Бил Ванька-кузнец своим молотком по раскаленной железяке так, что искры в разные стороны отскакивали и думу думал: «Нет прекраснее на свете, чем та, что у самого леса отшельницей живет». Шурочка — баба в самом соку, красотой и умом не обижена. Как сверкнет зелеными глазищами, так сердце в Ванькиной груди останавливается. Вот и решил поскорее посвататься, да не откладывать, а то, упаси Боже, кто опередит. Ведь соперника кузнец не выдержит — свернет в бараний рог. Не зря же он уже целый месяц ходил сам не свой. С тех самых пор как старая ведьма черту душу отдала, в ее дом заселилась Александра — городская, вся из себя модная внучка старухи. Деревенские мужики по ней сохнуть стали, даже женатики втайне от своих благоверных на городскую красавицу поглядывали. Местные женщины, конечно, ведьмину внучку сразу невзлюбили, да поговаривать стали, мол, она-то и получила по наследству бабкину темную силу.
— Ведьма она. Все об этом только и судачат. Говорят, что видели, как Шурка твоя в полнолуние с бесами на крыше выплясывала!
— Да бабьи россказни все это, — отмахнулся Иван и расплющенный раскаленный кусок железа щипцами свернул, а затем еще, покуда не получилась роза.
— Эх, Ванька, дурья твоя башка, — ухмыльнулся Петруха — местный тракторист, а по совместительству Ванькин давний дружок. — Разве ты не помнишь, как мы подростками над ее бабкой издевались? Кресты на воротах и калитке рисовали, да святой солью пороги посыпали. Говорю же, Шурка — внучка покойной и тоже ведьма. Вон глазищами своими как стрельнет, так душа в пятки и уходит. Навела она на тебя мороку, вот теперь и сохнешь по ней!
— Может, и дурак я, Петруха, — растянул кузнец губы и по-дурацки улыбнулся, будто подросток какой. Сунул неживой цветок в бочку с холодной водой, а та и зашипела-заскворчала, словно противясь Ванькиному решению. — Может, и околдовала, а все равно: нет мне без нее жизни. Сегодня же свататься пойду, — твердо изрек кузнец и достал из воды изделие, лепестки которого словно живые были, а ствол с колючими шипами и листьями. — Как думаешь, Шурочке понравится мой подарок? — Ванька сунул свою работу прямо в лицо Петрухе, от чего тот чуть отпрянул назад.
— Она не стоит того, дружище! — не унимался Петруха. — Надюха вон на тебя с нежностью поглядывает, ответь и ты ей.
— Не мила она мне, брат! — уверенно изрек кузнец. — Вечером к Шурке пойду – и точка!
Наматывал Иван-кузнец круги у дома любимой, да все ждал, когда она из города приедет, по крайней мере тетка Проша так ему сказала. А не доверять местной старожилке, которая все обо всех знала, у Ваньки причин не было. Он крутил в руке розочку, что была будто живая, и слушал, как в груди трепетно стучало сердце. Большие ладони вспотели от страха получить отказ, но Ванька все же надеялся на благосклонность красавицы. Авось даст свое согласие. Да и как такому как он отказать-то: плечист, высок, по-мужски статен. Волосы, что воронье крыло, на солнце синевой отливали, глаза карие, глубокие ему от предков-цыган достались. Хорош собой был кузнец, женским вниманием не обделен, но влюбился он с первого взгляда в ведьмину внучку так, что потерял покой и сон. Чувствовал Иван —Александре он тоже небезразличен, ведь видел, как она ему глазки строила везде, где видеться приходилось. То у сельпо, то у почты, или просто, когда по пути встречались. Ухмыльнулся Ванька от таких мыслей, да заметил, что на деревню уже плотные сумерки опустились, а Шурки все нет и нет. Скорее всего и последний автобус обратно в город уехал.
