Заголовок получился так себе - как инструкция: что надо сделать, чтобы в 24 года стать академиком, в 30 создать картины, потрясшие Россию и Европу, в 40 начать попивать бесконтрольно, а в 67 умереть в ночлежке. Как пропить талант - это не укор, это изумление и боль.
Расскажу о создателе "архетипической и культовой" (так в "вики") картины "Грачи прилетели" Алексее Саврасове, и не только. Поговорим о российских пореформенных ночлежках, когда крестьяне после 1861 года, выпавшие по разным причинам из привычной среды, попадали в город, не имея там дома. Кто-то устраивался на работу, делал рабочую карьеру - от ученика до мастера, снимал квартиру в доходном доме, перевозил семью и записывался в мещане. Кто-то не тянул тягот перемен, спивался, лишался пристанища всюду: в родной деревне и в городе, где он не прижился.
Вы читаете продолжение статьи про ночлежки. Начало здесь: Нет дома - бери веревку! Как добрая Европа и Россия решали проблемы приюта бездомных.
Всем привет, я Алексей Норкин, руковожу строительной компанией, строю индивидуальные дома, рассказываю в дзене о жизни на юге нашей страны, о трендах домостроения, о великих и просто интересных дизайнерах и трендах в отделке домов.
Это странно для строителя - писать о тех, у кого нет дома. Я не хочу объяснять, почему тема бездомности волнует меня. Надеюсь, самые проницательные уловят из контекста призыв к успешным и благополучным - быть внимательнее к своим согражданам, в том числе , словами Пушкина - "падшим", непутевым.
Ляпинка и Саврасов
Ляпинская ночлежка изначально была общежитием для студентов Московского училища живописи, ваяния и зодчества. Не все выходцы заведения получали известность и заказы. Многие продолжали жить, как вечные студенты, в ляпинском доме. Ляпины не выгоняли никого.
Постепенно общежитие перестало быть временным приютом студентов, а превратилось в жилище "вечных ляпинцев", бессемейных, запойных, неудачных.
"Ляпинка" изображена на картине В. Маковского "Ночлежный дом".
В центре картины великий Саврасов. Писали, что зимой его, спивающегося, можно было встретить на улице с красными от холода ногами, с дырявых башмаках, перехваченных веревкой, одетого в старое рванье. Академик, знаменитый жанровик, создатель лиричных русских пейзажей и самой известной картины, воздух на которой, кажется, пахнет весной и талым снегом, в похмельное утро трясущимися руками малевал по памяти картинки для «Сухаревки» – воскресного рынка.
Кризис - личный и творческий накрыл художника после смерти его друга – знаменитого художника Василия Перова. Оба преподавали в училище живописи, Перов был и его вдохновителем, и заступником от злобной критики или выпадов начальства. Вскоре Саврасова уволили из училища за пьянство и срыв занятий. Саврасов стал терять зрение. Лишился казенной квартиры, средств (за сокращением ему назначили крохотный пенсион), потом от него ушла жена с двумя малолетними дочками. И он остался один на один с судьбой и "болезнью души", как называли в России запои.
Но то, как он чувствовал талант художника, то как умело выбирал из новичков будущих талантов, - для этого нужно было родиться великим Саврасовым. Великие русские живописцы Коровин, Левитан, Нестеров - это все птенцы его гнезда, его ученики!
В.А. Гиляровский в рассказе, который так и называется – «Грачи прилетели» – вспоминал, как они с художником Н.В. Невревым пришли на квартиру Саврасова:
«В комнате никого не было. Неврев пошел за перегородку, а я остановился перед мольбертом и замер от восторга: свежими, яркими красками заря румянила снежную крышу, что была передо мною за окном, исчерченную сетью голых ветвей берез с темными пятнами грачиных гнезд, около которых хлопочут черные птицы, как живые на голубом и розовом фоне картины.
За перегородкой раздался громкий голос Неврева:
— Да вставай же, Алеша! Пойдем в трактир... Ну же, вставай!
