На юге Бурятии, над западной оконечность Тугнуйской долины, где она упирается в реку Хилок, с просёлка на Тарбагатай хорошо видны Тугнуйские столбы, более известные как Меркитская крепость:
Согласно легенде, давным-давно в этой долине жили старик и старуха, так и состарившиеся бездетными. Их древний славный род зашёл в тупик, а разве может быть для степняка более страшное горе, чем покинуть мир, не оставив потомков? Старик со старухой молились всем богам, которых знали, но в конце концов смирились с неизбежностью бесславного конца. Как вдруг в одну ночь над степью разыгралась страшная гроза, и градины величиной с куриное яйцо прошибали своды юрты. Когда же светопреставление закончилось, старик со старухой услышали детский плач, и выглянув наружу, увидели младенца, которого принёс беркут.
Или, в местном произношении - меркит: ребёнок вырос славным воином и дал начало сильному племени, заселившему низовья Селенги, Хилка и Чикоя, где беркут остался тотемом, а гроза - добрым знаком богов. Достоверно же меркиты, по происхождению скорее перешедшие на монгольский язык тюрки или даже самодийцы, в начале 2-го тысячелетия представляли собой крупное, процветающее племя скотоводов и охотников, которое слагали три рода - увасы, хааты и ведущие среди них удуиты:
Ну а скалистый подковообразный мыс Шара-Тэбсэг (в переводе Жёлтые Уступы) над стрелкой Сухары и Хилка считается их "столицей". Тут важно понимать - Меркитскую крепость не стоит искать на скалах, она - сами эти скалы, где в мирное время было удобно выставлять дозор, а от набегов укрывать женщин, детей и скот да держать оборону на покрытых лесом кручах. Во всяком случае следы присутствия людей на этих скалах уходят в палеолит, и особенно богаты в 11-12 столетиях.
С 2021 года по Меркитской крепости проложена экотропа, а поворот с основной дороги отмечает что-то вроде базы отдыха в сельском стиле. Ещё 3-4 километра вполне сносных грунтовок - и мы припарковались у отмеченного инфостендами подножья, а затем, взяв палки, отправились на штурм крепости. Экотропа, проходящая по гребню всю подкову Шара-Тэбсэга тянется на 1,5км с набором высот около 220 метров:
Ну а более всего меркитов прославил, хоть и страшной для них ценой, Чингисхан. В судьбе которого они сыграли свою роль ещё до его рождения: однажды молодой Чиледу, брат вождя удуитов Токто-беки, очень довольный жизнью возвращался в родные кочевья - он вёз туда невесту Оэлун из племени олхонутов. На полпути, однако, молодожёнов разлучили борджигины - сероглазое племя с Онона. По преданию, Оэлун сдалась их вождю Есугэю, чтобы спасти любимого, и даже успела отдать ему с собой рубашку - этот жест значит примерно "с тобой останется частица моей души".
Но в итоге Оэлун прожила с Есугеем до конца его дней, а их первенцем где-то в 1170-х и стал Тимуджин, которого ждал путь величайшего полководца всех времён и народов. Потеряв отца и сам несколько раз побывав на грани гибели, в 12 лет он возглавил борджигинов, увёл их в верховья Керулена, а там женился на Бортэ из племени хонгиратов... и вот тут-то, в 1184 году, Токто-беки заявился в Тимуджиновы кочевья взыскать батин должок.
Меркиты похитили Бортэ, а Тимуджин, видя, что силы не равные - просто сбежал, однако именно этот не самый красивый поступок оказался самым верным. Собрав друзей, то есть других вождей, с которыми успел познакомиться в скитаниях, Тимуджин пошёл на север и в том же 1184 году выиграл свой первый крупный бой где-то между Хилком и Чикоем. То есть, географически - не эту крепость штурмом взял, а выманил меркитов в чисто-поле.
Как следует оттоптавшись на сынах беркута, Тимуджин увёз столько трофеев и пленников, что основал собственный улус, и среди трофеев этих оказалась Хулан, дочь вождя увасов Дайр-Усуна. Отдав меркитам одну жену, Тимуджин получил назад двух, между которыми быстро распределил обязанности: Бортэ осталась хранительницей очага и матерью наследников империи, а Хулан сделалась походно-полевой женой, сопровождавшей Чингисхана во всех дальних кампаниях.
