Уже, наверное, все СМИ и политические аналитики мира заметили, что Зеленский, как будто, «постепенно смягчает риторику по мирному урегулированию конфликта» и что требования «границ 1991 года» перестает быть актуальными как в украинском, так и в американском политическом дискурсе. На это есть определенные основания: проблемы Украины на фронте, с мобилизацией, с экономикой, с будущем Украины вообще. Кроме того, Зеленский в стиле ушлого украинского чиновника пытается перекраситься под новую администрацию президента США (в этом случае Трампа, которые явно настроен не пускать украинский вопрос на самотек). Но в чем опасность, казалось бы, подобной «деэскалирующей» риторики? Давайте разбираться:
Вот Зеленский говорит, что «две главных задачи, после которых можно будет констатировать победу, — это не допустить разрушения Украины и всего украинского, а также сделать невозможным повторение агрессии, членство же в таких союзах, как ЕС и НАТО, обеспечит Украине коллективную защиту». То есть мы видим, что Зеленский действительно не упоминает всем надоевшые «границы 1991 года», при этом он и не говорит, что отказался от этой идеи, зато указал, что Украина должна быть в НАТО, что явно не устроит Россию. Таким образом, эта непонятная полузагадочная формулировка про «недопущение повторения нападения» и есть опасное место. И вот почему:
Начнем с психо-политического портрета Зеленского. Зеленский – человек очень непредсказуемый, крайне нарциссичный и вспыльчивый политик, человек, который может изменить решение через секунду. Такие люди чаще всего являются патологическими лжецами – и Зеленский является таким лжецом. А это значит, что пока для Запада он остается токсичным персонажем, Зеленский будет продолжать подобную сдержанную неконкретную риторику, но как только он почует за собой выгодную позицию, то сразу же кинется, проинтерпретировав эти формулировки так, как ему выгодно.
Так, например, было со Стамбульскими соглашениям: уже почти достигнувши компромисса, Зеленский при посредничестве Бориса Джонсона (очень похожий на него политик) неожиданно и подло опрокинул эти соглашения. С Зеленским опасно иметь дело в дипломатическом ключе. Это опасное место, пожалуй, является самым главным, поскольку судьба украинского конфликта по факту определит новую политическую реальность.
Второе опасное место – это то, что в Украине огромное количество людей, заинтересованных в продолжении войны – как в политических, так и в военных кругах. Весьма интересная реакция была у начштаба одного из националистических полков Кротевича: «Никакого мира без победы. Победа одна — ни одного русского солдата на территории Украины. Потомкам мы эту войну не оставим, и вы тоже не оставите, потому что если попробуете, будет плохо. И вам, и им». То есть украинские националисты (которые в риторике украинских националистов являются «настоящими украинцами и хозяевами других украинцев») прямо угрожают власти, если они будут делать деэскалационные шаги. Оно и понятно: украинским националистам война очень выгодна, поскольку благодаря ей они становятся настоящими хозяевами украинцев, отправляя их воевать за свои идеалы и цели, во время войны они реальные лидеры мнения и имеют реальную власть. Поэтому если война закончится, власти и влияния у них просто не будет. Так в чем опасность этого места? В том, что Зеленский, несмотря на свой «грозный вид», является человеком весьма трусливым. Зеленский испугался делать реальные шаги по Минску именно из-за того, что испугался националистов: почуял за ними силу.
Поэтому сегодняшняя риторика Зеленского – это ящик Пандоры, из которого неизвестно, что еще на нас выпрыгнет.
С уважением Гордей Жарких