Забрала к себе жить маму. Навсегда.
Ничего заранее не решая, просто одним днем, с одним пакетом.
В пакете – колготки, тапочки с надписью «Лучшей бабушке на свете» (подарок моих детей), теплыий халат с рубашкой и почему-то наволочка.
Теперь у меня дома уже три недели живет старенькая девочка лет четырех.
Худенькая, с белоснежнои гулькоий на голове, в хлопчатых колготках гармошкой на щиколотках.
Она гуляет по коридору, мелко шаркая теплыми тапочками, осторожно останавливается у порога и высоко поднимает ноги, переступая невидимые препятствия.
Слышит невидимых людей и рассказывает мне ежедневные новости от них.
Стесняется и много спит.
Аккуратно кусает шоколадку (я все время ей подкладываю в комнату шоколад) и запивает чаем, придерживая чашку двумя руками – одна рука дрожит.
Страшно боится потерять с тонкои руки обручальное кольцо, все время его проверяет.
Я вдруг вижу, какая она старенькая и беспомощная.
Она просто отпустила себя, расслабилась и перестала играть во взрослую.
И доверила полностью, абсолютно, во всех мелочах свою жизнь мне.
И самое главное для нее – когда я дома. Она так облегченно выдыхает, когда я вхожу с улицы, что я стараюсь надолго не уходить.
И я опять каждыи день варю суп к обеду, как детям в детстве, опять на столе появилась вазочка с печеньем.
Сеичас я чувствую жалость к этои хрупкой Вселенноий, Любовь и нежность.
Я прекрасно понимаю, по какои дороге мы с неи идем. Я очень хочу, чтобы эта дорога была для нее счастливой — с любимои дочкои, в тепле и комфорте.
С домашними пирожками и котлетами.
Остальное для мамы уже не имеет значения.
У меня есть теперь дома дочка восьмидесяти трех лет и я счастлива, что Бог дал мне возможность сделать ее закат счастливым, а свою дальнеийшую жизнь — спокоиной, без душевных терзаниий.
Мама, спасибо, что ты — у меня есть.
Будь, пожалуиста, подольше...
Mила Миллер.