Когда я узнала, что беременна, у меня было настоящее потрясение. Мне за сорок, дети уже взрослые, живут в другом городе. У меня второй брак, возраст, ипотечная квартира, которую обставляем постепенно, потому что денег и так впритык… И тут две полоски на тесте. Я сидела на полу ванной и смотрела в пустоту. По щекам текли слезы, в одной руке я сжимала свой приговор в виде теста, в другом сотовый, который вдруг ожил, огласив ванную комнату трелью звонка. Звонила мама.
— Да, мамочка! — я ответила, делая все возможное, чтобы не слышно было, что плачу.
Но маму было не провести:
— Алеся, что случилось, доченька?
— Ох, мама, — я начала рыдать прямо в трубку, уже не сдерживаясь.
— Так. Сейчас же вызывай такси и приезжай, — отрезала мама.
Она всегда была такая. Маленькая, худенькая, как тростинка, смуглая, с пронзительными черными глазами. Ее положение тела можно было смело называть теловычитанием – дай бог килограммов пятьдесят. Но в этой хрупкой женщине таилась сила, перед которой отступали любые беды и невзгоды. Даже сейчас, когда я взрослая женщина сама, хочется к маме в объятия.
Она вырастила меня одна. Отец ушел от нас, пропав где-то в северных лесах в экспедиции. Был он геологом, и эта профессия оказалась для него фатальной, а мы с мамой остались одни. Я папу смутно помнила – когда его не стало, мне было всего пять лет. И мама встала одна против всего мира со мной, совсем еще малышкой.
В те годы без мужа было ох как не просто прожить. Но она не только вырастила меня, но и сумела сделать так, что я поступила в хороший ВУЗ. Когда с первым браком у меня не заладилось, именно мама утешала меня и уговаривала расстаться.
— Если ты его сейчас из-под чужой юбки достала, так всю жизнь и будет. Не бывает чудес с мужиками, дочь. Решать тебе, конечно. Но не терпи, не глотай слез, бери детей и гони его в шею. Проживем.
Так и вышло после того, как я послушалась материнского совета. Прожили мы с ней, и сына и дочь моих вырастили. А потом я вышла замуж снова. Уже не верила, что суждено мне женское счастье. Столько лет была одна, сын уже в университет поступил, дочка школу заканчивала, когда я со Стасом познакомилась.
Как обычно и бывает, случайно встретились. Покупали хлеб в одной и той же пекарне, и он с улыбкой посоветовал мне мясной пирог, который я раньше не брала. Я поблагодарила, купив выпечку. Вышли мы из магазина вместе и так и пошли до самого моего дома по мокрому асфальту, усыпанному опавшей осенней листвой.
Вокруг шумело сентябрьское золото и охра, небо было низким и серым, а мы шли и шли, и смеялись. А потом купили по мороженному и долго еще стояли у моего подъезда, уговорившись встретиться еще раз, но уже на ужин в ресторане.
После свадьбы я продала свою крошечную квартиру, чтобы сделать первый взнос по ипотеке. Вместо нее мы купили квартиру-студию в хорошем районе. Поскольку возраст был уже такой, что о детях нечего было и думать, мы спокойно зажили, и места нам двоим хватало.
Платить оставалось еще десять лет, но мы решили, что это нормальный срок, учитывая, что пенсионный возраст нынче повысили, а у нас с мужем была стабильная работа. Стас зарабатывал не особенно много, я тоже золотых гор не огребала, но двум разумным взрослым людям, совершающим уже только осознанные траты, этого было довольно.
И вот теперь новость о беременности свалилась на меня как снег на голову. Пока ехала к маме, набрала супругу, чтобы сказать о предстоящем событии. Да, согласна, не самая лучшая идея подобные известия говорить по телефону, но я была в таком волнении, что мне было все равно. Он искренне обрадовался сперва, а потом начал сетовать, как мы будем жить.
— Ты твердо намерена оставить? Нет, что ты, я очень рад. Даже подумать не мог о таком счастье! — говорил мне в трубку Стас, — Только я правда боюсь, что совсем по миру пойдем, когда родится ребенок. У меня зарплата сама знаешь какая, да и ты воспитателем в детском саду получаешь гроши. Как за квартиру рассчитываться? А если молока не будет, ты видела, сколько искусственное питание детское стоит? У меня просто паника немного…
— Стас, ребенка мы оставляем. Я уде к маме. Позже поговорим.
