– Странно все это. Когда мы ее мыли, я у нее на голове шишку нащупала.
– А может она всегда у нее была. Вон, как у моего Федьки. Один раз долбанулся в мальчишестве, так череп кривой остался.
глава 1 👇
глава 21
Вечером вернулся Егор и сказал, что Васька пробудет в больнице пару недель. А может и месяц. Ему сделают операцию и постараются спасти ногу.
– Синяя вся, как будто один сплошной синяк, – говорил он, подперев стену хаты плечом, – опухла так, что страшно смотреть. А Васька ничего, держится молодцом. Сказал, чтоб ты к нему завтра приехала и привезла сигарет, у него почти закончились. Магазин уже закрыт, а мне в городе не до него будет.
Надя слушала и дрожала, как осиновый лист. Представив Васю без ноги, она чуть не заплакала.
– Да ты не дрейфь, вылечится Васька и вернется, – Егор видел, что Надя уже на грани срыва. – Да, и с бабкой-то, как? – несколько минут назад он переложил ее на кровать. – Врача вызывала?
– Нет еще, – встрепенулась Надя. – Сейчас до фельдшера дойду.
– А что ж вы с Васькой раньше не дошли, если он говорил, что бабка Агафья давно чудит и всякое творит.
– Да не хочет она по врачам ходить. Чуть что - ругается.
– А-а-а, – закивал Егор, – есть такое. Старые лечиться не любят. Ну ладно, – оттолкнувшись от стены, Егор собирался уходить, – пойду я. А то теперь мне за двоих работать. Эх, Васька, угораздило же…
Подмигнув Наде, парень потопал домой. Надя, развесив постиранное белье на веревках, подхватила таз под мышку, закрыла сарай, погладила старого Барбоса с грустными глазами, сунула таз под лавку в сенях и решила сходить к Галине, чтобы немного отвлечься за разговором. Галя живет с родителями, часто ходит в гости к своей бабушке, чтобы помочь по хозяйству, встречается с одноклассниками, вечерами шьет и вяжет. В общем, ведет активный образ жизни, не засиживаясь дома.
У Нади совершенно другая жизнь. Девушка не может лишнего шагу ступить без мужа, так как смотрит «ему в рот», слушается его и во всем потакает. Вася сам не прочь провести вечерок в кругу друзей за рюмкой водки, а Надя обязана вести дом в одиночку. Нет у нее времени на посиделки с Галей, праздники и вечерние гулянья. Но сегодня, она решила хоть немного отвлечься, потому что переживать одной за мужа очень тяжко. Можно было высказаться перед бабкой Агафьей, но та и слова вымолвить не может.
Придя к Галине, Надя постучала в дверь.
– А Гали нету, – вышла ее мама, – она еще с работы не вернулась.
– Да? – удивилась Надя, переминаясь с ноги на ногу. – Спасибо.
И ушла. Шагая по дороге, Надя чувствовала, как ей не хочется идти домой. Придешь, а там и поговорить не с кем. Скучно. В голову полезли воспоминания о детдомовской жизни, воспитателях, Верке…
– Деревенский быт слишком трудный, – прошептала Надя, уставившись на дорогу, – вот если бы мы поехали в город…
В городе проще. Там нет грядок и кур, не нужно топить баню. Сейчас Надя почти ни с кем не общается, а вот раньше… Веселее было. Зимой дети в снежки играют, летом выращивают цветы на территории детдома. Перед глазами встал образ директора Ивана Ивановича. Надя передернула плечами, четко представив его надменную улыбку и пушистые, черные усы. Фу, какие они отвратительные! Сам лысый, а усы густые. И его манера закладывать руки за спину и прохаживаться по коридору, сгорбившись, сильно раздражала. Надя скривила рот. Подходя к калитке, она представила, что бы сказала этому напыщенному гусю, встреться он ей прямо сейчас.
– Послала бы и плюнула в его гадкую рожу, – ответила себе Надя, открывая калитку.
Уже смеркалось. Небо стало совсем черным и закапал мелкий дождь. Надя вошла в хату, закрыла дверь на крючок и вздохнула. Тоскливо без Васи. В доме дышать нечем без него, такая невыносимая тишина стоит, что хоть плачь. Надя сняла калоши, прошла в комнату и взглянула на старушку. У той глаза сомкнуты, губы сжаты, кожа лица серая, как валенок. Лежит себе смирненько, как будто обледенела вся. Надя наклонилась и потрогала щеку женщины. Агафья не открыла глаза от прикосновения, как делала это днем. Проведя тремя пальцами по ее лбу, Надя села на край кровати. Кожа Агафьи еще теплая, но Надя все уже поняла:
– Померла. Отмучилась.
