«Хотя на свете и существуют монстры, но все-таки много хороших людей — и это обнадеживает».
Брэм Стокер – «Дракула» (1897)
На следующий день нас рассадили в учебном классе и велели изучать обязанности, так как у нас еще будут занятия и потом будет экзамен на проверку знаний для получения допуска к заступлению в военные караулы. Мы какое-то время просидели в классе, когда внезапно в него зашел узкоглазый алтаец и рявкнул – «Вы че, ох**ли чтоль?! Встать!». Все встали, не понимая в чем дело. После этого узкоглазый скомандовал – «Садись!». И начал нежным голосом рассказывать кто он такой.
В дальнейшем мы узнаем о том, что он в нашей роте – главная крыса, которая все и всех сдает командиру, получая за это от него привилегии, но об этом позже.
Так вот, узкоглазый, сидя за столом стал нам рассказывать как тут всем живется и какие у них правила. «Я не знаю, как с остальными, но ко мне вы будете обращаться – товарищ младший сержант, и вставать, когда я захожу в комнату, потому что я тут старший» - нежным голосом проговорил узкоглазый. У него был противный голос, который он акцентировал на контрастах, то повышая его и агрессивно рявкая, то говоря очень нежно, как будто у него проблемы с ориентацией.
Я уже точно не помню, что он тогда рассказывал, да это и не важно, через какое-то время он ушел. Позже в комнату вошел круглолицый парень небольшого роста, тоже с погонами младшего сержанта, все также встали – «приветствуя старшего по званию». На это Еж (такая у него была кличка), заулыбался и сказал с приколом – «Вы че, пацаны, не надо на меня вставать!». Он тоже немного с нами посидел, пообщался, но уже на равных, оказалось, что он писарь у командира роты.
Затем Еж ушел, и мы уже почувствовали контраст того, как все зависит от личности людей, на плечи которых упали погоны. Третьим по счету и самым контрастным из тех, кто зашел за это время в комнату, был очень странный человек… Дверь открылась, из дверного косяка сначала вылезла голова, лицо было скрючено в агрессивную гримасу, рот немного приоткрыт как у оскалившейся собаки, глаза бешено выпучены. Затем эта страшная рожа заорала – «Встать!!!». Все встали, в комнату вошел высокий тип, лицо которого напоминало маленького мальчика на теле взрослого мужика.
Его лицо было готово просто разорваться от злости, он намеренно искаженным грубым голосом рявкнул – «Еще раз, сука, я зайду в комнату и вы не встанете, вы у меня тут ляжете на**й!!!». После этого он сел за стол и начал «знакомство» с нами, уже в более спокойной манере. Это был – лейтенант Козел, он замполит (заместитель по работе с личным составом) в нашей роте.
Как лично я и еще немало моих сослуживцев, узнаем позже, это самая конченная мразь, пожалуй, во всей части из офицерского состава. Более подлого и отвратительного человека, нет, даже не человека, а существа, я не видел за всю свою жизнь. Даже сейчас, спустя время после службы, я считаю, что таких ублюдков нужно просто стирать с лица земли.
Это был настоящий психопат, в котором нет ничего человеческого, который не способен на эмпатию и какое либо сочувствие и понимание других. Просто агрессивный биомусор, который считает себя божеством, которое вершит судьбы срочников. Козел больше всего любил называть нас – «животные е*аные!», хотя этим самым е*аным животным был он сам.
После этого к нам еще приходил медик, тот самый, который забирал нас из учебной казармы, где мы проходили КМБ. Он был нормальный, адекватный мужик, вполне веселый. С ним можно было адекватно поговорить, в отличие от большинства командующего состава, с которым по несчастью пришлось познакомиться. Он по честному нам рассказал о том, как тут все устроено.
«Вы же понимаете, что вы уже приняли присягу, что обратной дороги нет. Если до того, как вы ее приняли, гораздо легче было вас комиссовать в случае чего, то теперь это сделать будет очень тяжело. Я вас об этом предупреждал, чтобы сразу говорили, у кого что болит и тому подобное. А если кто-то не хочет служить, о чем я тоже вас уже спрашивал, то вам теперь путь через психушку. Но этим вы себе только жизнь поломаете, подумайте вам оно надо? Мне то не жалко, я бы вас хоть всех домой отправил, но сами понимаете какая тут система», - спокойно и честно поговорил с нами прапор медик.
***
На протяжении трех месяцев, которые я пробыл в этой роте и в этой части, не было, пожалуй, ни одного хорошего дня. Разве что какие-то мимолетные непродолжительные моменты, но они меркли по сравнению с всеобщей атмосферой озлобленности, страха, тревоги и какого-то депрессивного мрака, который будто витал в воздухе и заражал всех вокруг.