В сентябре 2019 года организаторов преступной группы, занимавшейся созданием детской порнографии, приговорили к тюремным срокам. Следствие выявило 11 пострадавших детей в возрасте от 4 до 17 лет (в период работы студии с 2009 по 2016 год). Помимо организаторов, наказания понесли и родственники жертв, которые, согласно материалам дела, приводили детей в студию за денежное вознаграждение.
Бабушка посчитала съёмки отличным шансом на модельную карьеру
Одна из пострадавших, жительница Архангельска, Ксения Стребличенко, дала интервью блогеру Веронике Косаткиной, где рассказала о том, как попала в эту ситуацию.
По словам девушки, организатор съемок, Ольга Гусарова, была знакома с ее бабушкой по работе в следственном изоляторе в 90-е годы. Бабушка посчитала предложение Ольги о съемках хорошим шансом и рассказала о нем семье. Мать Ксении, Юлия Краснова, доверилась Гусаровой и ее подельнику Двораковскому, поскольку те были военными, как и она сама. К тому же, в те годы детский модельный бизнес был на пике популярности, модельные школы открывались повсеместно, и участие в съемках не казалось чем-то предосудительным.
Ксения вспоминает, что Гусарова и Двораковский производили впечатление дружелюбных и приятных людей, что в ее возрасте было достаточным основанием для доверия. Впервые на съемки Ксению привела мама, когда той было 11 лет. Позже Ксения стала приходить туда самостоятельно.
По воспоминаниям потерпевшей, к обнаженным съемкам не приступали сходу. Сначала были обычные фотосессии в красивой детской одежде. Всё мало помалу стало меняться меняться в день, когда девочке предложили работу.
— Я была одета в розовую кофту, шорты, шляпу соломенную и гетры. И они мне сказали: «Знаешь, чтобы заработать денег, нужно раздеться». Я сказала: «Ну ладно». Они говорят: «Только давай договоримся, что это будет наша с тобой тайна». Для меня тогда это казалось забавным. Для меня это было все в формате игры, я легко разделась. Как-то не было такого, что я супер-стеснялась. Было некомфортно, — продолжала свой в интервью рассказ девушка.
По мере того, как Ксения продолжала работать в качестве «модели», съемки становились все более откровенными. К ней присоединялись другие дети, и она понимала, что создаваемый контент предназначен не для российской аудитории. Менеджеры студии говорили ей, что россияне ненадежны и неплатежеспособны, а потому куда проще работать с иностранцами. Для предпросмотра фото- и видеоматериалов у «компании» существовал сайт, так что заграничные педофилы могли сразу понимать, стоит ли контент внимания.
Из всех клиентов Ксении запомнился только один — мужчина по имени Бернт. Он постоянно заказывал одно и то же видео, где девочка в колготках курит сигарету или бреет ноги.
— Что там брить-то? Но приходилось. Я ему говорила все время: «Привет, Бернт, это видео для тебя», — делилась подробностями пострадавшая девушка.
Отчим сказал: «Это не ты. Да у тебя [груди] нет»
Ксения видела в этой семейной паре хотя бы какое-то внимание к своей персоне, которого ей не хватало. Маломальское участие, которое они демонстрировали, хоть и извращенным способом, давали ей ощущение нужности и заботы, которых она была лишена дома.
Она ненавидела сам процесс съемок, но фальшивая поддержка этих людей была для нее единственным источником тепла. Ей позволялось курить, употреблять алкоголь, а во время тяжелых съемок даже давали наркотики, чтобы притупить чувства и эмоции.
Однако вскоре она поняла, что хочет покончить с этой «работой», и вот тогда пара подельников проявила свой истинный характер: Ольга, угрожая опубликовать компрометирующие фото и видео, пыталась удержать ее силой. Но настоящим потрясением для девочки стало признание Вадима в том, что он педофил и получил заказ на съемку с непосредственным участием самой Ксении в кадре. Он рассказал, что уже был замешан в подобных историях в Нижегородской области. Именно этот момент стал точкой невозврата.
— Ну надо так надо. У меня же не было слова «нет». Он сказал, что надо положить на лицо подушку. Для меня это было такое… Это было насилие. Было ощущение, что я к нему как к отцу относилась. С 11 лет мы столько времени проводили вместе. Он меня положил на кровать. Он сказал: «Я так не могу». Я встала, оделась и сразу ушла. До этого он никогда меня не трогал. Раздеться — да, но всегда на расстоянии.
В семье к увлечению девочки модельным бизнесом относились без особого внимания. Сейчас девушка сомневается, знала ли мать о ее участии в некоторых съемках. Будучи несовершеннолетней, она лишь однажды обмолвилась матери о странных предложениях со стороны друзей семьи. По словам Ксении, Ольга и Вадим предлагали ей вступить в интимную связь с иностранцем за деньги. Родительница на это лишь отмахнулась, сказала, что это совершенные глупости, и быть такого не может.
Еще более шокирующей оказалась реакция отчима. Однажды Ксения сделала селфи на фоне Вадима, который в тот момент разглядывал ее обнаженные фотографии. Ксюша показала это фото отчиму.
— Отчим сказал: «Это не ты. Да у тебя [груди] нет». Я сначала подумала, может, реально непонятно, что это я. А сейчас я понимаю, что там, блин, реально всё видно, — продолжала рассказ пораженная девушка.
«Мне, конечно, снятся кошмары, как похищают моих детей»
В конце 2010-х фотографии Ксении и других детей из модельного агентства попали в интернет. 19-летняя девушка рассказала обо всем матери, но та не придала этому значения. Позже Ксению допрашивал следователь. Допрос был долгим и неприятным, с неуместными шутками. Затем вызвали мать Ксении, но в итоге она стала фигурантом дела.
Сейчас Ксения жалеет мать, которая получила больший срок, чем сами преступники – 13 лет лишения свободы, отбывала она его в той же колонии, куда поместили с Ольгу Гусарову, производившую детскую порнографию.
Девушка боится мести со стороны освободившихся педофилов и переживает за своих маленьких детей. Ей до сих пор снятся кошмары, хотя она старается держаться.
— Когда освободилась Ольга из тюрьмы (и Вадим в этом году освобождается), я боялась, что она что-то сделает мне или моим детям. Потому что она угрожала моей матери в тюрьме, что она выйдет и что-нибудь сделает мне и моим детям. Мне все что угодно влезло в голову. Она живет рядом с моим домом. Я боялась, что что-то будет, но я ее не видела с прошлого года ни разу. <...> Мне, конечно, снятся кошмары, как похищают моих детей. Но я уже к ним спокойнее отношусь. Приснился — ну ладно. Живем дальше…
Сегодня Ксения сожалеет, что не обратилась в полицию раньше, и сочувствует другим пострадавшим детям.