На рыбалку ходят по-разному: со спиннингом, с удочкой, с сетями или другими хитроумными ловушками, но есть и такие рыбаки, которые просто хотят побыть вдали от дома, не обязательно на природе, а просто подальше от семьи и забот. Разве запрещено проводить свой выходной день вне домашних стен? Нет, не запрещено.
Василий Яковлевич считался среди односельчан именно таким рыбаком. Как только коллеги заговаривали о рыбалке, он сразу садился «на хвост», вымаливая, чтобы взяли его с собой.
Его брали, хотя и не очень охотно. Место в лодке для одного человека всегда найдётся, но дело совсем не в месте. Во-первых, это лишний груз, а, значит, больше расход бензина; во-вторых, лишний человек – помеха в лодке, особенно на серьёзной рыбалке, когда надо проявлять сноровку и мастерство; а ещё команде из двух человек, которые сработались, понимали друг друга без слов, третий человек, особенно болтливый, являлся непомерной обузой.
Но Василия Яковлевича брали. Его язык, никогда не устающий вырабатывать слова, мог уговорить любого. Складывалось впечатление, что он всё знает и умеет, что без него никакого улова не будет, погода подведёт, а мотор без его навыков просто не будет работать.
- А кто же вам будет варить чай, – спрашивал он будущих напарников, - Наливать стопки, подкидывать в костёр дрова? Без меня вам просто будет очень тяжело справляться!
Аргумент по поводу стопок магически действовал, завораживал, открывал широкие возможности для романтики.
Вообще алкоголизм на рыбалке не приветствовался, но по традиции всегда небольшой запас спиртного на рыбалку брали. Мало ли чего! Можно невзначай промочить ноги или простудиться, или, того хуже, при отсутствии клёва наступят тоска или хандра. На рыбалке может случиться всё, поэтому от простуды и снятия стресса должна быть в запасе необходимая микстура.
- Тогда, как все, бери с собой запас от простуды, - отвечал ему Семён.
- Какой разговор! За этим не заржавеет, это я возьму!
Василия Яковлевича брали равноценным членом в экипаж лодки. Надо сказать, что экипаж лодки состоял из пилотов, которые привыкли к дисциплине, порядку и тщательному выполнению всех необходимых процедур и формальностей. Рыбачить и охотиться в свободное от полётов время никто не запрещал, никто не ограничивал. Существовало только одно условие: на работу надо явиться строго по наряду без опозданий, отдохнувшими и выспавшимися – эта заповедь не обсуждалась и не терпела исключений.
Третий член экипажа Егор слыл балагуром и весельчаком, который никогда в карман за словом не лез. Ему было абсолютно всё равно, кто его оппонент: то ли это такой же пилот, то ли замполит или, того хуже, командир лётного отряда. Он мог любого поставить на место, не дав время на обдумывание ответа, причём обставит всё так, что в его правоте не остаётся никаких сомнений.
Василий Яковлевич подошёл, когда лодка оказалась загружена, бензин заправлен, мотор опробован. Осталось сесть в лодку экипажу и отчаливать.
Прибыв на место своего базирования, мужики оставили Василия Яковлевича греть чай и наполнять, как он сам сказал, стопки, а Семён с Егором уехали ставить сетки. Времени до вечера оставалось не так уж много. Ночью планировалось сидеть с ружьями в караулках с подсадными утками.
Когда вернулись, стол оказался накрыт по всем правилам. Чайник стоял с краю костра на углях, стопки налиты, солёная сёмга и хлеб порезаны ровно и аккуратно. Всё остальное разложено мастерски на клочках бумаги и полиэтилена. Такого изобилия вряд ли можно встретить на столе в ресторане, где в тарелке обычно лежит маленький кусочек, похожий на мясо, обильно припорошённый какой-то ядовито-зелёной малосъедобной травой, неизвестно где выращенной и какими химикатами удобренной. В ресторане поражает всегда только одно: заоблачные цены, о которых вслух не говорят, но зато мысленно они поражают любое самое привередливое воображение.
Василий Яковлевич, отдохнувший и разморённый жаром костра, помог рыбакам найти удобные места. Он не умолкал. Сейчас он мог заткнуть за пояс даже самого говорливого Егора, который немного устал и перед обедом больше молчал.
- Ну, под будущую уху! – сказал Семён, подняв свою стопку.
Все молча чокнулись и так же молча выпили, а затем принялись поглощать разложенные на столе угощения, ухватив в первую очередь по куску сёмги с чёрным хлебом. Помидоры и огурцы хоть и привлекали внимание, но им отводили вторую очередь после второй стопки. В магазине помидоров и огурцов не водилось, но они каким-то чудесным образом при выезде на природу обязательно появлялись на импровизированном столе, а ещё аккуратно порезаны лук и сало, лежали варёные яйца и ломтики дефицитной колбасы, которой магазин также не снабжал.
Как-то не принято на рыбалке спрашивать, откуда это всё появлялось. Лежит на общем столе, значит, все в равной степени могут этим воспользоваться. Зря что ли придумали в верхах продовольственную программу! Она придумана для пополнения запасов в магазинах, но народ решил её по-своему, снабжая в первую очередь потребности населения, начиная со своей семьи.
Долго засиживаться не пришлось. Егор посмотрел на часы и сказал:
- Пора! Устроимся как раз на вечернюю зорьку, на самый перелёт уток.
Никто не возражал. Только Василий Яковлевич, обхватив своё ружьё, сказал:
- Я, пожалуй, останусь здесь.
- А чего так? – спросил Семён.
- Кто же вам согреет чай и сварит к обеду суп? – ответил Василий Яковлевич, - Я этим и займусь.
- И не будешь охотиться? – спросил опять Семён.
- Может, потом, - ответил Василий и неуверенно добавил:
- Если успею…
Упрашивать его никто не стал. Дело добровольное: хочешь – иди, а не хочешь, сиди у костра. Никто не неволит!
Ночь выдалась с лёгким заморозком. Настоящий мороз не появился, но на переохлаждённой почве появились блёстки намерзающего тонкого блестящего льда. Сидящих людей в караулках холод доставал постепенно и неумолимо. Тишина стояла такая, что, казалось, от неё стоит звон в ушах. Природа замерла, чувствуя усиливающийся холод. Перекликающиеся обычно ночные пичуги все куда-то подевались, затаились.
Перелёта уток естественно не оказалось. Утки тоже где-то затаились в ожидании рассвета и появления солнышка, тепла и нового дня.
- Будем сидеть или пойдём? – окликнул Семён Егора, находящегося примерно в пятидесяти метрах в стороне.
- Посидим. Не может такого быть, чтобы никто не прилетел, - ответил Егор.
- У меня от холода одежда к спине примерзает, - сказал Семён.
- Терпи! Охотник должен терпеть тяготы и лишения так же, как и военнослужащий.
В этот момент и прилетела пара уток, сев невдалеке от Семёна. Его от волнения
сразу бросило в жар, как будто и не было никакого холода. Семён прицелился, выждал, когда утки окажутся вместе и выстрелил. Выстрел оказался удачным. Дичь застыла маленькими комочками в воде.
Егор тоже слышал свист крыльев пролетевших уток, но он не видел, что они сели, поэтому спросил:
- Ты по кому там лупишь?
- Пара есть! – крикнул возбуждённый Семён, забывший про холод. Сейчас он забродил в длинных сапогах в разлившуюся воду, давя в прибрежной траве образовавшийся маленький ледок.
- Молодец! – воскликнул Егор, - Надо ещё одну по числу ртов.
- Добудем, - уже уверенно ответил Семён.
Одна утка села к Егору, когда терпение всё иссякло, а солнце, разукрасившее край горизонта, должно вот-вот появиться.
Поверхность травы блестела и сверкала от намёрзшего инея. Спасительный выстрел оказался неожиданным и долгожданным, известившим о том, что пытка холодом завершилась.
- У меня тоже одна есть! – крикнул Егор, - Пойдём к костру размачивать смёрзшиеся суставы.
- Пойдём, - сразу откликнулся Семён, - Никакого терпения уже не хватает.
Василий Яковлевич мирно спал, закутавшись в шубу и обняв ружьё у слабо тлеющего огня.
- Ну, и хранитель очага! – воскликнул Егор, - Тебя с хранителей надо немедленно уволить!
Разоспавшийся Василий Яковлевич вскочил, пытаясь открыть не открывающиеся глаза:
- Я только немножко прикемарил, я вас ждал, у меня всё готово, - оправдывался он, пытаясь оживить затухающий костёр, - Сейчас будет тепло.
- Мы уж теперь как-нибудь сами согреемся, - сказал Егор, разливая по стопкам застывшую жидкость, - Давай, Семён, бери, иначе холод изнутри не выгнать.
- Я не рыжий, - вместо Семёна откликнулся Василий Яковлевич, - Я тоже замёрз, - он поднял вместе со всеми свою стопку, выпил и, как провинившийся школьник, снова стал подкладывать в костёр дрова и греть в чайнике воду.
- Хранитель, нам чай долго ждать? – спросил Семён.
- Сейчас закипит, он не остыл, я его грел… Я вас ждал… - оправдывался Василий, - А вы чего-нибудь подстрелили?
- Разве не видишь? – спросил Семён.
Только сейчас сонными глазами Василий Яковлевич разглядел лежащих в стороне уток.
- Вот это хорошо! – воскликнул он, - Теперь у нас есть дичь. Попалась бы ещё рыбка!
- Судя по тому, как ты ловил её у костра, она попадёт, - съязвил Егор.
- Вы сидели в караулках, а я работал, - снова стал оправдываться Василий Яковлевич, - Одних дров заготовил целую сажень!
- Чаю попьём и поедем проверять улов, - примирительно сказал Егор.
Чай пили, не спеша и с чувством выполненного долга, согревая свои застывшие до стадии окоченения внутренности.
Василий Яковлевич изъявил желание ехать вместе с напарниками, поскольку солнышко поднялось изрядно высоко и вовсю пригревало, а, с другой стороны, он, как все, хотел быть добытчиком и не слышать больше язвительные замечания в свой адрес.
С третьим человеком в лодке стало тесно. Семён сел за вёсла, Егор залез на нос, а Василия Яковлевича попросили сесть в корму для соблюдения равновесия. Ему, не имевшему сноровки, как у напарников, место понравилось, где сидеть не тесно и всё хорошо просматривалось.
В сетки попали щуки, небольшие сиги, пара окуней да каким-то чудом зацепился язь, не считая мелкого мусора в виде сорожек.
- Что бы вы без меня наловили! – воскликнул Василий Яковлевич, - Рыба, она, идёт на истинного рыбака, а не просто так – поставили сетки и ждать чуда! Учитесь, пока я у вас в экипаже напарник.
- Без тебя мы бы точно ничего не наловили, - подтвердил с серьёзным видом Семён, - Поехали, у нас там осталось, а сетки пусть стоят ловят. Перед отъездом их снимем.
После бессонной ночи охотников у костра разморило, их потянуло в сон.
- Теперь мы будем отдыхать, а тебе снова работать, - сказал Василию Яковлевичу Егор, - Суп варить не будем, а уху сваришь. Как главному костровому тебе сон днём не положен.
- Отдыхайте, я сварю! – подтвердил Василий Яковлевич.
Чего-чего, а готовить пищу и накрывать стол Василий Яковлевич умел. На этой работе мёрзнуть без сна и отдыха не надо, с лодками и моторами возиться тоже не надо. Здесь всё под рукой. Солнышко греет. Тепло от костра тоже греет.
Мужики, как примостились с боков от костра, так сразу и уснули. «Надо присмотреть, чтобы случайный уголёк не попал на одежду спящих», - подумал Василий Яковлевич, - «Как говорил человек в футляре А. П. Чехова: «Как бы чего не вышло!»»
Проснулись мужики, когда время перевалило далеко за полдень.
- У меня всё готово, - сказал Василий Яковлевич, - Без вас один я обедать не стал.
- А чего бы и не пообедать, - ответил Семён, - Наливай!
Что он имел в виду, было непонятно, но Василий Яковлевич понял это по-своему. Он налил пустые стопки.
- Уху я тоже наливаю, - на всякий случай сказал он.
- Я уху и имел в виду, - сказал Семён и добавил:
- И стопки тоже.
- У нас времени осталось мало, - сказал Егор, - Быстро обедаем, проверяем сети и бегом в свои караулки. Утки нас заждались.
Следующая ночь не принесла никаких охотничьих трофеев. Утки летали, но как-то вяло и далеко в стороне, не приближаясь к караулкам. В сетках небольшой улов был и вечером, и утром, когда их снимали. А ещё больше в сетки напопадало палок, веток, листьев и прочего хлама, приносимого вешней водой. Появились и новые дыры, без которых не обходится ни одна рыбалка.
- Поедем домой, - сказал Егор, - Там и выспимся. Завтра на работу, поэтому здесь оставаться не имеет никакого смысла. Осталась самая приятная процедура: разделить трофеи.
- А чего их делить? – сразу откликнулся Василий Яковлевич, - Разложим на три кучки по справедливости, - он, не дожидаясь команды, сам стал раскладывать уток и рыбу, - Остаётся лишним один сиг, его можно положить в мою кучку – это будет плата за хранение очага.
Семён с Егором переглянулись, но ничего не сказали. По справедливости, так, по справедливости, решили они. На рыбалке принято делить всё поровну независимо от того, кто и сколько поймал.
Делить по справедливости – рыбацкая традиция, о которой Василий Яковлевич, гревшийся большую часть времени у костра, хорошо осведомлён.
04.2017.