Для начала.
Уровень редактуры в СССР, точно был на пару порядков выше, чем у всех вместе взятых нынешних балаболов в сети.
У Рязанова и Брагинского, сначала была редактура пьесы, потом сценария.
Потом просмотры, и не только чиновников, но и людей, далеко не последних в тогдашних киношных делах, то есть людей, умеющих правильно обращаться со словом.
История этой пары, взято из сети.
Тимофеев А.
«И грустно, грустно посмотрел / Он на родимую дорогу; / Вздохнув, суму свою одел / и тихо помолился Богу!».
...
В конце XIX и начале XX века персонажи Лескова, Глеба Успенского, Горького, Андрея Белого спокойно «одевают» шубы, калоши и блузы — и уже под гул гневных голосов. Например, по воспоминаниям музыканта Александра Гольденвейзера, Лев Толстой «не выносил, когда говорили: „одеть шляпу“ (пальто и пр.) вместо — „надеть“, справедливо считая это безграмотным». По-видимому, окончательно канонизирован этот запрет был в советское время, но полного успеха добиться, как обычно и бывает, не удалось — и вряд ли удастся.
...
После 1917 года дело зашло так далеко, что уже в 1925 году “Журналист” вынужден был признать: “Совершенно исчезло из употребления слово надевать. Во всех случаях жизни его заменило одевать”.
Неудивительно, что и составители справочников колебались. Еще до революции было высказано множество пожеланий избавиться от упрощений устной речи, не обобщать одеть как единственную форму глагола. Особенно северяне (в Петербурге и Москве) стали охотно смешивать оба глагола в употреблении, южане их различали.
...
С 50-х годов нашего столетия снова появилось стремление различать эти глаголы, появились люди, дорожившие смыслом оттенков. Но разговорная речь тем временем далала свое. Одеть да одеть… Как бы отчаявшись в том, что удастся отстоять различие, справочник “Трудности словоупотребления и варианты норм русского литературного языка” в 1973 году впервые разрешает употреблять в разговорной речи оба глагола безразлично: одеть или надеть - и на себя, и на кого-то другого, сверху (шляпу на голову, очки на нос) и “вокруг себя” (одеть на себя одежду).
Да, в 1973 разрешили в разговорной, но мол Надя учительница, а значит в 1975 обязана была говорить как надо.
А вот в том контексте, действительно ли надо.
Слово одеть связано и со словом одежда, а надеть - нет. Наконец, только глагол одеть выступает в переносных значениях, обогащенных метафорами, а надеть - никогда: небо оделось звездами, зима одела поля снегом… Есть и другие причины, которыми можно было бы оправдать, почему слово одеть, несмотря на все запреты, постепенно вытесняет слово надеть. Некоторые языковеды полагают, что одеть в конце концов станет и общей нормой, однако сегодня еще обязательно следует помнить, что надеть можно что-то (неодушевленное), а одеть кого-то (лицо одушевленное).
Вот только, человек для себя, всегда точно одушевлённое, и первичное. Так что от психологии никуда не деться, как бы "снобы от грамотности" не пытались.
А значит, когда речь о себе, автоматом будет проходить одушевление, а сам предмет надевания, будет вторичен.
И вот ещё размышления, не знаю чьи.
В общем я подумал, и скажу, что приставка О- не всегда приставка Об-. Скорее всего это отдельная приставка, но может быть и синонимичная с об-.
Например, оделить - обделить - два противоположных варианта. Омыть - обмыть, омыть - сделать чистым, обмыть - смыть грязь. Приставка Об - связана со внешним воздействием, приставка О- имеет значение наделение качеством чего-то, то есть не внешняя перемена, а внутреннее преображение. Обмыть - обделать, отметить; омыть, омовение - религиозное или духовное принятие, достижение чистоты. Отопить - сделать тёплым, отопить дом, обтопить - партитивное, обтопить сало по краям, обжарить, окопать - сделать копанным, обкопать - перекопать вокруг, но не внутри. Окупить, окупиться - возместить, обкупаться, обкупиться - ошибиться в рассчетах, отдать лишнее. То есть О- о принятии качества, свойства, Об- о потере. Обежать можно вокруг себя глазами, а оббежать(разговорное) можно только дом кругом, то есть бегая вокруг чего-то. Ну и, наконец, ожить - преисполниться жизнью, а обжить - наполнить своей жизнью пространство. Омереть - "Впасть в летаргич. сон (Каз., Веш., Рзд.)", обмереть - испугаться, перестать двигаться, околеть - умереть совсем). Омелье - мелкие отходы от помола муки. А река - обмелевшая, то есть причастие отглагольное. Очистить - привнести чистоту, наделить чистотой, обчистить - унести всё под чистую, оставить лишь чистоту. То есть тут имеет место быть соперничество между качеством и внутренним наполнением и глаголом действия на объект-предмет, без нарушения внутренней структуры, это и отражено в приставках О- и Об-.
