Когда статья «За что мы не любим фашизм» готовилась к выпуску, произошло ещё одно событие, наглядно показывающее степень расчеловечивания современного общества.
Событие это, само по себе — пустяк, мелочь, коих великое множество в нашем нынешнем странном мире. Произошло вот что: в одной из поликлиник города Донецка, некий подросток, весьма андеграундного вида, распылил перцовый баллончик в лицо некоему военному из зоны СВО. Некий свидетель заснял это и выложил в сеть Интернет.
Видео, выложенное в сеть, даже не содержит запись самого инцидента и состоит в основном из комментариев матери злосчастного подростка. Неизвестно кто начал конфликт на самом деле: по словам матери — лица весьма заинтересованного,– начал конфликт, вроде бы, военный, который, опять-таки, по словам матери, замахнулся на её сына. С другой стороны, по мнению других свидетелей, пацанчик, вроде бы, «школьник из Донецка атаковал военного перцовым баллончиком в больнице, выкрикивая националистические лозунги». Снимавший мать подростка оператор, почему-то стал интересоваться у женщины, каково её отношение к СВО, на что получил ответ, что она — против войны.
Казалось бы, не событие, а мелкое хулиганство в самом крайнем случае, или какие-то меры самообороны. Что тут такого? Ан нет. Скандал в интернетиках разрастался. И вот, как сказал поэт, «развешивая флажки» и «терзая друг другу глотки», комментирующие «преступление» стороны договорились до того, что надобно, мол, в России смертную казнь ввести и казнить ею всякого, кто не согласен. А того лучше — расстреливать таких на месте, дабы другим боязно было.
Что тут можно добавить такого, чего борцуны против «подростков с крашенными волосами» сами не сказали? Сказать им, что одна из основ законности — соразмерность наказания? Увы, за такой «тяжкий грех», как распыление перцового баллончика в общественном месте, электрический стул, как-то несоразмерен. Сказать, что люди, уже более десяти лет находящиеся под непрерывными обстрелами хотят мира и не хотят войны? А соразмерено ли «грехопадение» — хотеть жить по-человечески, а не в ежедневном страхе, что вот сейчас «прилетит», с газовой камерой, используемой для казни в ряде стран «просвещенной демократии»? Не сказать ли им, что до проведения следствия, до решения суда, признавать какую-угодно сторону виновной в чем-либо — это прямое нарушение презумпции невиновности и такое действие содержит само по себе признаки преступления?
Но столь ли уж виновны все эти комментаторы, свидетели и доброхоты в том, что одни не разбираясь делят людей на своих и чужих, лишь по ничтожному числу признаков, а другие, как говорят «опера»: лгут как свидетели? Безусловно, диалектически — и да, и нет, одновременно. Виноваты ли эти люди в том, что расчеловечивание проводимое повсеместно, обесценило человеческую жизнь в их глазах настолько, что за любой проступок, пусть даже иногда и вымышленный, не разбираясь и не вникая глубоко в суть, только повинуясь своим сиюминутным эмоциям, они готовы казнить, вешать, стрелять, «вбамбливать в средневековье», «сжигать на корню» и прочие «геенны огненные», но с тем однако, условием, чтобы лично в таких карательных мероприятиях участия не принимать?
Расчеловечивание, упразднение ценности человеческой жизни — закономерный процесс в обществе цинизма, в обществе ханжества, в фашизирующемся обществе. Пропаганде того, что «есть хорошие наши и омерзительные враги» подвержен, пожалуй, каждый. Каждый, хоть раз, на эмоциональном уровне, порадовался успехам «своих» и неудачам «врагов». Но не каждый становится первым по прилежанию учеником шовинистов. Не каждый, сев и крепко подумав, готов взять в руки топор, веревку, или что там следует ещё иметь палачу и идти приводить свои комментарии в интернетиках в исполнение.
В то время, когда были приняты законодательно во время Великой Отечественной Войны, чрезвычайные тройки, которые по законам военного времени могли выносить смертный приговор, например, предателям, мародерам, насильникам, дезертирам, члены этих троек были обязаны присутствовать при исполнении вынесенных ими приговоров. Обязаны были присутствовать при исполнении смертной казни и присяжные в ряде штатов США. Готовы ли любители раскидываться словами «всех их надо ставить к стенке», последовать этим примерам? Думается, что многие не готовы. И это вселяет надежду на то, что расчеловечивание ещё не укоренилось в них глубоко. Жизнь другого человека для них, взаправду, а не в интернетных «баталиях», вовсе не пустой звук. Им ещё не ампутировали эмпатию — человечность. Пока они ещё, пусть и нервные, пускай и задуренные, но люди.
