Проснулась рано, впереди ещё целый день в столице Северной Осетии, но мне не терпится выйти наружу и вдохнуть сладкий воздух раннего южного утра. Лучшая прогулка — «по холодку», как говорила моя бабушка, прожившая большую часть жизни в Краснодарском крае. Я быстро пью кофе, тихо собираю сумку, чтобы не разбудить соседей по хостелу, и выхожу.
Бурное дитя Кавказа
Направо — путь к главной улице Владикавказа, но я решаю пойти в другую сторону — меня зовёт вода. В то утро я не могла отделаться от ощущения, что где-то здесь должно быть море. Всё к этому обязывало: тёплый и зелёный южный город, спускающиеся вниз уютные улочки, и казалось, что где-то в конце одной из них должна открыться набережная (так в моей голове смешались виды Севастополя, Сочи и Махачкалы).
Но моря во Владикавказе, конечно, нет. Несколько шагов под тенью огромных лип, и вот я на набережной Терека, одной из главных кавказских рек.
Терек берёт начало в ущелье Трусо на северном склоне Главного Кавказского хребта на высоте более 2700 метров над уровнем моря. Ледниковые воды спускаются с гор в Грузии и несутся на протяжении более шести сотен километров, пересекая границы и охватывая Северную Осетию, Кабардино-Балкарию, Ставрополье, Чечню и Дагестан.
Обняв собой весь северо-восточный Кавказ, Терек впадает в Каспийское море, образуя огромную дельту в несколько тысяч квадратных километров.
Во Владикавказе Терек течёт по предгорной равнине, но мутные серебристо-серые воды, прыгающие по искусственным порогам, от которых поднимается ощутимый влажный холодок, настойчиво напоминают о том, что это река горная. Сейчас уровень воды невысок, и местами обнажено каменистое дно.
«Это Терек! Бурное дитя Кавказа, я узнаю тебя!.. Он рассказывает бесконечно длинную, чудную сказку, сказку речных валунов с каменистого дна… И бежит, и сердится, и струится…» — так писала о реке Лидия Чарская в своей повести «Вторая Нина» (1909)
Дразнящие вершины
От Терека, каким бы завораживающим ни было его течение, меня отвлекают горы. Там, откуда бежит река, громоздкой тенью уселась гора Столовая, а напротив, на другом берегу, видны снежные вершины.
Где-то я читала, что из центра Владикавказа в ясную погоду заметен Казбек — величественный пятитысячник, популярный среди альпинистов. Неужели это он? Плотно укрытая снегом вершина, робко выглядывающая из-за жилых домов и ряда менее высоких сине-зелёных гор, кажется одновременно и очень близкой, и бесконечно недостижимой.
«Проезжая вдоль [бульвара], вы все время имеете перед глазами величественный Казбек, точно вырастающий из темной трещины Дарьяльского ущелья. Других же снежных вершин не видно за близлежащими Черными и Скалистыми горами», — писал драматург Михаил Владыкин в своих путевых заметках о Владикавказе во второй половине XIX века
Сейчас, конечно, вид на Казбек немного иной — из-за построенных вдоль берегов Терека зданий и пышной растительности. От раздумий и любования заснеженными горами меня отвлек проходящий мимо мужчина, который зачем-то в ранний субботний час решил предложить мне познакомиться. Я неловко отшутилась и поспешила уйти.
Сабырдзинады проспект
Повернув от реки направо, я направилась на главную улицу города, с которой и планировала начать своё знакомство с ним (а к Тереку мы ещё вернёмся) — и это не улица Ленина, а проспект Мира. По-осетински — Сабырдзинады проспект, но местные называют его просто — Проспект.
Изначально улица, проложенная здесь ещё в первой половине XIX века, именовалась Нестеровским бульваром — в честь первого коменданта Владикавказской крепости. Потом названия неоднократно менялись, и по ним можно проследить историю нашей страны: проспект Александровский, Пролетарский, Сталина и, наконец, Мира.
Проспект — сердце города. Широкая улица с тенистым бульваром посередине, который смело можно было бы назвать по-берлински Унтер-ден-Линден (что значит «под липами»). Остальную часть улицы делят между собой пешеходы и трамваи. Проспект как будто упирается прямо в скалистые склоны той самой громоздкой Столовой горы, и, если шагать достаточно долго по липовой аллее, кажется, что вот-вот и попадёшь к её подножью.
Утром выходного дня на Проспекте пустынно, но зато прохладно и тихо. За этот день я ещё не раз вернусь сюда, и улица будет постоянно преображаться. Утром здесь тишина и уют, и хочется разговаривать шёпотом, днем — торговая, но всё ещё немного вальяжная суета, а вечером бульвар заполоняет живая музыка, тёплые электрические огоньки и толпы беззаботно гуляющих людей.