.
Касательно же надеть - это выражение партитивного действия не с целым, а счастью. Надеть сапог на ногу - обуть сапог, обуться сапогом. Либо увеличить уже качество или свойство - натопить, то есть сделать тёплое еще теплее. Надел корону на голову, точно не одел, надел кольцо на палец.
.
Оделять - давать, дарить подарки, наделять - передавать части чего-то, что-то по частям, наделы, обделять - не давать)
.
Что же касательно "новый плащ ОДЕНУ", тут я не могу согласиться, потому что нельзя наполниться плащом, но можно наполниться новым, принять новое, поэтому говорят "одену новое платье" - одену новое и платье, оденусь новым, то есть. Но новый - уже прилагательное относящееся к плащу, его не переделать в новое или новым. Оденусь новым плащом? В общем тут не уверен, форма слова не совсем подходит, хотя Окуджава любил писать песни от женского лирического образа, может тут есть с этим путаница...
.
Хотя, может и не так, а ОДЕЛ имеет значение нарядился, украсился, оделся во что-то специально - преобразился. Обычно одел пишут об особых нарядах, а не о будничных деталях гардероба.
"Он принял ванну, причем, вопреки обыкновению, очень деликатно выругал матроса только скотиной и подлой душой, одел все чистое, хотел даже надушиться, но совсем забыл, как это делается, да и совестно стало.
Тэффи.
Плюс одел-одела - фразы сказанные с самоотрешением:
"Не понимаю! Учился — носил мундир дворянского института... а чему учился? Не помню... Женился — одел фрак, потом — халат... а жену взял скверную и — зачем? Не понимаю... Прожил все, что было, — носил какой-то серый пиджак и рыжие брюки... а как разорился? .. Служил в казенной палате... мундир, фуражка с кокардой... растратил казенные деньги, — надели на меня арестантский халат... [b]потом — одел вот это[/b]... И всё... как во сне... а? Это... смешно?
Сатин. Горький. На дне.
...
Отрывок из Окуджавы. Заезжий музыкант 1972.
Трубач играет гимн, трубач потеет в гамме.
Трубач хрипит свое, и кашляет хрипя,
Но, словно лик судьбы, он весь в оконной раме.
Он любит не тебя, а я люблю тебя.
Дождусь я ль лучших дней, и новый плащ одену,
Чтоб пред топой проплыть, как поздний лист кружа?
Не многого ль хочу, всему давая цену?
Не сладко ль я живу, тобой лишь дорожа?..
======
Так что, те, кому не чем заняться, да ещё есть желание самоутвердиться за счёт известных людей, тем ещё на века это Праздничное Надино платье, будет давать пищу для раздувания самомнения.
А те, кто знает исторический, семантический и литературный контекст этого одевания, для них эта история-вообще ни о чём.
Ну и ещё от себя. Русский язык это, надеюсь, вечно живой организм. Который абсолютно зависим от работы человеческого мозга.
А мозг, как и положено в природе, всегда пытается повысить КПД любой работы. И в том числе за счёт упрощения, там где это возможно.
Вот если есть конкретика, куда именно нужно что-то одеть-надеть, то мозг легко надевает куда нужно.
Надеть на голову, на ноги, на кого-то, получается легко.
А вот когда надо одеть на что-то, или себя, но без указания предмета, и предлога "на", то есть когда только подразумевается предмет одевания, то тут для "надевания" уже надо напрягать мозг, потому что в нём сидит слово "одеться", то есть одеть себя, а не надеться.
И надо быстро соображать, что тут главнее, одевание себя, или надевание чего-то на себя.
Ну и для общего понимания, что такое живой язык.
Даже гению Пушкина, при чём с отличной логикой, почему нужно именно так, не удалось вбить в русский язык слово "цыганы", у нас они "цыгане", потому что так проще.