Я сбросила звонок, проглотив неприятный осадок. Вопроса, оставлять ли ребенка для меня не стояло и первые две беременности, и в третью даже мысли такой не возникло. Как мы проживем, я и сама не знала. Я ждала от мужа поддержки, уверенности, что мы справимся. Его паника дезориентировала меня еще больше.
Мамин старенький домик в деревушке близ города смотрел на меня знакомыми сияющими желтым светом окнами. Летний вечер налился запахами трав, цветов, прогретой за день земли. Скрипнув калиткой, торопливо миновала двор, постучала в дом, и сразу толкнула дверь. Мама, как чувствовала, уже спешила ко мне мелкими осторожными шагами.
— Ну, ну, — сразу заключив меня в объятия, мамочка гладила меня по спине, целовала в заплаканные щеки, — Нет такой беды, с которой мы не справимся. Ты же сильная у меня, я еще рядом! Идем-ка скорее, идем, чай налью, все мне расскажешь.
Мама увлекла меня на тесную светлую кухоньку, где угасающий уже закат окрасил розовым белые махровые герани в пузатеньких глиняных горшках на подоконнике. Я пила мелкими глотками горячий чай со смородиновым листом и молоком, и зубы стучали об край – от волнения меня колотило крупной дрожью. Мама не торопила, смотрела внимательно, тепло, как умела только она одна в целом свете.
— Я беременна.
— Поздравляю.
— Мама, мне сорок четыре года! Я внуков жду уже, с чем тут поздравлять. Нам за квартиру еще платить и платить, а тут малыш… — я закрыла лицо руками и разрыдалась.
Еще пуще слезы полились, когда почувствовала горячие сухие мамины руки, что гладили и гладили меня по голове и плечам. Она прижала меня к своему животу, и я чувствовала, как она глубоко и ровно дышит, слышала, как бьется ее сердце.
— Дети посылаются свыше, Алеся. Эта поздняя радость дана во благо тебе. Дал господь ребеночка, даст и силы его родить, и вырастить. Ты замужем, крыша над головой есть, работа есть. Максим уже работает, и тоже, уверена, узнав, что будет у него сестренка или братик, помогать будет. Я пока в силах, на меня рассчитывай. Давай, чтобы тебе не тревожилось зазря, вот как поступим. Дом мой хоть и старый, но крепкий. Земля тут обихоженная и хорошая. Продадим, деньгами с продажи погасим вашу ипотеку. Я переберусь к вам – тебе руки нужны с дитем новорождённым будут. Я и с ним слажу, в силах еще, и по дому помогу.
— Ох, мама, спасибо тебе! Так и сделаем. Сейчас же поговорю со Стасом, и дадим объявление.
Я позвонила мужу, и тот одобрил наше с мамой решение. Мамин домик с просторным ухоженным участком улетел, как горячий пирог. Тут же нашлась молодая семья, мечтающая перебраться как раз в такое вот тихое место, разбить огород и развести животинку.
Мама перебралась к нам, а в марте, когда еще морозило и вьюжило, появился на свет наш сладкий долгожданный Никитка. Мальчишка получился светленький, глазастенький и очень спокойный. Мы с мамой налюбоваться на него не могли – нянчили, играли, купали. Никитка парнем был солидным – много ел и много спал.
Молока у меня было море, и ребенок рос здоровеньким и крепким. Ночами просыпался редко, только уж если совсем важные дела в пеленки приключались. И жили бы мы счастливо, полностью погасив ипотеку и растя позднего нашего сыночка, если бы не Стас. Муж изменился в последнее время.
— Твоя мама слишком старая, чтобы доверять ей Никиту. Она вчера уронила кружку и не убрала толком осколки. Она уже не видит, от нее дурно пахнет, она неопрятна.
Мне было обидно за мать. Она всегда была чистюлей, осколок от кружки мог пропустить любой, а с Никитой она управлялась просто на отлично в свои глубоко за семьдесят.
— Ты несправедлив, Стас. Мама нужна нам. Мне скоро из декретного выходить, деньги с малышом не лишние. Как он пойдет в садик, еще неизвестно. Максима я отдавала в два, так и так болел почти год, я жила от больничного до больничного. Где бы быть благодарным, ты еще придираешься.
В следующий раз недовольный муж снова вечером выговаривал мне:
— Твоя мать не прожарила котлеты, пирог у нее и вовсе подгорел. От нее никакого толка. Мне не нравится, как она берет Никиту, не придерживая ему голову!
