Вода в небольшой речушке была ледяной. Она брала начало из прозрачного ключа. Высокие деревья склонились над родником. Зелёный мягкий мох покрывал стволы деревьев и землю. Под деревьями было темно, как в дремучем лесу.
Глава 9
Таисия работала с дочками не покладая рук. Торопилась до дождей наносить из леса хворосту. Делала небольшие вязанки дочкам и большую себе. Ходили через Лабу по кладке. К Варьке за помощью не обращалась. Боялась навлечь на семью сестры неприятности.
В августе, после одного из таких походов за сушняком, почувствовала резкую боль в спине. Потянуло живот.
- Мотька, бежи к Груньке, у меня началось. Танька, марш на печку и чтобы тихо!
Таисия была к тому времени опытной роженицей. Она и сама знала, что и как нужно сделать, но решила не рисковать.
Соседка прибежала в ту же минуту, как только девушка позвала её.
- Таиска, вот и хорошо. Всё во время. Подрастёт дитё до холодов. Как же хорошо! А мне Господь деток не дал. Но ты не бойся, меня мама моя научила роды принимать. Я и у коровы, и у лошади принимала. Мотя, принеси воды, нужно руки помыть. Слей мне вот сюда. Чистота в этом деле – самое главное. И ты мой руки. Помогать будешь.
Начало здесь
Все главы здесь
Танька свесила из-за занавески голову и удивлённо смотрела на происходящее. Таиса заметила, что младшая ослушалась и выглядывает.
- Танька, не заглядывай!
Роды прошли быстро и без осложнений. Родилась девочка. Открыла синие глазёнки и закричала.
- Ой, какая хорошенькая! Тьфу, тьфу, чтобы не сглазить! – сказала Грунька, обтёрла малышку тёплой водичкой, завернула в старый рушник и прижала к груди. – Таиска, отдай мне дитя. Тебе и так хватит. Трое у тебя.
Таисия хмуро глянула на соседку. Вот только что сейчас, сию секунду, она думала о том, как бы избавиться от лишнего рта. Даже думала о том, что было бы лучше, чтобы девчонка заболела и умерла. После слов соседки чуть не брякнула:
- Забирай! – но сдержалась и представила, как к такому поступку отнесутся дочери, да и сын, когда объявится в родных краях.
- Нет. Ты что, совсем очумела? Дай сюда. Фроськой назову, - приложила кричащую малышку к груди. Та сразу зачмокала и присосалась к груди.
- Мама, а мне дашь подержать? – крикнула с печи Танька.
Мотя повернулась к сестре и погрозила пальцем:
- Не кричи, а то напугаешь Фросю.
Вот так и появилась на свет Ефросинья Васильевна Кучерова. Мать была строга к ней. Никогда не жалела, не обнимала и не целовала. Девочка боялась мать, льнула к сёстрам, которые тайком подсовывали ей лучшие кусочки за столом. Если сестричка падала, то гладили по головёнке и дули на сбитые коленки.
Но это было потом, а сейчас вся забота о новорождённой легла на плечи 15-летней Мотьки. Мать только кормила грудью и тут же отдавала дитя.
***
Дни шли за днями. Наступила осень. Было по летнему тепло.
- Танька, пошли за Лабу. Груши дикие спеют. Насобираем, да на чердаке посушим. А то, может, залезешь на дерево, да натрясёшь. Принесём по ведру и то хорошо. А ты, Мотька, управишься, скотину покормишь. Зорьку сдоишь, не забудь молоко процедить.
О Фросе мать даже и не вспоминала. Но во всех её действиях был скрытый смысл. Старшую оставляет дома, чтобы следила за малышкой.
Танька никогда не обижалась, что Мотька постоянно остаётся дома. Она любила бродить по лесу, слушать птиц, рассматривать деревья и цветы. По деревьям лазала, как кошка. От высоты захватывало дух, и было видно всё далеко вокруг.
Таиса взяла два небольших мешка и направилась за дверь. Танька побежала следом. Быстро прошли по станичной улице, стараясь не смотреть по сторонам. На кладке задержались. Подвесная конструкция раскачалась и пришлось долго стоять, пока качели хоть немного успокоятся.
Шли они босиком, в чёрных юбках, цветных кофтах и в платках, закрывающих роскошные чёрные косы обеих.
- Пошли воон туда, - сказала Таиса, указав рукой направление. - Я знаю там одну полянку, с большими старыми грушами. Ты там ещё ни разу не была. Весной они хорошо цвели. Только придётся перейти вброд небольшую речушку.
Вода в небольшой речушке была ледяной. Она брала начало из прозрачного ключа. Высокие деревья склонились над родником. Зелёный мягкий мох покрывал стволы деревьев и землю. Под деревьями было темно, как в дремучем лесу.
Можно было обойти родник и не лезть в воду, но всё пространство вокруг было завалено упавшими деревьями, заросшими папоротником. Бродить у родника босиком было опасно. Змеи могли прятаться в буреломе. Рисковать Таиса никогда бы не стала.
Перешли речушку, прошли прямо и свернули налево. Таиса шла впереди, внимательно глядя под ноги. Вот, наконец, и поляна с высокими грушами. Трава под деревьями была кем-то скошена. Кто-то уже собирал здесь дичку.
- Танька, полезай на дерево. Тряхни вот эту ветку, видишь, как рясно (много) на ней груш.
***
Дочка залезла на самую верхушку и посмотрела вокруг. Внезапно она замерла и скатилась вниз:
- Мама, там казаки! – сказала тихонько и потянула мать в заросли.
- Далеко?
- На том берегу. Они меня заметили. Коней купали в Лабе. Несколько человек направились сюда.
Таиса, не мешкая, потянула дочь в заросли. Увидела какую-то ямку и толкнула в неё Таньку.
- Сиди здесь. Я приду за тобой.
Вернулась на поляну с грушами, спряталась за дерево в ожидании конников. Они не заставили себя ждать. Выскочили несколько в исподнем на поляну. Таиса выбежала из-за дерева и помчалась в сторону родника. Кони по бурелому не пройдут, а всадники, навряд ли спешатся. Никогда в жизни не бегала она так, как в тот раз, уводя за собой погоню.
Конники со свистом и гиком мчались следом. Вот и спасительный родник. Не разбирая дороги, прыгая через стволы поваленных деревьев, Таиса убегала от погони. Оглянулась, всадники отстали, их не было видно за стволами деревьев. Легла в заросли папоротника, закрыла глаза и замерла. Из-за реки донёсся выстрел. Топот копыт удалился.
Женщина открыла глаза и прямо перед собой увидела немигающие глаза гадюки. Вскочила и бросилась бежать. Наткнулась голой ногой на сучок, но не остановилась. Прихрамывая, побежала дальше. Из-за реки доносилась непрерывная стрельба. Белые вступили в бой.
Села на берегу ручья и постаралась вынуть сук из стопы.
Из леса выбежала Татьяна.
- Мама, мама!
- Не кричи, а то ещё услышат, - опустила ногу в воду и пошевелила пальцами. Но казакам было не до них.
- Ой, мамочка! – вскрикнула дочка, увидев рану. – Я сейчас, - принесла лист подорожника и приложила его к стопе. Посмотрела и вдруг поняла, что держаться он не будет. Стянула с головы платок, оторвала полосу и привязала листик к ноге. Таиса молча наблюдала и даже ругаться не стала, за оторванный край платка.
Таисия встала и, превозмогая боль, пошла к кладке. Нашла по пути крепкую палки, чтобы опираться на неё и поберечь ногу. Вот так она и пришкандыбАла (пришла, прихрамывая) домой. По пути нарвали душицы и чабреца, чтобы хоть что-то принести из леса.
Танька молчала всю дорогу и переживала, чувствуя свою вину. Ведь это из-за неё мать поранилась. Но за ужином Таиса рассказала, что испугалась змеи, которая, не мигая, смотрела ей прямо в лицо, побежала и накололась на острый сук.