Никакого ответа не было слышно.
Я прошел за перегородку. На кровати, подогнув ноги, так как кровать была коротка для огромного роста, лежал на спине с закрытыми глазами большой человек с седыми волосами и седой бородой, как у библейского пророка. В «каютке» этой пахло винным перегаром. На столе стояли две пустые бутылки водки и чайный стакан. По столу и на полу была рассыпана клюква.
— Алеша,— тормошил Неврев.
— Никаких!— хрипел пьяным голосом старик.
— Никаких!— повторил он и повернулся к стене.
— Пойдем, — обратился ко мне Неврев, — делать нечего. Вдребезги. Видишь, клюквой закусывает, значит, надолго запил... Уж я знаю, ничего не ест, только водка да клюква.
Вынул из кошелька два двугривенных и положил на столик рядом с бутылками:
— Чтобы опохмелиться было на что, а то и пальто пропьет.
Уже будучи глубоко пьющим, он создаст немало "Грачей" и "Кремлей" - подписывал изделия не полным именем, а инициалами – «А. С.», чтобы продать по 2 рубля за штуку. Эти работы, безусловно, уступают гениальным оригиналам, но даже плохие авторские повторы ценятся среди коллекционеров.
На картине Саврасов дает прикурить такому же бедолаге, как и он сам. Женщины, дети, студенты, покалеченные рабочие, обнищавшие дворяне - все ждут открытия ночлежного дома на ночь. Здесь их накормят ужином, дадут завтрак, согреют чаем, угостят сайкой и поманят надеждой сон в тепле на завтра, если подадут Христа ради пятачок на ночлег.
Пятачок Христа ради
В обществе в это время дебатируется проблема: давать ли пятачки или запретить решительно нищенствовать, насильно распределив всех, способных работать по домам труда. Такие проекты успешно реализует православная церковь. На фото ниже дом труда, вдохновленный радениями отца Иоанна Кронштадского.
Запойные алкоголики в минуты просветления мечтают попасть туда, где можно жить, трудиться, есть, не переживая за новый день. Лука из пьесы "На дне" Горького как раз обольщает Актера, рассказывает о возможности вылечиться в специальных больницах и зажить затем в тепле и холе. Актер верит, держится, не пьет, потом срывается и вешается.
- Испортил песню, дурак! - этой репликой заканчивается пьеса.
Испортить песню легко - методы лечения алкоголизма основаны на павловском условном рефлексе, сначала больные пьют, потом, как павловские собачки мучительно изрыгают принятое, желудки у всех воют, измученные алкоголем поджелудочные железы и печени рвутся со рвотой вон из горла. Едва голова забывает муки "лечения", человек снова начинает пить. Более действенных методов, чем собственная воля, на тот момент не придумано ничего. Актер хотел вырваться из беспросветной жизни и вырвался, сразу на тот свет.
В "ляпинку" приходит Лев Толстой - гуру всех народов на тот момент, совесть нации. Он пишет после статью "Так что же нам делать?"
Примерно 14 февраля 1886 года статья закончена.
И мне хотелось видеть эту всю нищету, про которую мне говорили. Несколько раз я направлялся в сторону Хитрова рынка, но всякий раз мне становилось жутко и совестно. «Зачем я пойду смотреть на страдания людей, которым я не могу помочь?» — говорил один голос. «Нет, если ты живешь здесь и видишь все прелести городской жизни, поди, посмотри и на это»,— говорил другой голос.
Конечно, "Война и мир", "Анна Каренина", "Воскресение" - это все эпохально, мощно, но эта статья тронула меня не менее, чем знаменитые романы.