— Наверное, не приедет сегодня, — с разочарованием вырвалось вслух у кузнеца. Хотел он было уже отправиться восвояси, но отчего-то, как бы напоследок, бросил взгляд через калитку на старую избу ведьмы. Тут же ему вспомнился давний случай: как он, будучи десятилетним пацаном, ночью пробрался в ведьмин сад, поспорив с Петрухой на смелость. Местные этот дом всегда стороной обходили, да поговаривали, будто водится в нем нечистая сила. Смешно даже о том вспоминать, ведь когда он шел в потемках к дому, то у самого угла наступил невзначай на грабли. Ох, сколько же Ванька тогда разноцветных звездочек увидел, не пересчитать, да и шишка на лбу недели две ему покоя не давала. Только вот нечисти никакой он тогда не увидел. Хотя они с Петрухой решили, что ведьма все знала и специально неким магическим действием подсунула Ваньке грабли прямо под ноги. Усмехнулся кузнец и хотел уже отправиться в кузницу, как вдруг увидел, что в окне загорелся свет. Сначала молодой человек обрадовался тому, что его зазноба оказалась дома, и он, более не раздумывая, открыл калитку. Сжал покрепче розу и двинулся по заросшей травой тропинке. Подойдя поближе и всмотревшись в зашторенное окно, Ванька резко остановился, его сердце пропустило удар. В висках застучало, на лбу выступила испарина, кузнец замер на месте, не веря своим глазам…
— Не может такого быть! — прогудел Иван и потер кулаком левый глаз, а правый прищурил. — Неужто и впрямь старая ведьма? — Виделось ему, как сгорбленная темная фигура старухи мелькала туда-сюда в окне. Заколотилось мужское сердце так, словно и вовсе выпрыгнуть из груди хотело, да бежать от ведьминого дома, чтоб аж пятки сверкали. На дворе, показалось ему, стало еще темнее. Почти что ночь, вот-вот на ясном небе полная луна покажется. А в полнолунье вроде как нечистая сила из преисподней приходит к людям позабавиться. А если Петруха был прав насчет танцев с чертями на крыше?
Затаился Иван, еще чуть ближе к дому подошел. Присел на корточки у куста с шиповником, будто разведчик какой-то или же охотник за привидениями. Правда, охотник из него вышел бы никудышный, ведь от одной мысли о покойнице его сердце ушло в пятки, да там, кажись, и спряталось. Впрочем любопытство брало верх над страхами. Иван глядел на двигающийся силуэт, что то и дело замирал на месте, а после головой дрыгал. Правда, сквозь шторы саму покойную разглядеть четко не получалось, но Ванька точно был уверен в том, что это она — старая ведьма. Вон у нее и платок на голове повязан, а из него в разные стороны волосинки торчат. Еще пуще прищурился Иван, да, кажись, и нос горбатый разглядеть смог.
— Чур меня, — вдруг выкрикнул кузнец, сам от себя не ожидая. — Ведьма старая, кто ж еще? Не боюсь я тебя, старуха! Сгинь! — С этими словами бросился Ванька-кузнец прямо к окну, аки разъяренный медведь, чтобы прогнать призрак старухи. Уж очень он боялся, что покойная навредит своей внучке, а то и вовсе засватает какому-нибудь сатане. Да в один миг ощутил, что наступил на острые шипы от грабель. Со звонким ударом прилетел толстый черенок прямо бедному Ваньке промеж глаз. В этот раз он не видел никаких разноцветных звездочек. Он просто упал на спину, как мешок с картошкой и остался неподвижно лежать на зеленой траве. А в окне все еще мелькал силуэт старухи, а может, то была и вовсе не ведьма? Ведь чего только ночью не привидится, особенно когда весь день на нервах.
Летнее утро в деревне было прекрасным. Шурочка как ступила на родную землю своей покойной бабки, так и решила, что именно здесь и проведет свою жизнь. Ну и что, что тут на нее косо смотрели, да за глаза ведьмой называли. Зато никто нелюбимых женихов не навязывал, как ее родители, которые дорогу к предкам напрочь забыли. Жили они безбедно в городе и такой же жизни дочери желали. А что с нелюбимым — не беда, ведь любовью сыт не будешь. Вот и сбежала Шурочка от них к своей бабуле, которую вспоминала с большим теплом и ведьмой ее не считала. Бабушка была травницей и водичку святую заговаривала, но глупых людей разве в благом деле убедишь, когда у них все мысли о сплошном негативе?
Шла Шурочка прямо на окраину деревни, по пути приветственно кивая местным жителям. Кто-то скупо отвечал ей, а кто и взгляд воротил, но девушка на это была не в обиде и, задумавшись о своем, уверенно прошагала мимо кузницы, по пути украдкой бросив на деревянное строение любопытный взгляд. Нравился ей местный кузнец, да какой-то нерешительный он был. Как она ему только не намекала: и улыбкой, и взглядом, но тот смущенно карие очи отводил. Но, может, и не смущенно, а с опаской, ведь кому захочется свою судьбу с ведьминой внучкой связывать? Остановилась девушка лишь у своей калитки, которая оказалась настежь открытой. Насторожилась. Огляделась по сторонам и вошла во двор.
— Господи боже! Этот-то откуда взялся? — ахнула она, когда увидела лежащего на земле Ваньку-кузнеца, у которого на лбу красовался огромный красный рог — шишак. В правой руке он держал кованую розу, а слева совсем рядышком валялись старые грабли, черенок от которых был сломан пополам.
— Я… это, — зашевелился кузнец, пытаясь подняться. — Свататься приходил. — Ванька чувствовал, как его буйная голова кругом шла, но не от большой любви, а от сильнейшего удара. — Там, — он ткнул пальцем в избу, ночью в окне свет загорелся, а в нем твоя покойная бабка, — с ужасом выпалил кузнец все, что на душе было.
— Бабка моя? — усмехнулась Шура. — Отчего же у нее-то моей руки не попросил? Со страху в штаны наделал? — звонко рассмеялась девушка. Да так заливисто, что кузнец тоже невольно растянул губы в улыбке и подумал, что был дураком, когда такое ляпнул.
— Издеваешься? Если будет надо, то и к самому черту обращусь, — уверенно продолжил Иван, а потом запнулся. Снова чушь выдал. — Прости, я не это имел в виду.
— А знаешь, бабуля тоже розы любила, — Шура кивнула на железный цветок. — Ну что же, пойдем в дом, посмотрим, там ли еще покойная, — уже с грустью продолжила, да быстро поднялась по скрипучим деревянным ступенькам и отворила двери, пропуская вперед себя кузнеца.
Ванька неуверенно вошел внутрь и оказался в скромно обставленной гостиной. Слева у стены стоял старенький буфет с фарфоровыми чашками и тарелками. Справа небольшой диванчик с шерстяным пледом, а у того самого злосчастного окна дубовый стол. На нем находилась включенная настольная лампа с квадратной кнопкой на подножке. Рядом Ванька увидел клетку, а в ней здоровенную серую крысу, что наевшись до отвала сыра, теперь смирно сидела и злобно глядела на людишек, которые ее бессовестно обманули. Шура специально приманивала живность в ловушку, аккуратно разложив маленькие ароматные кусочки тропинкой.
— Вот она, моя покойная бабка. Видать, полакомиться пришла, а лапой наступила на кнопку и свет включила, чтобы лучше видеть! — улыбнулась девушка и Ванька вместе с ней. Каким же он был дураком. С дурного ума что только не придумается. — Я за этой грызуньей давно охотилась, вот и попалась!
— Так ты выйдешь за меня? — виновато выдал кузнец и протянул девушке цветок.
— Выйду! — ответила она, чуть смущаясь. — Только сначала пусть лоб заживет, а то смешно получится, когда в загсе тебя за единорога в парадном костюме примут!
— И то верно! — В голос рассмеялся кузнец, а Шурочка подхватила его смех.
«Хорошее сватовство вышло», — подумал Иван, — «глупое, но действенное».
#короткие любовные романы, остросюжетные любовные романы, юмор
