Глава 0. Запись в чьем-то блоге.
Многие привычные вещи, которые окружают нас, на самом деле появились как будто из ниоткуда: взять хотя бы небоходы. Кто скажет, кто и когда их придумал? Никто. Просто в какой-то момент они появились и возят нас по небесам.
А вспомните часокрылы? Вы знаете, как зовут их изобретателя? И никто не может сказать. Его попросту не было. Я понимаю, что нам проще представить себе какого-нибудь ученого или группу ученых, которые сделали то или иное открытие – но правда кроется в том, что некоторые вещи появились просто из ниоткуда...
Глава 1. Вересковая пустошь, плетеные хижины, пасмурное небо.
У нас сложился обычай, по-своему странный – раз в год мы собирались и...
Я говорю – раз в год – хотя понятия не имею, что такое год, и даже понятия не имею, откуда я вообще знаю про год. Но мы собираемся и пытаемся прочитать друг друга – все-таки мы слова. Иногда я спрашиваю себя, откуда мы помним, что мы слова, никто никогда не говорил нам этого – но каждый знает про себя, - я фраза, я мысль, я целая речь. Иногда подолгу стояли вечерами перед тусклым зеркалом, пытались прочитать самих себя хотя бы в зеркальном отражении.
Так вот раз в год собираемся где-нибудь на пустоши, а что здесь есть еще кроме пустоши – пытаемся прочитать друг друга, разбиваемся по парам. Прекрасно понимаем всю абсурдность того, что мы делаем – потому что никто из нас не умеет читать.
Когда темнеет, возвращаемся в свои плетеные хижины, разжигаем глиняные очаги, подолгу отчаянно смотрим в зеркала...
Глава 2. Шумный город, легкое начало осенних сумерек.
- ...Добрый вечер.
Сжимаю зубы, - сейчас начнется, а у вас рубля не будет, а вы знаете, что скоро наступит конец света, а вы...
Пытаюсь обойти этого... сказал бы, кого, цензура не пропустит – иду дальше, а почему я снова оказываюсь на перекрестке, почему он снова стоит передо мной...
- Добрый ве...
Смотрю на темный плащ с капюшоном, пытаюсь мысленно пошутить, смерть, что ли, пришла, - от шутки по спине бежит холодок, а что если правда... не, не, бред, полный бред, а вот что у него под плащом может быть едва ли не автомат, тут-то он меня и пристрелит...
- У меня к вам деловое предложение...
Киваю, ага, вот оно что, вложите все ваши деньги в нашу контору, и через год получите миллион миллионов, на самом деле ни черта...
Обхожу его, сворачиваю – перекресток выскакивает как из ниоткуда, темный силуэт в плаще снова выговаривает:
- Добрый вечер...
Странный акцент, откуда он может быть...
- ...ваш портал между вселенными...
Вздрагиваю, как от затрещины:
- Откуда вы...
- ...а вы выкладывали...
Врет, как дышит, ни черта я нигде не выкладывал...
- ...я предлагаю вам за ваши разработки хорошие условия... Вы же снимаете квартиру?
- Ну, квартирой это очень условно можно назвать...
- ...как насчет собственного дома?
Глава 3. Обугленные руины, ночное небо, подернутое какой-то моросью.
...автомат стреляет в меня – я говорю «автомат», потому что нет ничего, кроме автомата, нет того, кто бы его держал, автомат сам парит в пустоте и сшибает меня стремительной очередью. Я говорю – «меня», хотя на деле нет никакого меня, как-то странно называть собой обугленный противогаз и обломки шлема. Меня не оставляет чувство, что здесь должно быть что-то еще – насколько здесь вообще можно чувствовать, когда нужно прятаться, атаковать, жечь, убивать, убивать, убивать, брать рубежи, точно зная, что последний рубеж мы не возьмем. Откуда я это знаю – спрашиваю я себя за секунду до того, как автомат прорезает меня очередью, и я падаю ничком, еще успеваю подумать, почему я говорю – прошивает очередью меня, хотя я – это кусок обгорелого противогаза и обломок каски, а автомат стреляет ниже противогаза и каски, и по идее там не должно быть никакого «меня».
...я стою на начальном рубеже, откуда мы ведем ураганный огонь – мы, это два автомата, пулемет, винтовка образца чего-то там, и я – про себя я уже рассказал. Так бывает всегда, - когда меня убивают, мы все оказываемся на начальном рубеже, с боем продвигаемся через руины, сгоревшие деревья, обломки стен, липкую осеннюю грязь.
Реальность милостива к нам, она дает нам новые и новые шансы на победу, - я верю, что когда-нибудь мы дойдем до дальних рубежей, я отгоняю от себя мысли о том, что реальность обрывается всегда в один и тот же момент, когда автомат прошивает меня, хотя там внизу нет никакого меня...
Глава 4. Шикарная спальня в дорогом отеле.
...проснуться...
