Опять буду про любовь, потому что о чём ещё в этом жарком июле беседовать?
Она, любовь, периодически предстаёт с такими разными лицами, что просто диву даёшься. Вот и теперь она предстала передо мной с двух разных интересных сторон.
Прекрасная М. рассказывала: "Я вышла за него замуж из жалости".
Пожалела и уступила. Увидела, как он сидит бесхозный, никому не нужный, в мятой рубашке. А на рубашке ещё и верхняя пуговка зелёная и пришита грубо. То есть, рубашка красивая, песочного колера, и пуговки на ней в тон, а одна - зелёная, и размер пуговицы не тот.
И рубашка новая, дорогая, но мятая. Как вот была в магазинных складках и заломах, так и осталась. И ещё глаза... грустные-грустные. И прямо видно по этим глазам, как его дома никто не ждёт и пуговицу пришить некому, и погладить... Не только рубашку, да.
И она в него влюбилась, вообразите. Но изначально - просто пожалела. Из-за рубашки.
И прекрасный Д. говорит про свою жену: "Я на ней женился из жалости".
Она пришла на собеседование худая и в страшных туфлях времён революции. От всего лица - одни глазищи огромные. Он ей, значит, вопросы о работе, а у неё в животе урчит. И если по ответам судить - ну да, вроде как разбирается. А если по глазам - в гробу она видала и эту работу, и всё остальное, просто деньги нужны.
И вот он смотрел-смотрел в эти глаза, и вдруг понял: да даром ему не нужен такой менеджер. Нужно, чтобы она у него дома сидела и варила борщ. И глазищами вот этими хлопала, синими-синими.
Влюбился, короче. Но сначала - пожалел просто. Не веришь?
И вот сидят они, два счастливца, и гордятся собой. И иногда, тихонечко, по секрету, рассказывают, как женились из жалости. Из-за стоптанных туфель и мятой рубашки. Двадцать лет уже рассказывают.
...И пусть. Потому что если всем хорошо - какая разница-то?
С любовью, ваша Сашка с чашкой. Подписывайтесь.
