Горе - это не только слёзы и разрушенные судьбы. Горе - это товар. Так считал Евдоким Илларионович Хоронилов, директор ритуального агентства "Все там будем", монополиста в нашем маленьком городке. И он нисколько не ошибался. Если кто-то хочет поспорить или, чего доброго, обвинить его в чёрствости и жажде наживы, сначала прочитайте эту историю.
Гена и Света были обычной среднестатистической семьёй. Встретились, полюбились. Она забеременела, он, считая себя честным человеком, женился. Всё было в их жизни, как у людей: свадьба в кредит, мелкие драки и выяснение главенства, упрёки в никчёмности и подозрения в изменах, он пашет на двух работах, она красивая, взаимный абьюз и токсикоз, битвы с роднёй за жилплощадь и сор из избы по всему городу. В общем, неплохо жили. Себе как положено, людям на обсуждение. Даже сына умудрились вырастить отличником и спортсменом. Не благодаря, а вопреки. Как вдруг, в одно несчастливое утро Гена решил, что с него хватит. Или кому-то там наверху понадобился сварщик-универсал высшего разряда. Может, ворота в рай покосились, надо поправить. А кто лучше Гены сделает? Ясно, никто. В общем, помер Гена. Быстро и без мучений, как и мечтал. В своей постели, в окружении "что разлёгся, иди мусор вынеси", "не мужик, а тряпка", "опять небось с друзьями нажрался" и т.д. и т п. Стандартный монолог любящей супруги, уставшей от двухчасового маникюра и требующей мужского внимания. Справедливости ради, Гена ни в чём таком постыдном замечен не был. Мытьё посуды, уборка или стирка никогда не унижали его мужского достоинства. Мусор навынос - вершина его достижений в области домашнего хозяйства. Да и эту свою тяжкую обязанность он выполнял, огрызаясь и брызжа голодной слюной. Я же говорю, нормальная семья, жить да жить. А тут жена заметила, что лежащий в излюбленной горизонтальной позиции муж на слово "мусор", мелькнувшее в её искромётной речи, никак не отреагировал. Даже вялого "иди на ***" не прозвучало в эфире. Света пнула его ногой и язвительно поинтересовалась: Сдох, что ли? И угадала. Конечно, как не угадать, чай, восемнадцать лет вместе прожили, успела изучить все привычки своего супруга. Ойкнув от неожиданности, Света осела на кровать рядом с почившим и, теребя кончик пододеяльника, стала судорожно вспоминать, что там безутешные вдовы делают в подобных случаях. На ум шли только периодические обмороки и маленькие чёрные платья от Шанель.
Само собой, Евдоким Илларионович и его ритуальное агентство "Все там будем" приняли на себя тяжкое бремя организации похорон, оценив глубину горя вдовы в кругленькую сумму. А что поделать, работа сложная, эмоционально депрессивная, погружает в пучину тоски, негатива и рефлексии. Опять же, статусы Геннадия, как профессионала своего дела, прекрасного семьянина, любимого мужа и любящего отца обязывают родню не ударить лицом, куда попало, и устроить достойные проводы в мир иной обязательно с прохождением процедуры отпевания в храме. Нигде не указывалось, что Гена был православным христианином или хотя бы сочувствующим. Любой сферический атеист в вакууме позавидовал бы его умению использовать в жизни и в речи всевозможные обороты, способные подорвать фундамент как православия, так и любой другой религии, включая людоедские верования древних народов Африки. Однако, вдова, посмертно объявившая мужа святым человеком с учётом некоторых одной ей известных заслуг, на отпевании настояла. Потому что у гроба соберётся вся родня, включая противную эту Машку, сестру усопшего, которая вечно светит дорогим маникюром и благоухает элитным парфюмом, эскортница и проститутка. Тут уж Света не позволит себя уделать туфлями от кутюр. И скорбь свою великую достойно украсит брендовыми шмотками, дорогой бижухой и качественной копией Луи Виттона.
На этот раз всё получилось, как нельзя лучше. Машка-эскортница пришла с голым лицом и красными глазами. Правда, маникюр и туфли всё равно нацепила недешёвые. Можно подумать, у неё других не водится. Но всё внимание оцепеневший родни было приковано к безутешной вдове, на плечах которой тяжким бременем лежало горе и платок Эрмес, а на шее - колье от Сваровски. Света покачивалась при ходьбе, как пьяная, от постигшей её утраты и десятисантиметровых шпилек. Скромное чёрное платье стоило дороже, чем весь комплект упаковки для усопшего. Тоску во взгляде и соответствующий случаю макияж скрывали фирменные очки, а выражение скорби заменяла гримаса боли от долгого стояния на каблуках. Все взгляды провожающих были сосредоточены на Светином декольте. Дамы, кто поумнее и лучше осведомлён, мысленно оценивали стоимость украшений, сумки и аромата, наглухо перебивавшего запах ладана. Дебет не сходится с кредитом Гениной зарплаты. Света вбухала в свой выход на церковный подиум все сбережения, отложенные за долгие годы хорошего дела, по неосторожности названного браком. И такое вложение не должно было пропасть даром.
Едва батюшка завершил церемонию напутствием молиться за усопшего и рекламной фразой "Все там будем", за которую он получал от Евдокима Илларионовича регулярное пожертвование на нужды прихода, Света облобызала лоб почившего раба божьего Геннадия, оценила источники света и вручила телефон растерявшейся Машке. Затем приняла возле гроба скорбную, но комплиментарную позу, повернулась к камере рабочей стороной и попросила уместить в кадр лицо усопшего, её саму целиком и свечи на заднем плане. Машка на автопилоте нажимала на кнопку, увековечивая застывшую трагикомедию, пока святой отец не справился с когнитивным диссонансом и совсем не по-христиански рявкнул команду прекратить безобразие. Картинка мгновенно рассыпалась, ошарашенные родственники выходили из ступора и церковной залы на улицу, пытаясь уложить увиденное в голове, чтобы оно исчезло, как штабеля тетриса.
Их моральные терзания и легитимность фотосессии с покойником
Свету не волновали. В тот же вечер она открыла свою страничку в социальной сети, где вела авторитетный бложик с дельными советами, как сохранить крепкую семью, любовь и поддержку на долгие годы, как уступать друг другу, делить обязанности по дому и воспитывать ребёнка в любви и взаимопонимании... В общем, обо всём, о чём Света не имела ни малейшего представления. И выложила фото вдовы, сломленной скоропостижным уходом мужа в лучший мир, в чём она не сомневалась, рассматривая доисторический ремонт в своей квартире. Обработанный визажистом и фотошопом полупрофиль вдовы выгодно контрастировал с синевой удивления на лице усопшего и оттенялся огоньками церковных свеч. Света была чудо как хороша, а Геннадия никто не спрашивал. Разместив под фото пару цитат о трагичности внезапной кончины, взятых из сомнительных источников, Света уже от себя добавила номер карты для посильной помощи от подписчиц, способных сопереживать её горю и стоимости ритуальных услуг. Судя по оставленным комментариям, Света одновременно претендовала на звание святой мученицы, шалавы, бессовестной твари, ого какой крутой тётки и бедной женщины, потерявшей разум от горя (в оригинале: несчастной идиотки). Однако, собрав донаты, Света окупила наряды и укатила в Геленджик поправлять расстроенную чудовищной утратой психику. Она ещё там, в процессе. Потому что горе - это слёзы и разрушенная судьба. А вы что подумали?