Пробитая брешь деконструкции жанров - визитная карточка проектов А24, которой студия ещё раз похвасталась после премьеры "Х": освежения старомодного нарратива про конфликт молодёжи и убийцы с топором (вилами) наперевес, открывающей на героев своеобразную дикую охоту. Классический слэшер, истоки которого растут из какой-нибудь "Техасской резни бензопилой", перерос в полноценный приквел, дополняющий историю оригинального фильма - "Пэрл": современную вариацию "Волшебника страны Оз", только с присущими серии насилием и сходящей с ума Мией Гот. Стилизации под классические хорроры вековой давности так сильно покорили аудиторию, что "Х" и "Пэрл" образовали уже культовую для А24 коалицию, представляющую лицо студии чуть более широким массам. Завершение трилогии не заставило себя долго ждать: по заверениям Тая Уэста, режиссёра всех трёх фильмов, он давно и точно распланировал точный формат окончания истории про сущность популярности и осуществления потаённых желаний
Впрочем, не одной только стилизацией под ретро-хорроры были богаты прошлые две части: "Х" и "Пэрл" зацепили аудиторию тонкой и чувствительной историей про обретение истинного счастья и осуществление сокровенного желания, сквозь призму отождествления протагонистки и антагонистки дилогии (не просто так и Максин, и молодую Пэрл играет новая "королева ужаса" Мия Гот). Проблемы восприятия себя и своей внешности, обретение жизненного предназначения, переступающая через риски главная героиня, спешно подбирающаяся к заветной мечте - быть всемирно известной селебрити. Сравнив арки и сценарные пути ведущих персонажей, Тай Уэст свёл все этюды к завершающей части трилогии, созданной для сокрушительного окончания линии Максин Минкс. А перевоплотившаяся в своеобразный афоризм цитата "Я не приму жизнь, которую не заслуживаю" стала окончательным катализатором к перевоплощению характера главной героини
После произошедшего на задворках Техаса кровавого террора прошло шесть лет: единственная выжившая в той бойне девушка, Максин, приезжает покорять просторы Голливуда. Бьющий из всех ключей неон, декорации культовых хоррор-фильмов (Тай Уэст и не думает скрывать свою искреннюю любовь к "Психо"), классические музыкальные поп-хиты, видеопрокаты с продавцами-синефилами на кассах, внедряющаяся в жанровый кинематограф порно-индустрия: это и есть главная "американская мечта" корпорации грёз Лос-Анджелеса. Пропитанная неоднозначным голливудским колоритом "Максин" погружается в многословное путешествие вглубь своего будущего и прошлого, желающего вновь встретиться с девушкой лицом к лицу и помешать ей жить той жизнью, которую она заслуживает
Трансгрессия Тая Уэста возвеличивает масштаб предыдущих фильмов, отказываясь от предрасположения к определённой жанровой прослойке. "Максин" трудно причислить и к полноценному слэшеру, и к стилизованному под олдскульные ужастики ретро-хоррору, и к детективу с налётами эфемерного саспенса. В отличие от "Х" и "Пэрл", ясно понимающих ограничения своего жанра, завершение трилогии отказывается быть хоррором в полноценном представлении этого слова: многочисленные референсы рождают гротескную пародию, а фишка сухого расследования личности главного злодея перетекает из еле-заметного слэшера в абсурдную комедию. Высокие амбиции Тая Уэста, на которые выделили большой бюджет сразу же после успеха его дилогии, так и не смогли реализоваться в столь возвеличенной форме, в отличие от визуальной оболочки самого фильма
Новый тренд сегодняшнего Голливуда - это его взгляд в прошлое, раздвигание границ классических жанров до проявления карикатурности и эксплуатации ностальгии у масс. В этом плане "Максин ХХХ" более отдаёт себе отчёт в действии: вся эстетика картины пропитана "шармом" кинематографической столицы мира, где режиссёры, как творцы, скованы в проявлении своих талантов, молодые актрисы становятся заложницами одной роли, а резкая популярность фильмов ужасов рождает массовые религиозные протесты, яро доказывающие высокопоставленным продюсерам, что хоррор - это не искусство (извечный спор, подмигивание в сторону которого тоже кинул Тай Уэст). Постановщик чувствует себя в среде середины 1980-х столь комфортно, что по ходу истории "Максин" превращается не столько в обособленную от голливудского гламура историю, сколько в самолюбование, наслаждающееся точечными отсылками на Альфреда Хичкока, Дэвида Линча, Дарио Ардженто, Романа Полански и Уэса Крэйвена