...а почему меня никто не разбудил, сегодня же что-то важное, вспомнить бы еще – что именно. И где именно, я эту комнату вижу как будто первый раз, ну видел же я её вчера вечером, когда вошел сюда...
Встать, одеться, вспомнить хоть что-нибудь, это же надо же было так загнать себя, вообще не помню, что я здесь должен делать, встреча какая-то... саммит... нет, не помню...
Не...
...едва не спотыкаюсь о самого себя, спохватываюсь, - хочется что есть силы потрясти себя за плечи, спросить – кто, черт возьми, такой я сам.
Имя. Фамилия. Дол... ну, должность, предположим, я помню, мягко скажем, не последний человек в обществе. Страна... что-то вспоминается, какие-то присяги, флаги, гимны, гербы, но я не могу вспомнить, какой из них мой...
Странное чувство – я и в то же время не я, как будто смотрю на мир из своего тела чужими глазами...
Так, некогда, некогда, одеться, знать бы еще, во что одеваться... а вот, одежда заботливо подготовлена, и чашка чая и что-то утреннее-завтрачное на столике... Черт побери, вытряхнуть бы из головы это проклятое чувство, что я не помню, кто я, или если вытряхнуть это чувство, то вообще ничего не останется...
Телефон... да, телефон, разблокировка... Совсем хорошо, нет сети, очень рад. Ищу какое-нибудь подобие стационарного телефона, нет, ничего подобного...
Выхожу в коридор, смотрю на человека у лестницы, знаю я его или не знаю, кажется, знаю, вспомнить бы еще, кто он...
- Вы... – хрипит он, - вы тоже... тоже?
Даже не спрашиваю, что он имеет в виду, понимаю:
- Да, тоже...
- Может... нам подмешали что-то?
Хочу ответить утвердительно, тут же понимаю, что здесь что-то другое, черт побери...
Глава 5. Маленький городок, окруженный клочками лугов и лесов, за которыми простирается бесконечная пустота: река появляется из ниоткуда, течет через городок, хочет водопадом низвергнуться в бездну, но вместо этого просто исчезает в том месте, где обрывается земля.
...иногда мы смотрим на пустоту, которая открывается за поворотом на большое шоссе. Нет, не так, чтобы кто-то останавливался и нарочно смотрел, а нет-нет да кто-нибудь остановится и украдкой глянет, отмахнется от странного чувства, что там, где пустота, раньше что-то было, какие-то дальние края, вот как наш край, только не наш, а другие... Потом стряхиваем с себя оцепенение, едем или идем дальше по своим делам...
Глава 6. Безвременье над временем.
...поднимаюсь над миром – это всегда непривычно, всегда не по себе, никто из моего рода никогда не поднимается над миром так высоко, а зачем высоко, если крупицы времени можно ловить над самим временем – поднимаясь едва-едва, хватать на лету отколовшиеся от времени секунды, иногда попадаются даже десятки секунд, но таким куском можно и подавиться насмерть – молодежь, вон, давится, падает замертво, проваливается в какие-то бесконечно глубокие временные слои, где все темнее и темнее. Говорят, там тоже живут какие-то, которые ловят крупицы упавшего времени, а заодно и нашего брата, упавшего замертво...
...бр-р-р, не думать об этом, не думать... подниматься над миром – выше, выше, мне повезло, что здесь уже никого нет, никто не живет, никто не поймает и не склюет такого, как я...
Поднимаюсь над миром, - чтобы видеть как можно дальше, дни, недели, месяцы, годы, десятки лет, вот теперь видно. Пытаюсь зависнуть в потоках времени – здесь это сложно, меня то и дело швыряет то вперед, то назад, приходится работать всеми крыльями, я и не знал, что у меня их так много, и все равно не хватает.
Я вижу их – в светло-сером потоке времени они виднеются черными провалами, глубокой темнотой, подсвеченной всполохами. Вспоминаю себя в те далекие времена, когда выхватывал, выдергивал с корнем темные пятна, еще не понимал, как быстро они вырастут снова на том же месте...
Глава 7. Безвременье над временем.
...отпархиваю назад, назад, выискиваю тончайшие корни, из которых вытянулась тьма – раньше я их не видел, два и сейчас не вижу, наши сущности не заточены на то, чтобы видеть корни того, темного. Цепляю линзы, высматриваю тончайшие корни, крохотные ростки, - нечаянно оброненное слово, или статью в газете, хотя нет, статья – это уже не росток, это уже толстое корневище, которое трудновато выкорчевать. Так что слова, гневные фразы – собираю их по крупицам, главное, не задуматься, не заглотить. Уже знаю, что ими можно подавиться насмерть, уже заблокировал ту ветку реальности, где подавился чьей-то злой фразой, застыл мертвый в пустоте над временем – застыл, потому что успел остановить эту реальность, перебраться даже не в соседнюю, а какую-то бесконечно далекую.
Осторожно собираю слова, осторожно тку новый мир – мир получается пустой и безрадостный, это все, что у меня получается соткать – осторожно опускаю на серые вересковые поля собранные слова, думаю сделать им плетеные хижины, тут же отмахиваюсь, некогда, некогда, они и сами сплетут себе что-нибудь из вереска...