Она сходила к соседке, сказала, что старушка отдала богу душу и Надя не знает, что делать дальше. Грузная женщина покачала головой, жалея бабку, и отправилась за другими соседками, чтоб готовить Агафью к похоронам. Все прошло очень быстро. Через несколько часов Агафья лежала на кровати чистенькая, переодетая в другое платье, причесанная. Женщины говорили о ней только хорошее, но Надя помнила, что рассказывала о них старушка. Никто не воспринимал Агафью всерьез, все сторонились ее в далекой молодости, потому что она была одинокой и очень красивой. Каждая жительница поселка боялась за своего мужа, поэтому никто не вел дружбу с Агафьей. Надя слушала женщин, сидя за столом в кухне, а потом, когда они собрались по домам, Ефросинья спросила:
– Я ж ее вчера или позавчера видела, в огороде копалась. Что ж так быстро сдалась? Неужто сердце?
– Ага, – кивнула Надя, пряча глаза.
– И не болела вроде… – задумчиво сказала Фрося.
– Была здорова, как бык. – поддакнули остальные, обуваясь перед выходом.
– Ну ладно, значит, срок ей пришел.
Агафью похоронили с помощью соседей и колхоза. Пока гроб закапывали мужики, женщины вновь разговорились.
– Фельдшер наша сказала, что Агафья ни разу последние двадцать лет к ней не обращалась. Во как!
– Ну да, а как Надька с Васькой у ней поселились, так бабка сдала.
– Да ну, не накручивай. Ей уж сотня стукнула, куда там дальше-то. Хоть и здоровьем не обижена была, так вон как получилось. Бог сразу, в один миг прибрал.
– А бог ли?
– Что ты хочешь сказать?
– Странно все это. Когда мы ее мыли, я у нее на голове шишку нащупала.
– А может она всегда у нее была. Вон, как у моего Федьки. Один раз долбанулся в мальчишестве, так череп кривой остался.
– Но раньше ведь этой шишки не было у Константиновны.
– А ты откуда знаешь?
– Я ж стригла ее частенько. Придет, сядет на табурет, я ее платочком оберну, три волоска расчешу. Ох и тоненькие волосенки те были… Аж макушку видать. Не было шишки, точно говорю.
Женщины покосились на Надю, потом вновь продолжили беседовать. Надя заметила краем глаза, что на нее посмотрели недобрым взглядом, но не придала этому особого значения. После были поминки. Соседки помянули Агафью Константиновну в ее доме, потом ушли. Надя убрала посуду, помыла ее, затем начала наводить порядок в хате. Сняла белье с кровати бабки, замочила его, вытащила всю одежду старушки из шкафа, сложила в мешок, как посоветовали соседки, чтобы отдать тем, кому нужнее. Перебирая барахло в сундуке, стоящем рядом с кроватью хозяйки, Надя нашла платочек, в котором что-то было спрятано. Развернув его, увидела крест. Деревянный, затертый с толстой ниточной.
– В бога верила, – прошептала Надя и спрятала крест в платок.
Потом она решила, пока Вася в больнице (а ведь она к нему так и не съездила), прибрать и в их спальне, а позже заняться кухней. Как только дело дошло до кухни, Надя залезла на печь и начала скидывать с нее всякие тряпки, которые хранила хозяйка и требовала не трогать их, потому что всяко могут пригодиться. Под тряпками Надя обнаружила запечатанный конверт. Взглянув на адресата, немного поморщилась. Письмо для Васи. Судя по пожелтевшей бумаге, конверт спрятан очень давно, но зачем?
– Бабуля, что ли туда его положила? – подумала Надя и тут же ее глаза устремились на обратный адрес.
«от Подорожниковой Веры»
– Ах зараза! – вспылила Надя. – Как ты его нашла? – и быстро распечатала конверт.
© Copyright: Ольга Брюс
Приглашаю вас почитать вместе с нами книгу "9 жизней"- телеграмм, а также прочесть другие рассказы вконтакте.
Благодарю за лайки, репосты и подписку на канал. 💖