Сам Тай Уэст же не раз отмечал, что все фильмы его трилогии можно смотреть в отрыве друг от друга: и в контексте более обособленной от "Икса" линии "Пэрл" такое заявление можно было воспринять за чистую монету. Но не в случае "Максин", декларирующей свою историю, как яркую и ёмкую развязку длительной линии своей героини. Столкнувшаяся в схватке с обезумевшей старушкой и демонами собственного прошлого девушка кинулась напролом сквозь публичные осуждения и недоверие со стороны окружающих, чтобы доказать себе (и, в свою очередь, раздавленной под колёсами пикапа Пэрл) существование возможности жить той жизнью, которую ты заслуживаешь. Проскальзывающие в голове отрывки, олицетворяющиеся в секундных флэшбеках из "Икса", пытаются помешать Максин достичь совершенства: как и Ночной Сталкер, основной злодей фильма, связанный с девушкой какими-то волнительными событиями прошлого
Если "Х" являлся классическим слэшером в духе феминистского ответа "Техасской резне", а "Пэрл" представлялась волнительной вариацией старой голливудской сказки, освежённой в более молодёжном формате, то "Максин" пытается быть стилизованной под ретро из восьмидесятых. Но амбиций режиссёру хватает лишь на первую половину фильма, щемящую сердце гнётом таинственности и напряжённости, неспешно ожидающей своей кровавой кульминации. Из слэшера фильм превращается в сухой детектив, а чуть позже - в гротескную чёрную комедию, разыгрывающую формат хоррора в виде абсурдного фарса. В одно и то же время "Максин" страшит и смешит, иронизируя над голливудским миром грёз и шокируя натуралистичными сценами насилия
Хотя нельзя отрицать, что и "Х", и "Пэрл" не были бы так успешны и вполовину, если бы не профессиональность юной голливудской звёздочки Мии Гот. Пробирающаяся сквозь дебри романтизированной "американской мечты" Максин Минкс, в вальяжном исполнении самой Гот, отличается от версии своей героини из предыдущей по хронологии части так заметно, что любые сомнения в таланте актрисы разбиваются подобно предвзятости старушки Пэрл, сравнивающей свою трагедию молодости с будущим провалом Минкс. По пути к осуществлению мечты девушка сталкивается и с обезумевшим частным сыщиком (всё-таки идут Кевину Бейкону столь карикатурные образы), и со скованными одной ролью актрисами (Лили Коллинз и Холзи в фильме так мало, что всё их экранное время компенсируется сочащейся с экрана актёрской экспрессией), и с шаблонными образами матёрых детективов (Мишель Уильямс и Бобби Каннавале образовали невероятно стильное и приятное дуо), и со своим же агентом (ненатуралистичный парик Джанкарло Эспозито придал образу актёра ещё больше харизмы), помогающим девушке устранять проблемы: как в переносном, так и в буквальном (умерщвлённом) стиле
Но имея на руках столько разнообразных деталей, Таю Уэсту так и не удаётся укомплектовать все подобранные после "Икса" и "Пэрл" этюды в однослойное завершение трилогии. "Максин ХХХ" выкручивает шаблоны жанра до грани абсурда и признаётся в любви (и в то же время осознаёт лицемерие голодного кинематографического зверя) Голливуду восьмидесятых, после чего окончательно закрывает арку главной героини на самой высокой и пафосной ноте из всех возможных. В контексте иронизирующей над своими же ограничениями развязки начатой с "Икса" линии, "Максин" справляется эпатажно и профессионально: но с точки зрения индивидуального произведения (каким, например, была "Пэрл") всухую проигрывает своим предшественникам по части темпа динамики и слабой драматургической составляющей. Хотя основная константа так и осталась неизменной: Мия Гот по-прежнему чертовски хороша в образе современной "королевы ужаса"
