Это - Николай Александрович Бруни (1891-1938) – военный авиатор, музыкант, живописец, поэт, священник, преподаватель, узник Ухтпечлага...
Николай Бруни не был кадровым военным. Он получил прекрасное образование, владел в совершенстве тремя европейскими языками. Был хорошим спортсменом, играл за сборную Петербурга по футболу. Окончил Тенишевское училище и Петербургскую консерваторию. Неплохо рисовал. Был полиглотом и эсперантистом. Входил в Цех поэтов Серебряного века. Печатался в литературных журналах Петербурга, дружил с Осипом Мандельштамом. Ему прочили блестящее будущее. Но он ушел добровольцем на фронт.
М. Мономенова писала о Бруни: «Николай Александрович был человеком поистине незаурядных дарований: в одной личности талант проявился столь изобильно, что его по праву можно сравнить с Леонардо да Винчи или Ломоносовым. Чем бы ни начинал заниматься этот удивительный человек, он оказывался талантлив во всем. Виртуозный пианист, талантливый живописец, блестящий резчик по дереву, скульптор, он был прекрасно образован, в совершенстве знал несколько иностранных языков, писал стихи, играл в первой петербургской команде футболистов и, конечно же, был бесстрашным авиатором и даже авиаконструктором»[1].
В 1914 году на фронте Бруни был вначале санитаром (известны его фронтовые «Записки санитара-добровольца»). После окончания Севастопольской военной авиационной школы в феврале 1917 года был направлен на фронт в 3-й армейский авиационный отряд. По некоторым данным, за время боевых действий награждён тремя Георгиевскими крестами (документально не подтверждено). В 1917 году произведён в прапорщики.
В 1918 году Бруни командовал авиаотрядом в Красной армии. В начале следующего года был комиссован по состоянию здоровья и через несколько месяцев… рукоположен во диакона, а затем – во иерея.
Решение посвятить свою жизнь служению Богу Бруни принял еще в сентябре 1917 года, после того, когда в ходе 138-го боевого вылета его аэроплан был подбит под Одессой, и он чудом выжил…
Николай Александрович примкнул к движению части русского духовенства – бессребреников, которые считали, что церковные обряды должны быть бесплатными. Поэтому он не брал с прихожан денег. А средства на содержание семьи зарабатывал изготовлением детских деревянных игрушек, которые расписывал красками.
В 1928 году, сложив с себя сан священника (за движение бессребренности), Бруни стал работать в Научно-испытательном институте ВВС РККА, преподавал в Московском авиационном институте.
Оставил след в отечественной авиации как авиаконструктор, разработав новую кинематическую схему автомата перекоса несущего винта вертолёта, которая до сих пор используется.
В декабре 1934 года Бруни был арестован по обвинению в антисоветской агитации, которая выразилась в его словах, произнесенных на следующий день после убийства Кирова: «Теперь они свой страх зальют нашей кровью». К этому приплюсовали обвинение в шпионаже в пользу Франции. Основанием послужил приезд в Москву знаменитого французского летчика Жана Пуатисса. Бруни сопровождал его в качестве переводчика и даже пригласил на ужин к себе домой.
23 марта 1935 года Бруни был осужден на 5 лет лагерей. Наказание отбывал в Ухтинском лагере, где в ноябре 1937 года вновь был осужден по обвинению в контрреволюционной агитации. На этот раз она выразилась в том, что Бруни «внедрял религиозные традиции среди заключённых: происходящие в СССР события увязывал со Священным писанием».
Дети Николая Бруни просили мать, которая приезжала к нему на свидание, привезти им хотя бы фотографию отца. Но в лагере не было возможности сфотографироваться, и тогда Николай Александрович нарисовал свой автопортрет карандашом, который передал жене вместе с тетрадью своих стихов.
К 100-летию со дня смерти А.С. Пушкина он успел закончить работу над памятником (из кирпича и бетона) великому поэту, который стал украшением поселка Чибью (ныне – город Ухта). После этого Бруни расстреляли – на основании постановления тройки УНКВД Архангельской области от 21 декабря 1937 года. Памятник же простоял на площади Ухты до 1999 года, после чего его заменили на бронзовую копию…
"Не властны мы замедлить шаг
Ни дней последних, ни столетий,
Но если мы уроним стяг,
Его поднимут наши дети..."
(Н.А. Бруни,1937 г.)
[1] М. Мономенова. Штрихи к утраченному портрету: Бруни-Соколовы и старец Нектарий (на сайте – https://www.optima,ru/.).