После обеда и небольшого отдыха дорога пошла веселее и легче. Маджид рассказывал про Шибам, про порядки в нем и про то, что там всегда много людей, включая пришлых. И работа там найдется даже для женщины, только зачем такой красавице работать, если можно выйти замуж и переложить бремя бытия на более сильные плечи - плечи мужа?
Иман не отвечала на его намеки, ей хотелось просто тихо и в одиночестве дожить свой срок, отпущенный Всевышним. Она страшилась и сторонилась любви людей и их общения, привыкла быть одна, да и скучала по тому, кто все еще владел и ее сердцем и душой. Она понимала, что совершила и совершает большой грех, надеясь на новую встречу с тем, кто не принадлежит ее миру, но поделать с собой не могла ничего.
Когда солнце скрылось за горами, а короткий период сумерек сменился быстро опустившейся на землю ночью, дорогу им продолжал освещать молодой месяц и множество звезд, казавшихся особенно яркими в ту ночь. Где-то на западе собирались мощные тучи, скорое приближение дождя предварил усиливающийся ветер, но, вдруг, выйдя из-за очередной горы, Иман уставилась на большой город, в котором повсюду мерцали огоньки.
Маджид, улыбнувшись, сказал:
- Ну, вот мы и пришли! Это Шибам - мой родной город. Осталось не больше часа пути до моего дома, надеюсь, что мы успеем до грозы.
Едва на пыльные кривые улочки, вившиеся между огромных зданий, упали первые тяжелые капли дождя, а туча полностью заслонила собою и звезды и месяц, Маджид распахнул перед Иман низенькую дверь. Чтобы войти в здание, Иман пришлось пригнуться, следом за ней нырнул Маджид и запер дверь.
Им пришлось подниматься по лестнице на пятый этаж, где Маджид постучал в одну из дверей. Дверь отворила пожилая женщина, прикрывая лицо платком, а увидев Маджида и незнакомую девушку, женщина раскинула руки и бросилась к мужчине со словами: "Сынок! Наконец-то ты дома!".
Иман рассматривала женщину с удивлением. На ее подбородке красовались небольшие синие татуировки с чудным рисунком. Прежде Иман никогда не видела подобных узоров, да и сама татуировка на лице женщины ей была в новинку. Когда женщина выпустила из объятий сына, она вперила свой колючий взгляд в лицо Иман, а после уставилась на что-то за ее плечом, поджав губы, но посторонилась, чтобы позволить им войти в дом.
Жилище было небольшим, глиняный пол был устлан коврами и ковриками, по периметру самой большой комнаты тянулись низенькие диваны, посередине стоял небольшой стол, на котором была установлена небольшая чаша с углями и пузатая с длинным носиком далла.
Пожилая женщина тревожно следила взглядом за Иман, из-за чего та вся сжалась, будто асфура (ар. "воробей") в ветвях при приближении урагана. Ощущение дискомфорта ее нарастало, но она всячески старалась изобразить спокойствие. Амин за ее спиной сразу понял, что его присутствие раскрыто, но не решался уйти глубже в свой мир, боясь опоздать с помощью, если Иман будет грозить опасность.
Маджид не замечал настороженности матери, рассказывал про свое путешествие, поделился моментом, когда встретил по пути Иман. Фатима, мать Маджида, разлепила поджатые губы и сказала Иман:
- Девушка, прямо по коридору и направо есть ванная комната, приведите себя в порядок после долгой дороги и приходите ужинать, чем Аллах послал.
Иман не стала спорить и отказываться, отправившись в заданном направлении, Амин ни на шаг от нее не отставал, хотя его Фатима проводила недобрым взглядом. Едва за Иман захлопнулась дверь ванной, мать зашептала Маджиду:
- Сын, где ты нашел эту девушку? Ее преследует джинн, не будет от нее добра, и не думай о женитьбе!
- Матушка, вам всегда и всюду чудятся джинны! Иман хорошая девушка, сирота, ей некуда пойти, не станешь же ты ее выгонять на улицу в такую бурю?! - за окном громко и раскатисто прогремел гром, подтверждая слова Маджида.
Фатима снова поджала губы, подбирая слова для своего непутевого сына, а после зашептала с большей энергией:
- Маджид, я могу оставить ее у себя до утра, а после найти ей пристанище и работу, но ты в обмен пообещаешь мне, что не станешь искать с ней встреч, джинн за ее плечом найдет тебе погибель, между ними прочная связь - связь любви существ из разных миров, такое не исчезает. Твоя Иман полностью принадлежит этому джинну, и он не выпустит ее никогда!
Маджид закатывал глаза и сдерживался, чтобы не перебивать и не обидеть мать, но во всяких джиннов он не верил, все это казалось ему выдумками. Да, он с раннего детства наблюдал за тем, как к его матери постоянно ходили люди за травами и настоями, потому как она слыла знахаркой, на что и указывали ее татуировки.
Некогда отец Маджида, отправляясь в дальнее путешествие с торговым караваном своего отца, привез с земель Марокко молодую красивую девушку, на которой и женился, но во всю эту магию и потусторонние силы сын знахарки верить отказывался.
Фатима была из древнего берберского рода, в котором все женщины были знахарками или ведьмами. Дар ее стал проявляться рано, еще лет с 5 она безошибочно определяла людские недуги и выбирала верную траву для их излечения. А, вот, бабушку Фатимы боялся весь их маленький городишко, ибо она слыла не знахаркой, а злой ведьмой.
Фатима осталась без матери в 13 лет, тогда-то ее отец и решил отдать ее торговцу, явившемуся в их город с товарами и ладаном. А сын того торговца влюбился в красивую черноглазую девушку, чьи волосы струились богатыми водопадами до самых бедер. Торговец не был доволен тем, что сын влюбился в берберскую ведьму, как судачил о ней весь городок, но смирился с выбором, дав свое разрешение на брак и отдав ее отцу денег за выкуп, а саму Фатиму одев в шелка и одарив золотом.
В Шибаме Фатима прижилась быстро, свои татуировки скрывала никабом, врачевала, родила 10 детей, самым любимым из которых и был старший - Маджид, приведший в дом свою смерть.