Начало.
Часть 9.
Глядя, как бодро Марина шагает по едва заметной в зарослях тропинке, Охотник не смог не сказать:
-И ты еще меня называла обманщиком! Я когда увидел вчера твои слезы, так тебе поверил, так пожалел... Теперь чувствую себя дураком.
-Я ведь не просто так комедию ломала, и не в корыстных целях, - ответила девушка деловито.
Охотник только глубоко вздохнул. Надо признать, что Марина была в прекрасной физической форме - восстановилась она на удивление быстро, и двигалась быстро и ловко, несмотря на то, что несколько дней пролежала в его берлоге. Да и вид у нее был стройный и подтянутый. Он пытался вспомнить, как выглядела Вера во времена их близкого знакомства, и не мог. В его голове остался только смутный образ прекрасной, но вероломной девушки. Марина почти все время молчала, сосредоточенно думая о чем-то, и Охотник невольно погрузился в воспоминания.
Тогда - около пяти лет назад - он еще жил в деревне, в доме родителей, зимой зарабатывал добычей пушного зверя, а летом приходилось даже пахать. Вера, совсем юная и прелестная девушка, тогда ворвалась в его жизнь совершенно беспардонно. Она занималась, как обычно, своими колдовскими штучками, и ей, как ни странно, понадобилась его помощь - его сильные руки, охотничьи навыки, крепкое плечо, на которое она смогла опереться. Они вместе ловили одного хитрющего злодея, который не давал жить почти всему королевству. У Охотника тогда даже было имя, но теперь он не хотел его вспоминать, потому что каждый раз когда его окликали, он слышал ее голос - такой звонкий, нежный, любимый. И вот, когда бросив все дела, он отдал свои силы на помощь юной колдунье - и, разумеется, влюбился в нее без памяти, потому что никогда еще не встречал таких утонченных и интересных барышень - да и где бы он их встретил, живя в самой обычной деревне? Отчего-то, теперь он уже не мог вспомнить отчего, ему казалось, что и она разделяет его чувства: она с такой нежностью смотрела на него, так мягко притрагивалась, когда они случайно касались друг друга... но стоило искомому злодею попасть в их сети, как Веры и след простыл. Охотник долго еще не мог толком ни есть, ни спать, он все терзался мыслями о том, не сделал ли он чего-нибудь оскорбительного по отношению к этой удивительной, восхитительной девушке, но, повстречав ее однажды где-то на скромных просторах своей родины, он вынудил ее сказать правду, потому что неизвестность измучила его до последней степени. Вера долго и зло смеялась над его неловкими признаниями и вопросами, а потом заявила, в несколько смягченной форме, но все равно открыто, что он слишком ничтожен для ее роскошной особы. Это добило его окончательно, и он решил, что все эти "общения" для него лишние - и ушел жить один в лес. Женщины там появляются редко, а значит он будет в полной безопасности. И вот она опасность - настигла его посреди леса, да еще в том же самом виде, что и в первый раз, и похоже, что она так же равнодушна к нему, как и первая.
Он ругал себя остолопом, твердил себе, что нужно бросить это все, зачем он ввязывается, ради чего? Ему абсолютно ничего не светит - мало того, что девушка не разделяет его чувств - в этот раз она еще и из другого мира. Но он все равно ничего не мог с собой поделать. Стоило ему только подумать о том, чтобы забыть это все, как страшный сон, как он тут же представлял Марину в пасти Бастера, кулаки его сжимались, сердце начинало бешено колотиться - нет, он положительно не мог бросить ее в этом положении.
-Расскажи мне что-нибудь о себе, - неожиданно попросила девушка, когда они сделали привал примерно в полдень.
-О нет, это не ко мне, - запротестовал Охотник, - я не любитель пустых разговоров.
-Но ведь ты знаешь обо мне гораздо больше, чем я о тебе, - возразила Марина, - это нечестно.
-Меня очень сильно умиляет, - с иронической улыбкой произнес Охотник, - твоя манера навешивать на меня какие-то нелепые обязательства. Похоже, надо напомнить тебе, что я добровольно спас тебя, а потом выходил в своей избушке - кормил, согревал и прочее. Полагаю, что и раньше не имел перед тобой долгов, а теперь уж и вовсе выплатил вперед все возможные кредиты.
-Я думала, что мы друзья, - насупилась Марина, - если только мне представится случай спасти тебе жизнь, честное слово, я не дрогну!
-Не сомневаюсь, безрассудства у тебя хватит на целую армию, - рассмеялся Охотник.
-Тогда, может, ты выдашь мне вперед небольшой кредит и расскажешь, например, про свое детство или юность...
-Было бы что рассказывать... - вздохнул Охотник, - ничего интересного там не было.
-А почему ты живешь в лесу один?
-Не люблю людей, - резко ответил мужчина.
-Это неправда, - возразила Марина и испытующе посмотрела ему в глаза, - уж я за это время немножко разобралась в твоем характере - ты людей не просто любишь, но деятельной любовью, и тебе для них ничего не жаль.
-Ну и чушь! - фыркнул Охотник, чувствуя, что краснеет.
-Приведи хоть один пример, когда ты поступил, как мизантроп! - потребовала Марина.
-Да я только и делал, что оставлял тебя одну в этом домике помирать от тоски, ты что, не заметила?
-Я была так слаба, что почти все время спала. А ты считаешь, что любой на твоем месте сидел бы рядом со мной и развлекал целыми днями?