***
На следующий день стопа распухла, и встать на неё Таисия не смогла. Мотька вручила матери пищащий свёрток с сестрой, подняла Таньку, и они пошли управляться.
Соседка увидела, что девчата сами управляются и спросил:
- Куда мать умчалась с утра пораньше?
- Лежит она, - ответила Мотька. – Ногу вчера в лесу поранила.
- Да ты что? Бандиты ранили?
- На острый сук напоролась, - уточнила девушка.
- Ой, ли, - усомнилась соседка. – Вчера за Лабой банда зелёных на казаков наткнулась. Стреляли.
- Тёть Грунь, правду говорю, мама сучком поранились. Идите, сами посмотрите, - обиделась Мотя.
- Пойду и посмотрю. Может, смогу чем-то помочь, - ответила Грунька (Аграфена) и перелезла через плетень. Она могла бы и обойти по дороге, чтобы зайти в калитку, но так было гораздо ближе. Плетешок был между двумя хатами низенький, перешагнуть его не составляло особого труда.
Вид распухшей ноги и бледной Таисии вызвал у соседки настоящий испуг.
- Таська, ты хоть всё из раны вытащила? Ногу парила? Самогонку прикладывала? – начала расспрашивать Грунька.
Таисия бормотала в ответ, что-то непонятное и всё крепче прижимала к себе малышку.
- Эй, дай сюда дитя, а то задушишь. Чего ты её давишь так? Дай сюда, - женщина с трудом вынула из рук матери ребёнка. Отнесла малышку и уложила на одеяло на печи.
Подошла, рассмотрела стопу, покачала головой:
- Я счас, - и быстро вышла из хаты. Вчера она видела, как в один из богатых домов свозили раненных. Нужен был лекарь, либо Таиса могла умереть. Переоделась и почти побежала к тому самому дому. Его украшал красный флаг, и толпились рядом военные.
- Помощницы нужны? – спросила у усатого рабочего с винтовкой за плечом.
- Иди внутрь, там у дохтура спроси!
Доктором был пожилой мужчина невысокого роста в белом фартуке, измазанном красными пятнами.
- Помощь нужна? – спросила у него Грунька.
- Возьми вон там грязные бинты, щёлок и постирай, - ответил, внимательно вглядываясь в лицо неожиданной помощницы. – Потом поставь котёл на костёр и выкипяти весь перевязочный материал. Мне нужны стерильные бинты, либо …
Он стал договаривать, посмотрел на оторопевшую женщину и махнул рукой.
- Товарищ Иванов, покажите дамочке, что нужно делать – крикнул, приоткрыв дверь.
- Есть, - ответил тот самый пожилой усатый рабочий, который отправил Груньку к доктору.
Грунька посмотрела на лежащих вповалку бойцов в грязных окровавленных бинтах, посмотрела на уставшего доктора, на товарища Иванова и заплакала.
Мужчины уставились на неё.
- Так, так, - сказал доктор. – С чем пожаловала? Говори, как на духу!
- Сестра моя Таиска вчера убегала от беляков за Лабой и ногу поранила. Трое девок у неё, маленькой два месяца. Мужа казаки зарубали. Помогите! Лежит без сознания, нога распухла, как колотушка. Помогите! Здесь недалеко.
- Помогу, но ты и дочери твоей сестры поможете мне, - сказал лекарь. – Иванов, остаёшься за меня.
***
Пришли. Доктор осмотрел рану, покивал головой, достал из своей сумки завёрнутый в чистую тряпицу скальпель и бутылку со спиртом. Протёр инструмент, руки, заставил Груньку помыть Таисе ноги. Протёр рану.
Грунька испугалась, что доктор вот прямо сейчас отрежет Таисе ногу. Тем более, он сказал, что будет иссекать. Что это значило, женщина не знала, но подумала, что отрежет.
Она стала перед топчаном, на котором металась соседка, раскинула руки:
- Нет! Резать не дам.
Продолжение будет