В тени чудных деревьев
С Проспекта можно попасть в центральный городской парк, названный в честь осетинского поэта Коста Хетагурова. Первый сад был основан здесь ещё при Нестерове и считается старейшим на Северном Кавказе.
Позже его территорию расширили: когда в городе было организовано велосипедное общество, здесь был построен велодром и регулярно устраивались гонки. Сейчас это тенистый зелёный оазис между Проспектом и набережной Терека, где приятно укрыться от летнего зноя.
«Лучшая и главная часть города находится на берегу Терека», — писал Михаил Владыкин. Терек действительно притягивает к себе, и из парка я снова попадаю на тенистую набережную, которую не хочется покидать. Иду против течения реки и замечаю необычное дерево огромными округлыми листьями и не менее впечатляющими цветками, похожими на орхидеи.
Это катальпа бигнониевидная — чужестранка с юго-востока США, откуда она успешно перекочевала как декоративное растение в страны Европы.
На краю парка, где зелёные насаждения уже почти заканчиваются, вижу ещё одно непривычное глазу растение, которое здесь встречается повсеместно — это сумах оленерогий, тоже пришелец.
Сумах представляет собой более приземистое дерево, чем катальпа, с крупными перистыми листьями и густыми малиново-красными соцветиями-конусами. Его родина — юго-восток Канады и северо-восток США, но и у нас он вполне хорошо себя чувствует и украшает улицы городов. Особенно красив сумах осенью, когда его листья становятся ярко-красными. На всякий случай отмечу, что специю получают не из этого, а из другого, родственного вида.
По следам леопардов
Отпускаю прохладу парка и выхожу на солнцепёк, чтобы дойти до Чугунного моста. На самом деле старую чугунную переправу через реку отсюда уже давно убрали, и взамен был построен широкий железобетонный мост, который горожане по-прежнему называют Чугунным.
Вход на мост украшают статуи кавказских барсов, или переднеазиатских леопардов. Как гласит табличка, этот редкий подвид семейства Кошачьих считается символом Северной Осетии.
До середины XX века барсы обитали на российском Кавказе, но потом были полностью истреблены. Сейчас действует программа по восстановлению популяции этих зверей, и скульптуры на мосту были созданы как символ возвращения леопардов на родину.
Перейдя через Терек по следам барсов, бронзовым оттискам кошачьих лап прямо под ногами, я подхожу к большому конному монументу. Это памятник Иссе Александровичу Плиеву, выходцу из осетинских крестьян, советскому военачальнику и дважды герою Советского Союза.
На открытой площади генерала Плиева от солнца и зноя не скрыться, и я спешу вернуться на другой берег Терека, но иду теперь не по большому мосту, а по соседнему, пешеходному, который раньше был техническим. Поручни украшены витиеватыми узорами, а прямо под ногами бурлит вода — здесь Терек шумно падает с высоты плотины.
И кресты, и минареты
С середины моста можно увидеть оранжевые минареты мечети Мухтарова, или Суннитской мечети. Памятник архитектуры был построен по заказу богатого азербайджанского нефтепромышленника Муртуза Мухтарова в 1908 году.
В тридцатые годы в пылу борьбы против всех возможных религий здание хотели снести, но всё же сохранили и устроили внутри антирелигиозный музей. В 1996 году мечеть вернули мусульманам. К сожалению, тот самый открыточный вид старого Владикавказа теперь сильно портит многоэтажный дом.
Интересно, что Осетия в отличие от ближайших соседей — не мусульманская республика. По опросам, подавляющее большинство жителей исповедуют христианство, многие придерживаются традиционных верований предков (осетинское язычество), а количество исповедующих ислам около 10%.
Стоя на одной точке на мосту над Тереком, можно одновременно видеть и суннитскую мечеть, и армянскую апостольскую церковь, за которой прячется католический храм, и русский православный храм.
Осетия небольшая, но и многоконфессиональная, и многонациональная республика, где совместно проживают осетины, русские, ингуши, армяне, кумыки, грузины и другие национальности.
Владикавказ создаёт стойкое впечатление, что здесь рады каждому. Я почувствовала это в первый же вечер своего пребывания здесь — сначала на улицах города, потом в хостеле, где меня очень приветливо встретили, и позже во время прогулки. И, честно скажу, когда пришло время собирать рюкзак, я поняла, что не хочу покидать этот тёплый город так скоро...
На этом пока всё. Спасибо, что дочитали до конца.