Ночлежный дом огромный. Он состоит из четырех отделений. В верхних этажах — мужские, в нижних — женские. Сначала я вошел в женское; большая комната вся занята койками, похожими на койки 3-го класса железных дорог. Койки расположены в два этажа — наверху и внизу. Женщины, странные, оборванные, в одних платьях, старые и молодые, входили и занимали места, которые внизу, которые наверху. Некоторые старые крестились и поминали того, кто устроил этот приют, некоторые смеялись и ругались. Я прошел наверх. Там также размещались мужчины; между ними я увидал одного из тех, которым я давал деньги. Увидав его, мне вдруг стало ужасно стыдно, и я поспешил уйти. И с чувством совершенного преступления я вышел из этого дома и пошел домой. Дома я вошел по коврам лестницы в переднюю, пол которой обит сукном, и, сняв шубу, сел за обед из 5 блюд, за которым служили два лакея во фраках, белых галстуках и белых перчатках.
Толстой посмотрел на ночлежку серьезнее. Он призвал общество позаботиться об этих людях всерьез. Причем, его гнев вызвало предложение, исходившее от кого-то из думных запретить просить милостыню.
- Как?! -возмутился Толстой, - Вы хотите у этих людей отнять святое право несчастного просить помощи именем Христа?
Одновременно он задумался о реабилитации опустившихся и об их трудовом возрождении.
Я понял тут в первый раз, что у всех тех несчастных, которых я хотел благодетельствовать, кроме того времени, когда они, страдая от холода и голода, ждут впуска в дом, есть еще время, которое они на что-нибудь да употребляют, есть еще 24 часа каждые сутки, есть еще целая жизнь, о которой я прежде не думал. Я понял здесь в первый раз, что все эти люди, кроме желания укрыться от холода и насытиться, должны еще жить как-нибудь те 24 часа каждые сутки, которые им приходится прожить так же, как и всяким другим. Я понял, что люди эти должны и сердиться, и скучать, и храбриться, и тосковать, и веселиться. Я, как ни странно это сказать, в первый раз ясно понял, что дело, которое я затевал, не может состоять в том только, чтобы накормить и одеть тысячу людей, как бы накормить и загнать под крышу 1000 баранов, а должно состоять в том, чтобы сделать доброе людям.
А что же братья Ляпины - кровососы или благотворители?
Ляпинка позволила пережить трудные времена многим неизвестным художникам и известным. В "ляпинке" жил профессор Училища живописи художник Павел Корин. Александра Невского мы представляем по его триптиху.
Переживал нелегкие годы в "ляпинке" самобытный художник Михаил Пырин.
Дед братьев Ляпиных тоже был купцом, своим детям он дал заковыристые имена: Дормидонт, Ардалион, Илиодор, Африкан, Измоград, Аннеподист. Михаил и Николай родились от Илиодора, на протяжении всей жизни они, представившись новым знакомым, получали вопрос:
- Из староверов?
Староверы очень любили древние имена. Гиляровский писал о Ляпиных, что по молодости, когда те гоняли гурты скота в Москву, они познакомились со скопцами, и те, пообещав Ляпиным корпоративную поддержку во всём, запросили с них одно - душу... нет, "операцию", и якобы старший, прельстившийся финансовыми перспективами, согласился. Братья эту историю никогда не подтверждали, но и не отрицали. Их отец Илиодор то и дело женился, потому оставил сыновьям небогатое наследство. Они, придерживаясь традиций коренной купеческой породы, торговали неплохо и преумножили отцовский задел. Едва старшему Михаилу едва исполнилась 20 лет, - он уже попал в новое сословие - стал личным почетным гражданином Воронежа, а затем почетное гражданство обрел и Николай.
Особые права и преимущества почётного гражданина заключались ... в праве именоваться во всех актах почётным гражданством, а также участвовать в выборах по недвижимой в городе собственности и быть избираемыми в городские общественные должности.
Когда умер отец, братья подарили свой дом городу (там разместили первый городской ломбард), а сами уехали в Москву.
«Неразлучники – звали их... Они являлись в клуб обедать и уходили после ужина. В карты они не играли, а целый вечер сидели в клубе, пили, ели, беседовали со знакомыми или проводили время в читальне (…) Старший – Михаил Иллиодорович – толстый, обрюзгший, малоподвижный, с желтоватым лицом (...) Младший – Николай – энергичный, бородатый, был полной противоположностью брату. Ляпины обладали хорошим состоянием и тратили его на благотворительные дела...»
