Я снова в родном лётном училище - ЧВАКУШе. Давненько не приходилось общаться с будущими офицерами авиации.
В зале 500 курсантов 1-го курса, среди них не только будущие авиационные штурманы, но и будущие передовые авиационные наводчики, способные не только наводить вертолеты и самолеты на наземные цели, но и корректировать удары артиллерии.
Вижу группу женщин примерно 20 человек. Это мамы и жены тех, кто воюет в зоне СВО и тех, кто там погиб. Мест не хватает. Кому не хватило, стоят у стен по периметру зала.
Знаете, что сразу меня порадовало? То, что желающих поступить в наше авиационное училище за 2 с лишним года специальной военной операции не убавилось. Ребята, несмотря войну, идут учиться военному делу настоящим образом, не боятся будущего, не боятся что им придется воевать.
Для меня это было даже неожиданно и радостно, потому, что во многих военных институтах с началом специальной военной операции набор резко упал. А в 22-ом году было даже такое, что курсанты, которым оставалось до выпуска буквально месяц, писали рапорты на увольнение, бросали военный институт из-за страха попасть на СВО. Конечно, таких было немного, но они были и, как всегда, не на Урале, не в Сибири, не на Дальнем Востоке, а в «элитных» городах нашей страны.
Что там говорить, вспомните, как осенью 22-го года сотни тысяч молодых людей бежали за границу, испугавшись мобилизации.
Кто они после этого?
Каковы у этих беглецов родители?
«Судите дерево по плодам его...
Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые.
Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые» (И.Х.)
Помолимся за них, чтобы не случилось с ними того, о чем предупреждает Господь:
«Всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь».
А вот курсанты меня порадовали. Они хоть и молоды, но закваска в них есть. Если бы не было в них любви к Родине, не пошли бы они в военное училище в то время, когда идёт и все больше разгорается война.
Разговор наш не был сложным. Мне не пришлось их ни в чем убеждать. Мы были на одной волне и рады друг другу. Я просто делился своим жизненным опытом, рассказывал истории своих боевых друзей, своего деда, прошедшего через всю Великую Отечественную войну, отца, погибшего в Афганистане, говорил о смысле жизни и смерти, о семейных ценностях.
Нет смысла бояться смерти. Мы ведь все равно рано или поздно помрем. Но надо бояться помереть трусом, предателем, бесчувственным, бездушным, бессердечным, бессовестным человеком.
Что мы скажем там, на Небесах нашим дедам, прадедам, прапрадедам, которые отдали свою жизнь за нас, за наше Отечество? Кем мы были в этой жизни, какими? Смерти ведь нет. У Бога все живы. Есть лишь переход из земной жизни в жизнь вечную на Небесах. Я это точно знаю.
Один переход мы уже сделали: из жизни в утробе матери в жизнь земную, теперь в свое время предстоит сделать еще один переход. Когда? Бог знает!
Слушали очень внимательно. Под конец встречи мне вдруг вручили гитару и попросили спеть для ребят, матерей и жен наших воинов 2 песни: «Поговори со мной трава» и «Что же я сумел понять».
В конце встречи мне подарили добрые слова и наши штурманские настенные часы, копию тех, которые были когда-то в самолете перед моими глазами в те далекие и близкие дни, когда я летал.
А матери и жены погибших наших настоящих мужчин подошли, поблагодарили и сказали главные для меня слова:
«У нас были к Вам вопросы о смерти наших любимых, о том, как пережить горе и как жить без них. Но теперь у нас нет вопросов. Вы на все наши вопросы ответили».
Встреча продолжалась более 2-х часов.
Я уезжал на следующую встречу к детям в летний лагерь под Челябинском с легким сердцем и улыбкой на устах.
Хорошо на душе, когда есть ответственные за судьбу своей страны молодые парни, будущие офицеры и такие мужественные женщины, как матери и жены наших воинов!
Помоги нам всем, Господи, и благослови!