— Стас, сыну пятый месяц, он сам превосходно уже держит головку. Мама вырастила меня и знает, как обращаться с детьми. Котлеты были вполне нормальные. Она просто спешила…
Придиркам и ссорам последнее время не было конца и края. Муж буквально нападал при мне на маму, и я каждый раз держала оборону, очень уставая от этих перепалок.
— Ты забыл, что это она помогла нам погасить ипотечный кредит за квартиру, в которой мы живем, Стас? — свирепея, наступала я на мужа.
— Мне все равно, пусть твоя мать живет в одиночестве — Заявил мне наглый муж
— Что ты имеешь в виду? — опешила я.
— А то, что она и так уже немощная старуха, а дальше будет только хуже. У нас будет второй малолетний ребенок, за которым надо будет постоянно следить. Она стареет, и у нас нет возможности ухаживать за…
— Так. А когда мы постареем, то наши дети также скажут про тебя и меня. Ты об этом подумал?
— Об этом думать пока рано. А вот о том, что делать с твоей родительницей, самое время. У нас остались кое-какие сбережения от продажи ее жалкой лачуги. Давай купим ей малосемейку где-нибудь на отшибе, и пусть там доживает.
Я ушам своим не верила – «маму выселить» и «пусть доживает»? Он сейчас серьезно? Такого приступа гнева я не испытывала давно. Мне казалось, что я замужем за хорошим человеком, что он оценит усилия моей мамы, которая и дом продала, и помогает всем, чем может – и с малышом, и по дому.
— Собирай свои вещи и вон!
— Да пожалуйста. Не больно-то и хотелось в этой богадельне жить. Только учти, квартира общая, и останешься ты с голой…
Дослушивать я не стала, ушла собирать его шмотки, которые выставила за дверь. Благо, скандал утих, и Стас просто гордо ушел, покинув квартиру.
Моя мама всю свою жизнь отработала учителем. Ее ученики помнили до сих пор строгую, но справедливую Веру Павловну, которая преподавала химию так увлекательно, что многим после это пригодилось в жизни. Когда муж ушел, я рассказала маме все без утайки, и та набрала номер своего бывшего любимого ученика, который теперь был знаменитым авторитетным адвокатом.
Игорь Иванович, услышав голос мамы, сразу ее узнал. Он вызывался помочь в дележе имущества, и мы выиграли дело. Квартира оставалась за мной и Никитой, я сразу же написала часть жилья через дарственную на маму. Когда вся эта волокита с судами кончилась, мы зажили спокойно. Никите было уже шесть месяцев, на дворе стоял конец теплого солнечного августа, и у нас уже почти целый месяц гостили мои сын и дочь – Максим и Катерина.
Старшие не могли нарадоваться на мелкого. Хитрый смешливый бутуз не слезал с рук брата и сестры и ласковой бабушки и вечно что-то жевал двумя парами первых крепких белых зубов.
Стас несколько раз звонил, пытаясь вернуть наши отношения, но я категорически отказала ему. Обида за маму прочно засела во мне, и я не готова была простить бывшего супруга. Мама же, пока гостили старшие внуки, пекла потрясающе вкусные пироги. Был у нее особый талант к тесту, который я, к сожалению, не унаследовала. Мое решение расстаться со Стасом она поддержала, сказав свое обычное, уверенное: «Проживем!»
Никитка рос быстро и скоро уже пошел. Максим уехал работать, Катя доучиваться. Каждый вечер мы созванивались и все вместе долго болтали. Катя собиралась замуж, но я уговаривала ее не спешить, и сперва получить образование. Моя взрослая разумная дочь и сама рассуждала так же, не торопясь даже съезжаться со своим молодым человеком.
Мы с мамой затеяли ремонт в кухне – купили новый гарнитур, стол и стулья и даже выбрали довольно дорогой красивый кафель для той зоны, где плита и мойка. Мама развернулась, разведя на подоконниках герани. Они у нее всегда цвели, не переставая, чувствуя любовь и заботу.
Я не пожалела ни разу, расставшись со Стасом. Предложить сбыть маму с рук в какую-то крохотную квартиру из-за ее возраста – для меня было дикостью. Она вырастила меня, помогла растить внуков, и я уверена, при ее здоровье и жизнелюбии понянчит еще и правнуков.