Как-то поехал в самом начале апреля 2003 года в Гурзуф...Ясное дело: на пленэры...
На улице страшный холод, дождь, еле нашёл кров в частном секторе, который ещё находился в известном, летаргическом сне...
Два дня писал автопортреты, на улицу в моей летней одежде выйти было совсем нельзя...Позже в Москве сказали, что автопортреты, как у Сутина получились...Кто это такой???...Купил альбом..., акультурился немного...
Потом чуток потеплело...Дождя не было...Полез в море купаться, по набережной ходили одинокие странники в пуховиках и странно смотрели...Это ж в заполярном круге (где недавно до этого был) сезон купаний начинается с 7 град. по Цельсию, а здесь так не принято, муветон...
Взял пару метровых холстов(примерно 9 апреля) и вышел на крышу кафе, которое было как раз внизу, середины улицы Чехова...Рядом с дачей Коровина и бухтой Чехова...
Стою и пишу известную гурзуфскую бухту с серебристыми тополями, почки ещё не распустились, красота...Вокруг большие кучки маленьких, пустых пузырьков с известной настойкой шиповника...Подошёл сзади некто, с известным не свежим запахом, перебившим даже мой пинен...
Стоял и смотрел грустно, как я за полчаса закрасил два больших холста...Потом долго мялся и сказал, что он художник(а не бомж), что ему уже 86 лет...В этом году холодно и он не может развести краску без пинена...Не мог бы я ему отлить чуток???...Дал ему целый пузырь(200мл) - он офигел и почти заплакал...На следующий день мы писали уже вместе...И даже подружились...Он воевал и звали его Пётр Иванович Костинский...
Взял "шефство" над мэтром...Он жил в доме Коровина, воды горячей там не было и он приходил мыться ко мне...Кормил его(поесть он любил), а он всё время хотел женщин обнажённых писать на камушках(и не только писать)...Да где ж, я найду Вам голых девиц, в Гурзуфе не в сезон, Петр Иванович, помилуйте???...На улице 10-15 градусов и ветер...Говорит, тогда сам обнажайся и позируй...
Еще расскажу про Костинского и про методы его работы...Угарный, настоящий мужик, скажу Вам...
После..., в этом же году 2003, Пётр Иванович ещё приезжал последний уже раз, осенью, в Гурзуф с художником Константиновым...Я с ними(Костинским и Константиновым) познакомился весной 2003 в Гурзуфе и познакомил после их между собой...Потом, после смерти Петра Ивановича, Юрий Константинов(мы с ним дружим и были на многих плэнерах вместе) "поселился" в мастерской Костинского на Масловке...Он много заботился о Костинском и свозил его на последний пленер в Гурзуфе...А в бывшую мастерскую Константинова на Масловке потом вселился известный художник Бато Д...
При жизни Петра Костинского удалось рекомендовать его в московскую галерею в ЦДХ, которая успела выставить его при жизни и до сих пор показывает его в Москве...
После того, как утром познакомился с Петром Ивановичем на пленере в Гурзуфе, он пригласил меня к себе, я его к себе...Благо жили на улице Чехова, он в доме творчества Коровина, в комнате где была мастерская мэтра...Там внутри было всё страшно знакомо, как будто Константин Алексеевич только вчера писал здесь свои гурзуфские шедевры...
Передвигался Пётр Иванович еле-еле, на морально волевых...Я б в таком состоянии из дому б не вышел, а он сам добрался до Крыма...Жил давно один, из родственников только внучка...Весь скарб в небольшом чемодане, который помнил верно время, когда Крым был ещё российским...Вот бы он(чемодан) сегодня удивился!!!...
С собой он привёз пяток дэвэпешек размером примерно 50 на 60 и 40 на 50...Приехал, примерно 1 апреля 2003...Весна была поздняя, снега полно было в горах...Говорит, не рассчитал, хотел написать как "засеребрятся" тополя...Это, когда почки набухают...Эту тему он очень любил, специально и в тот раз приехал так аномально рано...Жил в неотапливаем помещении, без воды...В начале апреля было днём до 5 град. тепла...А они(Тополя) никак не засеребряются...
На следующий день после знакомства(примерно 10 апреля), мы снова встретились на набережной Гурзуфа у причала, у подножия известного кафе "Саламбо", названного в честь известных, театральных опусов Коровина...Мне показалось, что потеплело и засеребрились тополя, Пётр Иванович решил делать канонический вид скалы отделяющую гурзуфскую бухту от бухты Чехова...Казалось, этот вид уже был так замусолен за сотню, другую лет художниками, что даже смотреть на него противно, ни то что писать...Но наш художник взялся за дело с задором юноши...
Писал Костинский вид в контражур на известную скалу (которую Коровин малевал с закрытыми глазами и втыкал даже в декорации Большого театра)...
Говорит, буду блики над водой ловить...Сделал жёсткую конструкцию берега, горизонта, скалы..., ясное дело ультрамарином...Потом начал делать мозаику моря, бликовую дорожку...Похоже было на пуантилизм...Блики писал лимоно -жёлтыми кадмиями...Писал часа 2, состояние натуры сильно поменялось...Говорит, нужно ещё один или два сеанса...Но на следующий день утром погода была другая и в конце концов он увёз в Москву её не оконченной, как впрочем и другие этюды на том пленере...Сказал, закончит в Москве...Многие работы он начинал маслом, а продолжал темперой...
Мы сильно проголодались (я нахреначил пару холстов 70 на 90, один потом в Москве разрезал пополам)...Повёл Петра Ивановича кормить, как понял, он не мог сообразить, где поесть...Метров 200 вверх шли, чуть ли не полчаса, так медленно он шёл...Не в сезон работала только одна простецкая забегаловка на улице Ленинградская...Предлагаю ему взять борщ за полторы гривны...Борщ там оказался последней порцией...Вы будете его есть???..., да ответил он...Ну тогда, я съем пельменей, говорю...И я, также буду пельмени, и хлеба - говорит Пётр Иванович...Порции там были не маленькие...Не думал, что человек, который еле передвигается столько сможет съесть...
Очень гордился, что у него в своё время купил работы сам Ван Клиберн...Кто энто???, тупанул я...Известный пианист - обиделся Костинский...Ну если известный, то хорошо...Говорил, 3 картины его купил...
В тот момент в Гурзуфе на пленере были только три художника, все Московские: Костинский, Константинов и я...Подписи двух этих художников на их картинах напоминали мне подпись Коровина...Больно фамилии их созвучны...И всех нас объединяла тяга к ускользающей красоте...