Глава 8. Безвременье над временем.
Но слова – это потом, потом, сначала я должен подняться над временем еще выше – это трудно, невыносимо трудно – все-таки получается замереть в высоте, не кувыркаясь, не падая – и посмотреть бесконечно вперед. Как только вижу крылатые машины – хочется расслабиться, опуститься вниз – не опускаюсь, смотрю дальше, позволяю себе расслабиться только когда вижу что-то, летящее к далеким звездам.
А вот теперь нужно смотреть ростки – тончайшие, ростки из которых тянутся крылатые машины и машины, летящие к звездам. Опускаюсь чуть ниже, снова попадаю в потоки времени, которые переворачивают меня несколько раз – отчаянно работаю крыльями, выставляю паруса, едва не падаю, едва не разбиваюсь о время, выискиваю в толпе тех, кто вырисовывал чертежи крылатых машин, - еще осторожнее опускаюсь на тротуар, пытаюсь принять облик чего-то с двумя руками, как всегда не получается, - кутаюсь в крылья, в сумерках их можно принять за плащ...
...аккуратно подхватываю крылатые машины, летящие по воздуху после темного пятна, аккуратно переношу их в прошлое до темного пятна, - кажется, получилось.
И это еще не все, не все, это только начало...
Глава 9. Безвременье над временем.
Подхватываю само темное пятно – я не могу позволить, чтобы оно исчезло, потому что я вообще не могу позволить, чтобы кто-то исчез. Я называю их темными пятнами, хотя у них множество имен, несть им числа. Темное пятно нужно подхватывать осторожно, чтобы оставить во времени живые души, чтобы оставить во времени все, что только можно оставить, чтобы подхватить только тьму. Создаю вселенную – совсем крохотную, ничего, продержится – осторожно сажаю туда тьму, еще выжидаю, приживется или нет. Черное пятно пускает корни, мечется, пытается выбраться, не может.
Это еще не все, далеко не все. Теперь нужно искать земли – те земли, на которых больше всего проливается кровь.
Работать с пространством всегда тяжелее, чем со временем, аккуратно вырезать кусок, еще аккуратнее склеить края, чтобы не осталось даже крохотной щёлочки, - а потом подхватить кусок пространства, для которого придется тоже создавать свой отдельный мир, замыкать сам на себя...
Вспоминаю, что забыл сделать еще одно, - отступаю по времени назад, отчаянно удерживаюсь в потоках, чтобы не закувыркаться наверх и не разбиться о время, - отступаю назад, высматриваю что-то в огромных сверкающих залах, - тут, главное, не хватать, а терпеливо подождать, пока человек в дорогих одеждах сам сделает шаг в расставленный портал...
Глава 10. Безвременье над временем.
Когда-нибудь я возьмусь за самое сложное – отправлюсь к началу времен, чтобы...
Глава 11. Дорогой отель, парящий в бесконечной пустоте.
- ...нет, он не хочет, чтобы мы пришли к соглашению...
От Деянского никто таких утверждений не ждал, да кто вообще чего ждал от Деянского...
- ...что же тогда... – не договариваю, не могу собрать свои мысли...
- ...он как будто пытается понять, зачем мы это делаем... понимаете? Он смотрит на мир нашими глазами, и пытается понять – зачем? И когда он поймет... Если он вообще поймет...
Глава 12. Целый мир.
...еще одно довольно частое психическое отклонение – частое, но безобидное: человеку начинает казаться, что люди не то должны выглядеть как-то по-другому, не то что раньше люди выглядели по-другому, - например, у людей не было крыльев, или уши были совсем другие, не острые, и люди жили не в утренних и вечерних сумерках, а днем. Это наваждение настолько безвредно, что его даже не считают заболеванием...
Глава 13. Дорога, которая обрывается в никуда.
- ...а здесь, дорогие туристы, мы видим поистине удивительное место! Ну-ка, кто скажет, чем оно знаменито?
- Здесь земля пропала!
- Совершенно верно, пятнадцатого мая две тысячи восьмидесятого года здесь без пропала спорная территория, из-за которой до этого тридцать лет подряд продолжался конфликт между...
Глава 14. Вересковая пустошь, плетеные хижины.
...он всегда казался странным – нет, не то, чтобы он кому-то вредил, просто... он все время переставлял самого себя, то так, то эдак, как будто его не устраивало то, что есть. Впрочем, это еще не самое странное – такие вещи мог делать каждый из нас. А вот его загадочное исчезновение поставило в тупик не только меня, но и весь наш городок на вересковой пустоши. Это было по-настоящему странно, когда он из – п-е-р-е-с-т-р-е-л-я-т-ь-и-х-н-а-д-о-в-с-е-х превращался в р-е-п-е-с-е... – ничего не происходило, но поговаривали, что он составил что-то, что не то помогло ему выбраться из этого мира, не то что-то в этом роде – никто толком не знал...