Интервью с Алексеем Шляковым, лидером группы НЕВА. Июль 2024 года. Часть 2
- Машбюро: – Алексей, вы принимаете участие в записи трибьюта группы ЧЕРНОЗЁМ. Как выбирали песню?
Алексей Шляков: – Мне много песен Джексона нравится. И «Паводок», и «Что я здесь делаю», но я исходил из тех, которые были еще не заняты другими группами. В итоге выбрал «Над заборами» (Медведица). Писали с Семеном Жариновым и Жюли Жербер, с которыми у нас совместный проект УГРЮМ-ВОДА. Дистанционно, так как ребята живут во Франции. Я записал вокал, гитары, гусли, некоторые акустические гитарные рифы. Сема – бас, соло и барабаны, Жюли – флейту.
- – Расскажите о ваших отношениях с Джексоном.
– С Джексоном я познакомился в 1988 или в 1989 году на концерте его проекта ПРОВОКАЦИЯ, позднее САЗОНОВСКАЯ ПРОРВА. И оказалось, что жена моего скрипача и жена Джексона Оксанка близкие подруги и работают в одном танцевальном ансамбле «Зори Тюмени». Поэтому мы дружили, бывали друг у друга в гостях. Джексон, как и я, был заядлый собачник. Тогда у него была московская сторожевая, а у меня немецкая овчарка. Я до сих пор слушаю его альбом «Подарок для самого слабого». Мне и моим музыкантам очень близка его музыка. Поэтому сегодня в ЧЕРНОЗЁМЕ играют невовские барабанщик и гитарист. В 90-е мы встречались достаточно часто, последние годы видимся, к сожалению, редко, но когда я пригласил Джексона выступить с ЧЕРНОЗЁМОМ на концерте в честь моего 50-летия, Женька с радостью откликнулся. И это было чумовое выступление. Тюмень так соскучилась по ЧЕРНОЗЁМУ! Да и в НЕВЕ играли музыканты ЧЕРНОЗЕМА. Максим Шарков участвовал в записи альбома «Синдром Мармеладова» и ездил с НЕВОЙ на гастроли в Арзамас.
Вообще в Тюмени «лидеров» куча, а музыкантов не хватает, поэтому в 90-е годы в разных группах играли одни и те же музыканты.
- – У вас есть версия, почему так получилось?
– В каторжанском крае музыкантов в принципе было очень мало, так как занятия музыкой в Тюмени имели четко гендерно-феминную окраску (то есть только для девочек), мальчикам же оставались занятия спортом. Это было нормативно одобрено и соответствовало мускулинной характеристике. Поэтому мальчик из музыкальной школы был либо забитым и униженным, что не позволяло ему войти в среду рокеров, либо должен был иметь способность защищать себя, быть волевым настолько, чтобы преодолеть общественное мнение о музыке. Таких было очень мало. Нужно добавить еще дороговизну музыкальных инструментов. Не каждый себе мог позволить купить даже отечественную гитару. А хорошую импортную трудно было достать и очень дорого. Я первую электрогитару себе купил в 1989 году. Это была Музима Этерна за 150 рублей. Три стипендии. А у музыкантов это было делом жизни, и инструментами они были обеспечены, ими и зарабатывали в кабаках. Поэтому один такой музыкант играл в разных проектах (Андрей Шагунов – КУЛЬТУРНАЯ РЕВОЛЮЦИЯ, ПИФАЙФ, ИПВ, или Александр Никифоров (Шнур) – НЕВА, ФРАНЦУЗ и ОБОРМОТЫ, ШИЗО).
Второй момент: занятие музыкой относилось к некоторой социально-богемной деятельности и было сопряжено с употреблением алкоголя и наркотиков, поэтому многие музыканты очень рано покидали мир.
Ну, а лидеры плодились благодаря тяге к созиданию, новизне, что в принципе характерно для юности (в этом сублимационный момент), а маленькая Тюмень советского периода насчитывала пять вузов, а в 90-е их было аж семь. И это способствовало, тому что «юный творец» был замечен, выделен, и ему были предоставлены возможности для реализации. Вот здесь возникала необходимость в людях, способных играть.
Когда я увидел первый концерт ИПВ, понял, что группа совершенно не умеет играть, но выглядела круто. Класс, я тоже так могу. Даже родился принцип: «Лажай уверенно». Правда у ИПВ это неумение и звуковая грязь перешла в концепцию, а я посчитал это лишь необходимым периодом становления.
Читайте 3 часть интервью с лидером НЕВЫ: Алексей Шляков, лидер гр.НЕва: «Через философию я пришел к осознанному пониманию бытия Бога»
Присоединяйтесь к нашему сообществу в ВК: