7 апреля 1989 года при странных обстоятельствах в Норвежском море затонула советская атомная подлодка «Комсомолец». Из 69 членов команды выжило меньше половины. Одним из чудом спасшихся был мичман Виктор Слюсаренко, который после произошедшего поверил в Бога. В День работников морского и речного флота «Газета.Ru» вспоминает его историю.
Первое чудо
Военно-морской флот СССР гордился атомной подлодкой «Комсомолец». Корабль ставил мировые рекорды по многим характеристикам, но затонул 7 апреля 1989 года. В этот день утром на лодке внезапно вспыхнул пожар в седьмом отсеке. Его причину не удалось установить до сих пор.
«Комсомолец» тогда находился в 980 км от родных берегов на глубине 350 м и стал могилой для 42 членов экипажа, а те, кто выжил, навсегда запомнили этот день. Среди них был и мичман Виктор Слюсаренко, самостоятельно всплывший с глубины в 1 тыс. м. Спасение его настолько удивительно, что требует отдельного подробного рассказа.
«Когда начался пожар, я отдыхал после дежурства. Услышав тревогу, побежал на пост. Я был техником по штурманской части, и в мои обязанности входило выявление неисправностей, очагов пожаров или других осложнений при ЧС. Команда стала разбегаться по разным отсекам, чтобы выполнить обязанности. Девять человек проникли в пятый отсек. И вдруг там в одном из агрегатов прорывается клапан, и под давлением горячее масло разбрызгивается во все стороны и затем воспламеняется от высокой температуры. Некоторых моряков сильно обожгло, другие загорелись. Офицер, закрывавший задвижки, оказался в изолированном пространстве и потому не получил ожогов. Он бросился сбивать пламя с товарищей, но вскоре загорелся и сам. Вовремя подоспела спасательная команда, в которой был и я. Через полтора часа борьбы с огнем мы смогли выбраться из отсека, вынести обгоревших товарищей. Это был первый случай, когда я мог погибнуть», — рассказал Слюсаренко на встрече Церкви Адвентистов Седьмого дня в 2017 году, запись которой размещена в YouTube.
В тот момент команда работала в спецкостюмах и дыхательных аппаратах. Кислорода в них хватало на 40 минут. У мичмана Слюсаренко он почти закончился.
«Ситуация критическая, ведь снять аппарат нельзя. Бежать же к естественному воздуху нужно было через три отсека, в темноте. Проблема была в том, что вся подлодка — сплошная теснота. При огромных размерах лодки (8 метров в диаметре и 120 — длиной) для людей места было очень мало, все было напичкано техникой, оборудованием и запасами. Не могу объяснить, как это произошло, но из отсеков я все-таки выбежал, почти потеряв сознание. Господь даровал мне секунды, чтобы я мог сорвать с себя маску и помутившимся сознанием понять, что произошло чудо. Нечто подобное со мной на этом пожаре уже было. Но мне повезло: задыхаясь в дыму, я увидел на полу аппарат и успел надеть его, но как только вышел из отсека — кислород в нем кончился. Видимо, он был уже кем-то использован и выброшен, но на несколько минут мне его хватило для спасения», — поделился выживший мичман.
«Всё. Сейчас нас раздавит»
Пожар в пятом отсеке вскоре был потушен, однако команда не знала, что происходит в шестом и седьмом отсеках. Было принято решение проникнуть туда и выяснить обстановку, но сделать этого не удалось. Тогда матросы начали поднимать наверх секретную документацию и аппаратуру.
«Вместо того, чтобы идти с ними, я пошел в каюту, чтобы собрать личные вещи. «Дособирался» до того, что не услышал команды покинуть лодку. Вышел из каюты, а в отсеке никого нет. А сама лодка осела на «хвост». Тогда я поспешил на свой боевой пост, стал искать спасательный жилет. Пока искал, лодка все больше оседала, «нос» поднимался. Я поспешил к выходу. В этот момент лодка переворачивается в вертикальное положение и начинает тонуть. Буквально в доли секунды я успел ухватиться за трап, но на меня с восьмиметровой высоты обрушивается столб воды. Это было страшно. Мелькнула мысль: «Всё. Конец». И вдруг поток воды прекратился — позже я узнал, что люк, в который хлынула вода, чудом успели закрыть», — описал происходящее Слюсаренко.
Другие выжившие помогли ему подняться внутрь выходной камеры, в которой их уже было четверо.
«Теперь в этой титановой могиле нас было пятеро», — отметил Слюсаренко.
По его словам, в следующее мгновение в их камеру откуда-то полилась мутная, грязная вода, которая начала заполнять колодец люка. Тогда одному из офицеров пришлось его быстро закрывать.
«Пока он там возился, мы стали замечать, что вода, струящаяся из щелей камеры, начала бурлить, как бы кипеть. Оказалось, вода, заполняя лодку, гнала к нам сжатый воздух, которому некуда было деваться. Вскоре в нашей камере создалось давление воздуха более пяти атмосфер. На учениях я неоднократно находился в такой обстановке и знаю, что при пяти атмосферах изменяется тембр голоса, появляются некоторые нетипичные ощущения. В тот момент никто особо не обратил на это внимание, шла борьба за жизни, потому что задраить люк все никак не удавалось», — поделился очевидец.
В этот момент лодка начала разрушаться, моряки слышали звуки лопавшихся от давления перегородок, взрывы оборудования и цистерн с топливом.
«Было страшно, потому что мы понимали: от этого ада нас отделяет только тоненький люк. Лодка, которой мы отдали пять лет жизни, разрушалась на наших глазах, грозя взять с собой в морскую бездну и нас, любивших ее, веривших ей. Наступили самые напряженные минуты. Перед нами стояла задача: как можно быстрее отсоединить выходную камеру от гибнущей подлодки. Мы знали, что лодка и камера рассчитаны на пребывание на глубине до одной тысячи метров. Командир сделал расчеты и сказал, что над нами 1650 метров воды. Такого огромного давления наша камера долго выдержать не могла, — море должно было вот-вот раздавить ее», — сообщил Слюсаренко.
Камеру решили отсоединить при помощи сжатого воздуха — это был единственный выход. Для этого нужно было найти и нажать на специальные клапаны. Когда это сделали, на лодке раздался взрыв. У Слюсаренко мелькнула мысль: «Всё. Сейчас нас раздавит». Но, как оказалось, взорвались аккумуляторные батареи. На них попала вода, и началось активное выделение водорода.
«Этот взрыв нас и спас, отсоединив камеру от лодки. В этот момент в камере раздался голос: «Всем включиться в ИДА (индивидуальный дыхательный аппарат)». Я потом долго размышлял над этим моментом, и пришел к выводу, что это был голос Бога, — никому из нас он не принадлежал. Надевать аппараты нас учили довольно много, но тогда я так спешил, что умудрился надеть его неправильно: только маску, а дыхательный мешок я держал в руках. Это позже меня и спасло», — отметил моряк.
Камера начала всплывать с огромной скоростью, и из-за перепадов давления один из люков, который был закрыт лишь на одну защелку, сорвало. Одного из членов команды выбросило через люк в воздух.
«Он подлетел над морской гладью примерно на 20-30 метров и затем упал с этой немалой высоты на воду, прямо на дыхательный мешок. Воздуху в дыхательном мешке деваться некуда, в баллон он не пойдет — там пять атмосфер, и поэтому воздух выбило в легкие. Как впоследствии показало вскрытие, [мичман Сергей] Черников погиб от сильнейшего разрыва легких. Аппарат его погубил, и он же не дал телу утонуть. Меня спасло то, что я находился не рядом с люком», — описал Слюсаренко.
«Хорошее самочувствие» оказалось самообманом
Самого Слюсаренко вытянуло наверх так же, как его погибшего товарища, но он успел отпустить из рук дыхательный мешок прежде, чем повторил судьбу Черникова:
«Я остался один на поверхности моря. Рядом никого не видно... Итак, я оказался в холодной воде. Медики позже скажут, что в такой холодной воде люди погибают через 15-20 минут. Я пробыл в воде 40 минут. Одежду с себя не сбрасывал, потому что понимал: даже мокрая материя в какой-то степени держит тепло и сдерживает холод. Но она так сильно тянула вниз, что я быстро терял силы. Неприятными были волны. Есть волны высокие, которые «катают» тебя. А в тот момент волны были с «барашками» и они захлестывали, сбивали дыхание, мешали держаться на поверхности. Кроме того, кругом плавали солярка и масло от подлодки, так что я наглотался и воды, и горюче-смазочных материалов. Но вот появилась крупная волна, которая подбросила меня вверх, и я увидел на горизонте корабли. Был почему-то уверен, что идут спасать только меня. Тогда еще не знал, что спаслись и другие, что в 300 метрах от меня был плот с людьми, и что к нам приближалась команда спасателей».
Всего с «Комсомольца» живыми подняли на борт гражданского рыбоперерабатывающего судна 30 человек, в том числе и Слюсаренко. Чувствовали все себя по-разному: кто-то почти не нуждался в медпомощи — их лишь отогрели в парилке и накормили; кому-то врачи делали уколы, давали лекарства; несколько моряков позднее скончались в госпитале. У мичмана сутки держалась высокая температура, он не чувствовал ног из-за переохлаждения.
«У офицера, который лежал со мной рядом, два раза останавливалось сердце. Некоторых выводили из психического шока. Был и такой случай. Два офицера и матрос чувствовавшие себя лучше всех, вышли после сауны и обеда на палубу и попросили закурить, чтобы снять нервное напряжение. Сделали по одной затяжке — и сразу же умерли. Их организмы оказались измотанными борьбой за выживание, силы были «на нуле» и резкий переход от обостренного критического состояния к расслабленности их убил. Медики сделали все возможное, но спасти их не удалось. Ощущение «хорошего самочувствия» оказалось самообманом боровшегося, но ослабевающего организма», — заключил мичман.
С тех пор Слюсаренко, бывший всю жизнь атеистом, поверил в Бога. Он уверен, что без помощи высших сил не спасся бы с подводной лодки.