Не знаю, устраивала ли её роль №2: так, казахи мне говорили, что со старшим сыном Джучи (за которым тянулись слухи, что Бортэ зачала его в меркитском плену), по сути сосланным в тюркскую степь, отца рассорила именно Хулан-хатун. В 1221 году она умерла где-то на краю Индии, которым Чингисхан преследовал Джалалддина Мангуберти, принца-мстителя из растоптанного монголами Хорезма.
Меркиты же, рассеянные Чингисханом в ещё нескольких войнах, уже не возродились как историческая общность, а их потомки растворились среди других племён. В первую очередь - живших ещё севернее баргутов, прародина которых носит вполне закономерное название Баргузин. Но и те ушли в 17-18 веках во владения Цинского Китая, а Тугнуйская долина стала одной из вотчин хоринцев - крупнейшего бурятского племени, прорвавшихся в обратном направлении (см. Агинское и Алханай) с боями.
Так что нынешние Жёлтые Уступы - в большей степени Тугнуйские столбы, чем Меркитская крепость:
Лучший сезон для их посещения - начало мая: если на Дальнем Востоке или Байкале в это время цветёт багульник (рододендрон), то здесь - сибирский абрикос. Название пусть не вводит в заблуждение - хотя это действительно абрикос, платой за морозостойкость стало то, что плоды его малосъедобны, а главная ценность этого растения - мёд. Увы, белые цветы (фото есть здесь) опадают уже к середине мая:
Зато нас Жёлтые Уступы порадовали саранками, полевыми лилиями, которые я впервые увидел в другой свой приезд на забайкальской родине Чингисхана.
Те и другие растут больше вдоль тропы, петляющей по склону - "в лоб" он для подъёма слишком крут:
А на вершине остаётся лишь сосновый бор, под сенью которого можно представить печальную наложницу Бортэ, обескураженного позорным происшествием Чиледу и рассудительного, злопамятного Тохта-беки, в итоге стоявшего пред Тимуджином на коленях.
Крепость для меркитов природа построила на Шара-Тэбсэге по всем правилам - с одной стороны отвесные обрывы, с другой - подковообразный захаб, где враг окажется по перекрёстным градом стрел и булыжников. И остроконечный донжон посередине:
К которому даже отсюда по лесным тропинкам не так-то легко взойти:
Скалы Шара-Тэбсэга действительно необычайно жёлтые:
А их уступы похожи на башни и бастионы:
Один из таких "бастионов" запомнился мне круглыми углублениями, к которым, может быть, крепилось что-то рукотворное. Но в общем следы всего, что здесь построили Дети Грозы, доступны разве что намётанному глазу археолога...
А потому и главная достопримечательность Тугнуйских столбов - виды с них. Следующие кадры сняты с разных (и порой минутах в 20 ходьбы друг от друга) точек, а пойдём против часовой стрелки - каждый следующий вид тут левее предыдущего.
На прошлых кадрах - вид на северо-восток, на причудливые сопки среди редколесья и меандры Хилка, за которыми видно самое нижнее по течению село Харитоново. Обогнув гряду у горизонта, Хилок впадёт в Селенгу:
Ближе - каменные гребни:
Западный "бастион" Меркитской крепости отмечен причудливым деревом, на котором так и хочется представить насест для беркутов, привыкших, что тут их всегда ждёт свежая кровь и что не надо бояться похожего на огромную птицу шамана.
С юга за сопками в романтику древних кочевий вторгается прозаичная современность:
Там стоит деревенька Балта в тени основанной в 1962 году психбольницы тюремного типа. Правда, с довольно симпатичным деревянным храмом внутри:
Тропа наверх успевает надоесть, тем более несколько раз она сменяется короткими "ложными" спусками. На самом деле маршрут устроен так, что подъём занимает 9/10 его протяжённости, на другой стороне "подковы" за глубоким распадком вдруг сменяясь крутым, аж на поворотах заносит, спуском. С последними лучами заката мы стояли у подножья: