Помните, одно время газеты зазывали заголовками «чеченский синдром»? По умолчанию под неприятно-жирным шрифтом в деталях описывались зверства, совершенные участниками чеченских кампаний.
Журналисты упивались подробностями изнасилований, нападений, убийств, самоубийств. То, что сотворил один бывший военнослужащий, автоматом переносилось на других.
Закономерным итогом происходящего стало то, что фраза «Воевал в Чечне» воспринималась как клеймо. То, что лучше бы скрывать.
При этом никакой статистики и подтверждений того, что уровень преступности среди ветеранов войны в Чечне выше средних показателей «по больнице», не было. Но у людей уже сложилось мнение.
Конечно, новости и повестка дня существенно мешали бывшим военнослужащим адаптироваться в обществе. Но главной проблемой оставался чеченский синдром или посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР).
Я уверен, что в реалиях СВО эта статья найдет своего читателя и, возможно, поможет бывшим и действующим военным справиться с ПТСР.
Давай просто, на пальцах о том, что такое ПТСР?
Война – это стресс, который буквально выворачивает тебя наизнанку как на физическом, так и эмоциональном уровне:
❌ Меняется режим жизни.
❌ Появляется куча ограничений.
❌ Приходится переживать расставание с родными и близкими, учиться как-то справляться с тоской по дому, одиночеством.
❌ Сталкиваться с враждебностью местного населения, языковым барьером.
Ты, конечно, можешь возразить, мол, привыкнуть можно к чему угодно. Но беда в том, что стресс подобного рода настолько сильный, что достанет тебя, даже спустя годы. Твой мозг просто не даст тебе забыть:
- Как на твоих глазах подорвался друг.
- Как каждый день ты видел трупы.
- Как попал в окружение.
- Как впервые выстрелил во врага.
- Как шел по минному полю в прямом смысле видя свою смерть.
Это далеко не все ужасы войны, которые мне рассказывают знакомые бойцы. А страшнее всего то, что одного такого «эпизода» достаточно, чтобы у человека сформировалось устойчивое ощущение опасности: кругом враги, жизнь висит на волоске, я не справляюсь и т.д.
Был у меня друг. Именно так, был… Не смог помочь, не знал, как
Вернулся оттуда как раз тогда, когда это все еще продолжалось. Именно из-за него я сам начал читать и вникать, что такое ПТСР, что делать и как с этим справляться и стараться жить дальше. А справляются далеко не все. Мой друг не справился.
Жили в общаге, он за стенкой. Первые 2 месяца вроде норм. Он даже сам говорил, что всё оставил «там». Только ничего он не оставил. Примерно, через три с половиной началось: врывался ко мне в комнату (замок не преграда). С криками: «Брат, у меня всего две гранаты, а они уже внизу», - он трясся возле моей кровати. И такого страха в глазах я не видел никогда.
Вскакиваю сонный, он меня осаживает и шипит: «Не высовывайся! Снайпер пасет!».
Помню, что в дождливую погоду его состояние ухудшалось. А потом стало совсем плохо. Если он видел во внешности проходящего мимо человека хоть малейшую похожесть на представителей известной национальности, начинался кромешный ад.
Никакого лечения ПТСР, реабилитации, ну, или как это правильнее назвать тогда не было. Хотя, возможно не предлагали, да и мы не искали. Вернее, я не искал (а мог бы). Родных-то у Лехи не было (так звали друга), а самому ему вообще было не до лечения ПТСР. Какое лечение, когда вокруг «враги»?!
Ну, и давайте, на чистоту
Обществу тоже «спасибо». Прекрасно помню времена, когда военных не брали на работу. «Служил? Хорошо! А где? В Чечне? Ну, мы вам перезвоним… ».
Да, я понимаю, что такое отношение к ветеранам сложилось не на ровном месте. Но грести всех под одну гребенку из-за единиц, которым срывало башню… Знаю десятки парней, которые по возвращению в мирную жизнь через 2-3 недели подписывали снова контракт. Почему? Да, потому что на гражданке они вообще никому не нужны были. И я сейчас говорю не о тех, у кого 9 классов и справка (а хоть бы и о них), а о специалистах с образованием и опытом.
Брат моей подруги даже вышку после армии получил. Только после Чечни ни он, ни его вышка никому были не нужны.
Меня за тебя резали! Я кровь проливал! Ты мне должен!
ПТСР у каждого военного свой. Кто-то живет (недолго) без особых закидонов, корчась от боли и воспоминаний где-то глубоко внутри. А кто-то бухает, ворует, на любые замечания в свой адрес реагирует дичайшей агрессией. Такие не боятся смерти. У них напрочь отсутствует самоконтроль. Здесь соглашусь, что одного такого достаточно, чтобы очернить всех ветеранов хоть чеченской кампании, хоть СВО, хоть чего угодно.
ПТСР – страшная штука, которая без помощи специалиста тебя не отпустит. Попробуешь загнать поглубже в память – сделаешь хуже.
К слову, ПТСР наглядно показан в первом Рэмбо
У человека войны и гражданского разные системы ценностей. Как правило, ветераны видят мир либо черным, либо белым. Рядом – или друг или враг. Прикроют или всадят нож в спину. Да или нет. Никаких, грубо говоря, оттенков у военных с ПТСР зачастую нет, а учиться их замечать заново – непросто.
Живой пример: человек говорит «нет» просто потому, что ему нет дела, а бывший военный с ПТСР может видеть в этом отказе предательство. Однополчане в мирной жизни становятся более значимыми, «мирняк» – менее важным. Это замкнутый круг. Вот и получается, что встроиться в «нормальное» общество становится крайне сложно. Но такая возможность есть.
От души по-братски рекомендую специалиста, который вытаскивает людей из ПТСР. Это проверенный психолог. Работает онлайн, никуда ехать не надо. Для многих онлайн формат стал аргументом №1. Знаю пацана, ну, как пацана, 42 года. Вернулся с СВО и совсем сник. Жена долго его уговаривала пойти к психологу, да куда там. Но согласился «хоть попробовать» через компьютер. Марина (жена) потом плакала в трубку, благодарила. Муж, наконец, начал спать по ночам.
Этот психолог вытаскивал из ПТСР и меня (где я служил и что видел – не ваше дело), а вот контактом поделюсь.
И по традиции – если нужна какая снаряга, подписывайся, выбирай, спрашивай.