Ранним утром сидит Саша в кафе быстрого питания и ждёт заказ. Первые дни на заводе прошли тяжело… Работа ужасная: техническая грязь и масло, механизмы безжизненные, всё в них что-то откручивать, прикручивать, решать проблемы.
А где ему, просто пацану из провинции, ещё заработать, спрашивается? Только на одном из заводов. Он, конечно, отучился на дизайнера, хотел ещё поступить на филфак, но захотелось жить отдельно от мамы и бабушки. Вот и побежал на завод. Там и платят, и перспективы вроде есть.
«Просто потерпи. Немного. Заработай денег. Наберись опыта. А потом попробуй в другой цех, где почище. Там нужны молодые, говорят. Не суетись. Всё нормально будет, Саня»
Голова немножко гудит, и давит на виски. Потому что Саша после ночной смены. За окном только-только рассвело, машины и люди мелькают редки. Саша разглядывал четырёх мух на столе… Они показались ему огромными, он видел, как они своими хоботками сосут какую-то капельку на столе, очень противно это. Саша отвернулся от них снова в окно.
Саша хотел есть, прийти домой в съёмную комнату и потом спать, хотел забыться к чертям собачьим. Впереди два входных, слава богу. Саша зевнул облегчённо и на несколько секунд прикрыл глаза. И тут услышал гадкое хлюпанье… Он открыл глаза и обалдел: перед ним за его столом сидят четыре мухи. Огромные, как будто люди, переодетые костюмы.
Саша подумал, что это розыгрыш. Посмотрел на поваров, и ребята никак не отреагировали. Продолжили делать еду, глядя своими непроницаемыми мусульманскими лицами. Глядя не на него, не на мух с человеческий рост, а как-то мимо. И тогда Саша спросил:
«Вы кто такие?»
«Так ты нас сам позвал. Своих друзей», – говорит одна из мух.
«Я вас не звал. Это какой-то розыгрыш?»
«Нет же. Вот, например, меня ты позвал, потому что ты знаешь, что никогда ты не перейдёшь в другой цех. Так и будешь в этой грязи. Будешь только больше ненавидеть свою работу. Это точно. Поддерживаю тебя, дружище. Так и будет»
«Ничего не понял. Ты кто такой?!» – Саша крикнул в недовольстве.
«Тише, друган. Ты меня сам позвал. Ну, и других мух тоже»
«А-а, вот так. Ха-ха, смешно. Вы прямо мухи, значит? А не люди, переодетые в мух?»
«Обижаешь, друган… Просто, понимаешь… Вот первая муха, она муха несчастной любви»
Первая муха мотнула головой в знак согласия.
«Вторая муха это я, это про завод. Ну ты помнишь, друган. А третья муха – она, как видишь у нас нервная»
Третья муха действительно нервная: она всё время немножко шевелится, не сидится ей.
«И эта нервная муха, друган, согласна, что родственники – это зло, надо поскорей порвать с ними отношения. Твоей маме и бабушке помирать уже скоро, пусть отстанут от тебя. И не нужна тебе их помощь, сто баллов. Чё ты, маменькин сынок, что ли. Пусть сами, а ты сам. Хватит с тебя, дружище»
«Да согласен…» – Саша задумался невесело и посмотрел в окно.
«Вот так, друган. Мы твои друзья, и лучше тебя понимаем. Чё, по пиву может быть?»
«Да, можно».
«Уважаемый, нам пива бы пять бокалов!»
Рабочий с непроницаемым мусульманским лицом кивнул в знак согласия. И начал доставать из холодильника пиво, потом бокалы откуда-то.
«А четвёртая муха – это по какой части?»
«А это у нас тоже по любовной части, друган, что и первая. Ты что-то прямо насчёт своей недолюбленности фанатик. Она ой как понимает тебя, когда ты говоришь, что никто тебя не любит и что все девушки хитрые невыносимые создания. Это верняк, друган. Весь мир тебя не любит, все что-то от тебя требуют, не понимают тебя»
«Заберите бокалы», – сказал рабочий.
Саша забрал поднос с бокалами, полными пива, принёс за свой стол.
«Ну, за тебя» – сказала главная муха.
Мухи быстро, с ужасным хлюпаньем опустошили бокалы. Саша тоже выпил, залпом в знак дружеской солидарности. И скоро захмелел так, будто выпил сразу за пятерых. И началось самоедство, он стал произносить мысли вслух:
«Вечный завод и вечная грязь, и никто меня не полюбит, ни одна нормальная девушка. И мама с бабушкой не помогут. Они только и знают, что приставать со своей опекой. Не хочу с ними общаться. Глупые люди! Как все женщины! Невыносимая жизнь! Катя, Оля, Маша, Настя, все мы меня достали! И не хочу я больше пробовать. Не любите и не надо! Буду пить и работать в грязи, пить и работать, пока не умру»
Потом была готова пицца. Саша принёс её за стол, едва не уронив, и разделил с мухами. Они ужасно чавкали, втягивая кусочки хоботами, было противно и гадко. И Саша чувствовал какое-то мерзкое удовольствие, что кормит этих мух.
Саша покушал… Город за окном оживился. Он посмотрел на людей. Их было много разных, красивых и страшных, грустных и весёлых, молодых и старых, измученных и бодрых. И все они как-то живут… От еды полегчало, успокоилось всё, захотелось спать. Саша ударил по столу от злости, и мухи исчезли. Он набрал номер матери, чтобы сказать ей:
«Мам, а давай тебе и бабушке построим новый дом на даче. Скопим денег и построим. Я найду девчонку, и будем там жить. М? А вы будете с бабушкой там за садом следить, отдыхать»
А когда он поговорил с мамой обо всяком, с улыбкой на лице вышел из кафе, протрезвев как-то быстро, и решил, что вечером пойдёт на квартирник, где познакомится с какой-нибудь девушкой.
