Мама никогда не воспринимала всерьез мои жалобы на самочувствие. Она постоянно приговаривала, что я ребенок, у меня ничего болеть не может.
Из всех причин не идти в школу мама воспринимала только температуру и расстройство желудка, всё остальное было для нее глупостями и детскими отговорками.
Ей было невозможно объяснить, что у меня болит голова, а в школе носом шла кровь. Даже мои слова, что я ходила к медсестре и та, померив давление, ужаснулась и отправила меня домой, ее не трогали.
Она лично позвонила в школу узнать, только когда сама медсестра ей подтвердила, что так и было, она перестала на меня орать. Правда, медсестра еще посоветовала меня к врачу сводить, потому что такое давление для детей несвойственно, но этот совет мама проигнорировала.
Маме не было на меня плевать: она просто не считала, что у ребенка может быть что-то не так в организме. Он же только недавно родился, какие могут быть проблемы?
Исключения делались только для стоматолога. К нему на осмотр меня водили каждые полгода, потому что зубы у меня были отвратительными всегда.
Из-за такого маминого отношения мне не только пришлось многие проблемы, тянущиеся из детства, решать самой во взрослом возрасте, но и лечить психику.
Мамина фраза "у тебя на самом деле ничего не болит, ты просто жалуешься, чтобы тебя пожалели и разрешили не идти в школу" крепко вбилась в мое сознание.
Поэтому я прошляпила, когда у меня начались проблемы со спиной. Думала, что само пройдет, просто неудачно повернулась или продуло, может, потянула где-то.
Это всё шло в вялотекущем режиме около трех лет. Вроде и не болит сильно, бывает, что прихватит, но быстро отпускает. Это же не повод отрывать врачей от важных дел.
Но после очередного трудного рабочего дня на ногах я легла спать, а утром просто не смогла встать. Боль пробивала такая, что слезы на глаза наворачивались.
Было ощущение, что ноги отнимаются, но потом, когда волна боли после резкого движения спала, я поняла, что всё не настолько страшно, но всё равно очень болезненно.
С кровати я в тот день вставала двадцать минут, а потом столько же ковыляла до туалета, хотя у меня студия, а не дворец. Было очень больно от каждого движения.
Поняв, что боль проходить не собирается, я вызвала скорую. В машину меня грузили на носилках, потому что сама я стоять не могла. У меня еще и давление поднялось от всех переживаний.
Со спиной всё оказалось плохо, но не фатально. Мне прописали лечение, одним из пунктов которого было ношение корсета, а вторым - ограничение движений. Ходить было можно, но не нагибаться, не прогибаться, не дергаться.
Я стала всё делать медленно. Медленно и аккуратно вставала, садилась, ложилась. Перед тем, чтобы что-то достать, я стояла и думала, как это сделать, чтобы поменьше задействовать спину.
Дело было перед Пасхой. Я привыкла перед этим светлым праздником делать генеральную уборку, но в этот раз было не до нее, запустила робот пылесос и на этом уборка закончилась. Мне даже постельное менять помогала подруга.
Маму ставить в известность о своей болезни я не хотела, знала, что начнется. И, конечно, угадала. Мама позвонила сама и в ультимативной форме заявила, что я должна приехать и помочь ей с уборкой.
Это было не ново, такое случается почти каждый год. Но в этот раз я не поехала, объяснила, что помощник из меня никакой: сама в корсете, ничего толком делать не могу.
А маме же надо и шторы снять, и ковры выбить и почистить, и полы помыть. Все это с моей спиной сделать невозможно: я доломаю организм окончательно.
Объяснила все маме, предложила вызвать ей клининг, чтобы она сама там не надрывалась.
- Понятно всё с тобой, лишь бы матери не помогать! - фыркнула мама мне в трубку и сбросила вызов. Я пробовала ей перезвонить, но разговаривать со мной она не захотела.
Так обидно стало. Она даже не поинтересовалась, что со спиной, что говорят врачи, насколько серьезная ситуация. Могла бы и свою помощь предложить, как сделали мои друзья.
Но мама всё еще считает, что я не имею права болеть: я же молодая.