Одной из нашумевших новостей этой недели стала идея создать криптофонд для международных расчетов, которая прорабатывается в Российском союзе предпринимателей и промышленников. KazanFirst решил обсудить ее с идеологом и основателем казанского Криптополигона Яковом Тенилиным.
Одной из причин роста инфляции, который наблюдается сегодня в России, называют дефицит товаров промышленного производства. Дефицит этот обусловлен во многом теми санкциям, которые обрушились на финансовую систему страны. Отключение от SWIFT, вторичные санкции, карающие иностранные банки за проводку транзакций из России, рестрикции в отношении Мосбиржи: все в совокупности привело к тому, что отечественные промышленные предприятия оказались в ситуации, когда они не могут произвести оплату импортных комплектующих и оборудования, не говоря уже о продукции иностранного производства вообще из целого ряда стран.
Одним из решений стало использование криптовалюты. Ранее KazanFirst писал о том, что мелкий бизнес довольно ловко использует этот инструмент в своей торговой деятельности. Теперь обсуждается вопрос о том, возможно ли применение криптовалюты крупными промышленными предприятиями, а главное — что будет представлять собой механизм, который обеспечит им такую возможность.
Фонд криптовалюты
Российский союз предпринимателей и промышленников обсуждает идею фонда криптовалюты.
— Расчеты в соответствии с обсуждаемой идеей будут осуществляться не самой криптовалютой, а, по сути, правом требования к ней (путем выпуска цифровых финансовых активов. — ЦФА), — пишут Ведомости со ссылкой на управляющего директора управления финансовой политики и финансовых рынков РСПП Андрея Лисицына. — Поэтому не будет и ее обращения, а значит, никакого рынка и спекулятивного спроса не возникнет.
Формально такой инструмент будет легален внутри России, где покупка и продажа товаров за криптовалюту официально запрещены. Идея заключается в том, чтобы основать криптофонд в особом административном районе, некоем условном офшоре, где власти позволили бы майнерам открывать счета и «сгружать» туда добытую криптовалюту.
— Самый большой вопрос: откуда набирать ликвидность фонда в виде криптовалют и кто будет поставщиком этой ликвидности? Как предприятия будут ее использовать? Как эти транзакции будут отображаться? — рассуждает Тенилин.
Напомним, в сентябре 2022 года в Казани на площадях IT-парка имени Башира Рамеева начал работать Криптополигон — площадка, где частный бизнес в сотрудничестве с государством отлаживает различные механизмы использования криптовалюты.
— У нас в Татарстане создается проект «Оператор майнинга», одной из его задач будет приобретать ликвидность у компаний, которые занимаются майнинговой деятельностью, — объясняет Тенилин. — Региональный оператор для крупных промышленных предприятий может выступить платежным агентом. Что хорошо — сами промышленные предприятия не связываются с криптовалютой, у себя на счетах ее не хранят, ее бухгалтерский учет не ведут, а заключая договор с региональным оператором и оплачивая ему в рублях поручения на трансграничный перевод за товары и услуги, учитывают это все в рублях.
Контроль обращения
Контроль обращения — это один из основных вопросов, который возникает, когда речь заходит о криптовалюте. С одной стороны, блокчейн вроде бы полностью прозрачен. В реестр друг за другом заносятся номера кошельков, на которых засветился конкретный биткоин. Можно отследить всю историю обращения с момента майнинга. С другой — кошелек полностью анонимен, и если сразу после транзакции его удалить, то установить причастность к процессу конкретного лица или компании исключительно сложно. Во многом именно эта особенность и позволяет использовать криптовалюту для того, чтобы уходить от санкций, а вместе с ними и от бухгалтерской отчетности, и от контроля надзорных органов, будь то налоговая, Банк России или ФСБ.
