам, не начинай, — отмахнулась девушка. — Я… правда благодарна тебе.
Это было ложью. Меньше всего Полине хотелось идти на эту работу, однако и сейчас она не посмела отказать матери и сделать по-своему. Слишком она привыкла слышать о своей никчемности и глупости — разве тут усомнишься, что мама знает лучше?
Дни потекли одинаковой чередой. На работе постоянно приходилось задерживаться, Полина не слишком хотела вникать в дела и заниматься монотонной работой, но выбора ей не оставили. Она даже считалась на хорошем счету и нравилась начальникам, но ее это абсолютно не радовало.
Когда она накопила достаточно денег спустя год работы, она подумала, что надо срочно что-то менять. Она может так всю жизнь и просидеть в этом суде, ненавидеть себя и работу и ничего не поменять. Чтобы хоть как-то выбраться из этой удушливой череды, она решила купить обучение на дизайнера.
Полина долго об этом думала
Онлайн-курсы пестрели обещаниями научить азам профессии и помочь с трудоустройством, но ей хотелось чего-то более глубокого и полезного. Наконец она нашла идеальный курс — он обучал как основам дизайна, так и улучшению скилов в рисовании. И Полина решилась. Она оплатила обучение и с нетерпением ждала начала потока.
Сперва она думала, что ни о чем не расскажет матери и подругам, но учеба очень ее увлекла. У нее хорошо получалось, и она даже рискнула опубликовать часть работ на своей страничке в социальной сети. Пост она сопроводила хэштегом «Учеба», что и привлекло внимание матери.
Она тут же позвонила ей. Полина с недоверием взяла трубку и услышала концентрированный яд.
— Это что ты у нас, самая умная нашлась? Учиться вздумала, да? Да ты эту кривоту и сама могла бы калякать, все детство в тебе играет!
— Мам, ну зачем ты так, — вяло отозвалась Полина.
— Кончай своей ерундой заниматься! На хлеб ты этим никогда не заработаешь! — грубо отчитала ее мать и бросила трубку. Полина с тоской посмотрела в окно. Всегда она ее только ругает и критикует!
Спустя пару часов мать отошла от скандала и пригласила дочь в гости вечером. «Всегда так делает, — подумала Полина, — обругает, а потом ластится». Но она понадеялась, что мать изменила мнение, и потому согласилась приехать.
— Вот уж не думала, что у меня вырастет такая бездарность! — заявила мать в ходе ужина. — Нелепая, глупенькая, ничем полезным в жизни так и не занялась. Дизайн вот опять какой-то выдумала. Я надеюсь, ты уже ушла со своей ерунды? — заявила с порога мать. И тут Полина не смогла сдерживаться дальше.
— А ну закрой рот, — заявила она. — Мне надоело тебя слушать. Больше ты ничего не скажешь ни мне, ни моим увлечениям, поняла? Может, я и глупая, на твой взгляд, только ты — явно еще большая неудачница, раз всю жизнь смеялась над своим ребенком и обвиняла его. Мне противно находиться рядом с тобой.
Выпалив эту тираду, Полина наскоро оделась и выскочила из материнской квартиры. Она решила, что больше сюда не вернется. Раиса Ильинична пыталась связаться с ней, звонила и писала, но дочь заблокировала мамин телефон, а потом и вовсе уехала в другой город, оборвав все связи.
***
— Полинка? А что Полинка? — вздохнула Раиса Ильинична. В голове тут же пролетело портфолио иллюстраций, которая она недавно нашла в интернете и которому долго удивлялась. — Бросила меня Полинка, вот что, — пожаловалась она подруге. — Неблагодарная и непутевая! Всегда знала, что из нее ничего не выйдет. Жирует на своем дизайне, в деньгах купается. А хоть бы матери помогла! Так нет, ноль.
— Да, дети сейчас неблагодарные, — поддержала ее подруга. Переубеждать Раису все равно было бесполезно.
Рекомендую прочитать эти рассказы 👇