Кто помогал братьям, 21 и 16 примерно лет от роду в Москве - загадка, поневоле поверишь в след скопцов, секте с немалыми барышами.
"Десятина" - была неписанным правилом успешности в делах российских купцов, скажу, что и сегодня некоторые предприниматели берут за правило десятую часть доходов тратить на благие дела.
За Ляпинами числилось немало хорошего, но мы же о ночлежках... Их было три, на самом деле. Первая - художественная "ляпинка" по Большому Трехсвятительскому переулку, вторая - "вдовья" на Б. Серпуховской улице, третья - не то, чтобы ночлежка, но приют - обиталище студентов и курсисток, общежитие на Большой Дмитровке.
Братья умерли бездетными, наказали продолжать творить добро племяннику Николаю Папышеву. В декабре 1911-го он умер. Могильный холмик его был украшен скромными букетами от барышень, которым он помогал. Следует особо сказать: ночлежки и общежития в России оплачивались даже самыми неимущими. Ляпинки были бесплатными, поэтому они собирали самых несчастных, обездоленных или опустившихся людей.
Иногда бывает и смешно, и противно читать глупости про кровопийцев Ляпиных или про их "провальный благотворительный проект".
Когда братья и Папышев умерли, без крова остались 85 вдов с 250 детьми, и сотни слушательниц акушерских и высших женских курсов. Не считая сотен ночлежников, оставшихся без бесплатного угла.
Газеты тех лет содержат публикации обращений этих людей:
«Мы совершенно беспомощны, так как большинство из нас в преклонных годах и изнурено старостью и болезнями», – писали вдовы.
Новые домовладельцы выкидывали вдовий скарб на улицу. Кому-то нашли временное прибежище, кому-то оплатили 3 месяца съемного жилья.
Часть старой "ляпинки" выкупила дочь Морозовых Юлия Крестовникова, снесла гнилые стены и построила особняк. Он и сегодня украшает Москву. Для успокоения совести она построила новый ночлежный дом у Брестского вокзала, он функционировал лет шесть.
Почему в России было много, очень много "Ляпиных"?
Благотворительность в дореволюционной России находилась в ведении Министерства внутренних дел. Организации, даже частные, государственные чиновники проверяли на предмет злоупотреблений. Никаких налоговых льгот благотворительность не давала, но ее считали важной составляющей для подъема по социальной лестнице - например, при получении дворянства или почетного гражданства. Активно жертвующие на общее благо деятели могли избираться в органы самоуправления и принимать участие в торгах с недвижимостью. Для кого-то благотворительность была чистым расчетом. Для кого-то делом религиозным - на помин души под проекты милосердия.
Все благотворительные общества и заведения различались по типам (для детей и взрослых, мужчин и женщин, инвалидов) и видам (приюты для полных сирот (сиропитательные), богадельни (для призрения бедных), приюты для престарелых, дома трудолюбия, школы и училища, общественные благотворительные столовые и др.). Ночлежки считались разновидностью богаделен, только с функцией временного пребывания.
Государство ближе к началу 20 века научилось так ловко стимулировать деловых людей участвовать в благотворительных проектах, что из общих расходов на эту деятельность только 25% финансировалось казной, земствами, церковью. Остальные 75% давали частные лица.
В России укреплялась традиция - деньги, которые, как известно, в гроб не положишь, - завещать на благое дело.
Так у Сергея Верещагина, брата известного баталиста, погибшего в сражении под Плевной 30 августа 1877 г., нашли в вещах содержали записку, где он, как всякий воин предполагая и свою гибель, писал «весь капитал в случае смерти передать на устройство школы в имении». На эти средства была построена Несвойская земская Верещагинская школа.
Благодарю за предоставленные материалы дружеский проект "ProСВЕТ"!