— Делать криптовалюту официальным средством платежа на территории страны, наверное, вообще не надо. Ни к чему, — заключает Тенилин. — Они будут заводить, удалять кошельки. Как налоговая это все будет контролировать? Нужно сделать какого-то платежного агента одного. Пусть его налоговая контролирует. Пусть он будет с участием государства, под контролем государства. Он это все показывает официально внутри государства контролирующему органу, а наши предприятия пусть работают с рублями так же, как и работали. Даже если этого регионального оператора внесут в санкционный список, никто не знает, какие кошельки ему принадлежат.
Еще одну сложность в вопросах регулирования создает процесс закупки крипты. Предполагается, что осенью выйдет закон, позволяющий производить закупку только на иностранных биржах, но как выводить нашу национальную валюту за рубеж или где, а главное зачем в текущих условиях брать иностранную валюту для покупки тех же биткоинов, пока непонятно.
— У нас оплату за электроэнергию принимают только в рублях. Вот эти биткоины, которые они намайнили, нужно менять где-то на рубли. Майнерам дать разъяснения, когда они это будут узаконивать осенью, — вы можете продать региональному оператору намайненные биткоины за рубли по договору. В договоре [прописать], чтобы не было опять же у налоговых контролирующих органов вопроса, какое назначения платежа, — предлагает собеседник.
Волатильностью пренебречь
Еще одним недостатком криптовалюты в трансграничных расчетах остается высокая волатильность. Сегодня она может стоит 65 долларов за биткоин, завтра — 58, и не всегда понятно, с какой суммой компания выйдет из сделки. Основатель Криптополигона предлагает ориентироваться на стейблкоины, курс которых привязан к доллару США. В качестве эффективности такого решения собеседник приводит пример эмиратского дирхама.
— Рубль был какое-то время привязан к доллару, потом они же бюджетными правилами пользовались, — напоминает он.
Ключевой момент — Банк России, эмитируя рубль, принимает решение, по какой цене его продавать. Увеличивая или уменьшая предложение национальной валюты, он может поддерживать общие для всех правила игры. Эмитировать криптовалюту не получится, а значит, финансовая система страны получает новую уязвимость. Впрочем, никто не планирует делать крипту основным инструментом для трансграничных платежей. Возможно, в данной ситуации таким недостатком можно пренебречь.
— Насколько я понимаю, с Китаем нет проблем [в торговле]. Нам нужно утрясти вопрос с Европой, Америкой и со странами, валюта которых не очень ликвидна. Вот как с Индией. Лежат рупии, а куда их девать?
К цифровым финансовым активам Тенилин относится скептически.
— На данный момент их запустили только для того, чтобы показать, что в нашей стране развивается криптоиндустрия, что мы не отстаем, — считает он. — Вопрос трансграничных расчетов возникает прежде всего в том, насколько иностранным компаниям или продавцам нужны наши ЦФА. Также можно предложить акции Сбербанка. Вот они им насколько нужны? Вы передадите в Индию российские ЦФА, привязанные на что-нибудь, и потом Индия попытается эти ЦФА реализовать в Китае. Расчеты, может быть, ускорятся, но насколько это будет востребовано — это большой вопрос, на форумах очень часто это обсуждают. На мой взгляд, оплата в криптовалюте и в стейблкойне — это более перспективный инструмент.
В заключение следует обратить внимание на два аспекта. Первый: о крипте сегодня говорят в том числе и крупные хозяйствующие субъекты. Это явно указывает на то, что в существующей системе есть некое противоречие, которое так или иначе разрешится. Второй: оценивая существующие предложения по решению проблем международных транзакций, можно заключить, что все они предполагают возникновение некоего платежного агента — фонда или оператора, для которого будет работать с криптой непосредственно и подчиняться особым правилам.
В принципе, как уже писал KazanFirst, через небанковских агентов с криптой работает сегодня и мелкий бизнес. В этом отношении идея не нова, но есть нюанс. Если мелкий предприниматель потеряет деньги, это почувствует он и, может быть, его семья. Если деньги потеряет крупное промышленное предприятие, может случиться так, что это почувствуем мы все.