-Не понимаю, чего ты добиваешься этими расспросами!
-Чтобы ты сказал мне правду, - хитро улыбнулась Марина.
-Какую?
-Почему ты живешь один в лесу.
-Ох и приставучая ты... я тебе потом расскажу, если выживешь в пещере дракона.
-Ты меня заинтриговал, я теперь не смогу уснуть ночью!
-Значит, придется подсыпать тебе снотворное. Ты не делай интригу на пустом месте, я же сказал, ничего интересного в моей жизни нет.
"Без тебя", - подумал он и содрогнулся от этой мысли.
К вечеру они приблизились к краю леса и решили лечь спать под сенью деревьев. Ночью было довольно прохладно, и Марина, улегшись сначала чуть поодаль от Охотника, очень быстро начала замерзать, и вскоре не просто переместилась под его бок, но даже прижалась к нему и укрыла себя его рукой. Близость ее была совершенно невыносима, Охотник сразу понял, что так он не сможет уснуть, достал из нагрудного кармана сонную траву и принялся судорожно жевать ее, но это не помогало. Все его тело напряглось, по спине бегали мурашки, нос обжигал запах волос девушки. "Интересно, - думал он, - ведь она знает, догадывается о моем отношении к ней, не разделяет его, и все равно вот так играет со мной. Что же это за садистские наклонности у них всех? И чем я им насолил?" Пару мучительных часов он пролежал без сна, тело его затекло, и он решил перевернуться - может быть, так ему станет легче, а спинами они все равно будут греть друг друга. Но когда он отвернулся от Марины, то она, даже не просыпаясь, тут же выкрутилась, и обняла его уже сама. Охотник чуть не выругался. Мучительная ночь! На следующую придется искать приют.
Проснулся он совершенно разбитым и не в настроении, а вот Марина чуть ли не пела. Она сама собрала хворост и почти разожгла костер, истратив всего лишь три спички, а Охотник накинулся на нее так, как будто они были последние, но она не стала сосредотачиваться на неприятном. У них впереди тяжелое испытание, и нужно сохранять присутствие духа и позитивный настрой. Она так и сказала своему мрачному спутнику, но он только невесело усмехнулся. И охота же ему вечно кукситься и прятать, по сути, добрый нрав под маской какого-то бирюка!
Теперь они шли полями, по краям узких перелесков. Погода стояла прекрасная - солнечная и теплая, и потому мрачные мысли как-то сами собой улетучивались. Только одна постоянно мельтешила на периферии сознания - очень уж привязалась она к этому грубому и толстокожему мужлану, такому заботливому и сильному, и потому не могла себе представить, как же она вернется домой, и они навсегда расстанутся. Ей было тошно думать о своем одиноком жилище, поэтому она снова и снова приставала к Охотнику с просьбами рассказать что-нибудь, то о семье, то о жизни в деревне, то об особенностях национальной охоты. Мужчина не поддавался, но и тем уже изрядно развлекал Марину - так они и пикировались всю дорогу, пока ближе к вечеру, в сумерках, не подошли к маленькой деревеньке. Охотник постучался в первый попавшийся дом.
-Чего вам? - недовольно осведомилась крупная, рукастая хозяйка с младенцем на левом предплечье, в переднике, перепачканном мукой.
-Можно переночевать у вас на сеновале? - спросил Охотник без лишнего стеснения.
-Бродяги что ли? - женщина брезгливо осмотрела его старый поношенный наряд и грязное, изорванное платье девушки.
-Погорельцы, - покачал головой Охотник, - идем в город к родственникам. Я Джеки, а это моя жена Анна. Мы можем сделать какую-нибудь работу за ночлег, - предложил он.
Хозяйка вздохнула:
-Работы-то полно... - она повернулась в дом и громко крикнула, - Аксель!
На ее зов прибежал мальчишка лет двенадцати - худой и юркий.
-Покажи им хлев, - приказала ему хозяйка, - хоть половину расчистите - и то слава богу! А то у нас рук не хватает...
Сказать, что в хлеву было грязно - это ничего не сказать - Марина не чувствовала такой вони, наверно, никогда в жизни. В огромном сарае были и козы, и овцы, и пара коров - все в ужасном состоянии. Все они блеяли, млеяли, и гомон стоял ужасный.
-Иди спать, - сказал Марине Охотник и вытолкал ее вон.
Она хотела протестовать, но к горлу ее подкатывала тошнота от нестерпимого амбре, а ее спутник, к тому же, захлопнул двери и закрыл на засов. Делать было нечего, Марина поплелась к хозяйке.
-Простите, где я могла бы лечь поспать? - спросила она скромно.
-А ты что, не будешь работать? - поинтересовалась женщина.
-Н-нет, я... меня тошнит.
-Беременная что ли?
-Д-да, - проблеяла Марина, съеживаясь, как от удара - она ужасно не любила врать.
-Ну ничего удивительного, что тошнит, - с укоризной в голосе произнесла хозяйка, - тощщая-то какая, небось все сидела да вздыхала дома-то.
Марина только подавленно вздохнула. Это была ужасно унизительная ситуация, но сделать было ничего нельзя... В конце концов, хорошенько отчитав, грубая женщина отвела ее на сеновал и даже угостила куском хлеба с молоком. Последнее, правда, так сильно пахло навозом, что Марина не смогла его пить и даже в самом деле вообразила себя беременной.
Продолжение.