Отдельно нужно отметить муссируемую в последнее время тему о необходимости введения в России смертной казни. Всевозможные «ультра» на самых разных уровнях всерьёз обсуждают вопрос о необходимости отказа от моратория на смертную казнь. Вне зависимости от аргументации этой чрезвычайной меры в современной РФ, следует подчеркнуть, что давая возможность законного умерщвления людей в сильно расчеловеченном обществе, давая право распоряжаться смертью людей буржуазному государству, мы непременно обрекаем себя на всевозможные весьма нежелательные сюрпризы: кто может поручиться, нет, даже не в непредвзятости судов, не в минимизации судебных ошибок (судебные ошибки, увы, пока неизбежны в любом обществе), а в том, что завтра-послезавтра за, например, лайки в сети интернет, или за неловко высказанное прилюдно собственное мнение, за неуместный анекдот, или за цитату из какого-нибудь классика, человека не приговорят, вместо нынешнего срока в лагерях, к высшей мере общественной изоляции? Специально. По закону. Без какой-нибудь судебной ошибки.
Кто может поручиться за то, что мать, высказавшаяся в защиту мира, не окажется на электрическом стуле, или в расстрельном подвале по какой-нибудь расстрельной статье? А, ведь, наше общество уже практически готово к такому фашистскому восприятию действительности! Мы, ведь, видим, что публика уже требует распять, по сути, ребенка за то, что кто-то счёл, что он похулиганил в очереди. Это, ведь, «смертельно опасное» действие для взрослых дядь и теть, не так ли? Мы, ведь, видим, что и безо всякой смертной казни по закону, смертная казнь и пытки вполне применяются при задержании тех, кого объявили, например, террористами. Не суд решил: на момент задержания не было ещё никакого суда, а именно назначили, объявили! Даже следствие по отношению к ним не закончено (а может быть, даже, и не начиналось (!)), а высшая мера уже приведена в исполнение.
Нет, если человек и вправду совершил преступление, доказанное судом, то да, его следует изолировать от общества для исправления, или для защиты самого общества. Но как понять то, что сегодня стало вполне обычным, что подозреваемый часто до суда просто не доживает? И такие трагедии происходят нередко ещё при задержании, до и это безо всякого суда! Тут, даже, из вполне практических соображений всё выглядит странно: а следствию действительно не интересно, кто стоял за этим человеком, кто его финансировал, обучал, с кем у него ещё был сговор, кто входит в его группу, кроме «засветившихся»? Каковы его мотивы, какими средствами он и его возможные сообщники располагают ещё, где и кем будет совершен очередной теракт, наконец, и т. п.? Правда, совсем не интересно? Ну а как об этом узнать у застреленного при задержании? А точно ли этот тип, которого только что отдвухсотили, был тем самым террористом, которого искали стражи правопорядка?
Кроме того, мы ведь знаем о том, что вполне нормальным считается суд над людьми, вина которых заключается в том, что они, например, наклеили на памятник Тарасу Григорьевичу Шевченко цитату из произведения этого великого поэта. Цитату, из произведения, которое мы учили в Советской школе! Вчера — в школе учили наизусть, сегодня — дискредитация вооруженных сил… Кто скажет, чего ждать завтра?
И таких примеров не счесть.
Вы вправду полагаете, что такой системе, можно делегировать право решать за вас, жить вам или умирать по закону? Ну ладно, вы не верите в то, что капитализм убивает, но фактам, которыми вас захлестывают СМИ вы, ведь, тоже не доверяете? Нет? Тогда отчего кричите «распни его, распни!» под воздействием этих самых фактов?
Увы, но следует признать, что идеология фашизма крайне глубоко проникла в умы и сердца наших сограждан. Расчеловечивая тех, кого считаем врагами, мы расчеловечиваем прежде всего себя, переставая быть людьми. Если этот процесс не прекратить, если не остановить прогрессирующее общественное безумие, мы весьма скоро и крайне мучительно умрем, замучив себя и всех своих окружающих миазмами фашизма.
Иван КЭП.