Осенью 1941 года в Харькове была проведена грандиозная диверсионная операция «Западня». В городе и на подступах к нему были установлены тысячи мин. Часть из них — радиоуправляемые. Профессор Н. Д. Пильчиков, предложил радиоуправляемые мины еще в конце позапрошлого века. Судьба его сложилась трагически, а гибель до сих пор покрыта тайной.
ЖАЖДА ПОЗНАВАТЬ
Утром 6 мая (по старому стилю) 1908 года в одиночной палате харьковской психоневрологической лечебницы прозвучал выстрел. Сбежался медицинский персонал. Дверь палаты оказалась запертой изнутри. На стук никто не ответил. Дверь сорвали и увидели страшную картину. На больничной койке лежал человек в окровавленной рубашке. Руки его были скрещены на груди. Бросился в глаза револьвер системы «бульдог», положенный на ночной столик, рядом с кроватью. Человек был мертв. Если он застрелился, то как мог после этого положить на столик револьвер? Если же — застрелен, то кем и для чего?
Пациентом, обнаруженным в больничной палате, был профессор Харьковского технологического института Николай Дмитриевич Пильчиков. В ученом мире, в России и за границей, его хорошо знали как талантливого физика. Многообразие интересов профессора поражало. Он изучал радиоактивность и земной магнетизм, рентгеновские лучи и атмосферное электричество, электролиз и поляризацию света. Он провел исследования знаменитой Курской магнитной аномалии и первым объяснил причину ее влиянием огромных залежей железной руды.
Пильчиков исследовал выпадение града, сделал прекрасные фотографии молний. Более того, ему, едва ли не первому, удалось получить искусственный сферический разряд — таинственную шаровую молнию! В 1905 году неутомимый ученый отправляется в Африку, в Алжир, чтобы провести там (в России это было невозможно) тщательные наблюдения полного солнечного затмения.
Когда многие считали, что подняться в небо на аэростате выше 8 — 9 километров человек не сможет, Пильчиков разработал проект стратостата с герметично закрытой гондолой, позволившей бы проникнуть ввысь на 20 — 30 километров! И все же наибольшую известность ему принесло изобретение в области радиотехники. Известность, а быть может, и безвременную, трагическую гибель.
ВЗРЫВЫ ПО РАДИО
Николай Пильчиков происходил из дворян Полтавской губернии. Он родился 9 мая 1857 года, рано лишился матери и рос, как писал один из его биографов, «на руках отца», преподавателя истории и политической экономии Полтавского кадетского корпуса.
С детства Пильчиков отличался талантливостью к наукам, особенно к физике и математике. Так что вовсе не случайно он выбрал физико-математический факультет, поступая в Харьковский университет. Научные исследования он начал в студенческие годы. В частности, проводил опыты по записи звука (еще до появления фонографа Эдисона!).
Когда в 1880 году Пильчиков закончил университет, он был оставлен при нем «для приготовления к профессорскому званию». Затем была двухгодичная командировка во Францию для практики в лучших парижских лабораториях.
Со временем имя Пильчикова приобрело европейскую известность. Он состоял действительным членом Тулузской академии наук, членом ученых обществ не только в России, но и во Франции, Австрии, Бельгии, Германии, США. Был деятельным участником ряда конгрессов и съездов. Выступал охотно и с популярными лекциями. А в часы досуга играл на скрипке, писал стихи и рисовал. Таким был этот незаурядный человек.
Разумеется, зарождавшаяся радиотехника, телеграфия без проводов, как тогда говорили, не могла его не заинтересовать. Он и сам решил внести свою лепту в эту новую область науки и техники, выбрав оригинальную, совсем еще не разработанную тему — управление по радио.
К этому времени, к середине 90-х годов, Николай Дмитриевич перебрался из Харькова в Одессу, стал профессором Новороссийского университета. Здесь-то и объявил он о тех замечательных исследованиях, которые, как оказалось, он вел уже давно и в которых добился прекрасных результатов.
23 марта 1898 года в одесской газете «Южное обозрение» было объявлено, что профессор Пильчиков прочтет публичную лекцию об электромагнитных волнах с демонстрацией «многих поразительных опытов». Газета писала, что с помощью изобретенных профессором устройств можно будет взрывать мины, удаленные на большие дистанции, производить выстрелы из орудий, не приближаясь к ним, управлять на расстоянии семафорами, морскими маяками, часами.
Основой для разработки приборов Пильчикову служил, конечно же, изобретенный в 1895 году А. С. Поповым радиоприемник, знаменитый «грозоотметчик». К слову сказать, Николай Дмитриевич в своих выступлениях всегда подчеркивал приоритет Попова. Они были знакомы, переписывались, и создатель радио знал об изобретениях Пильчикова.
Объявленная лекция состоялась в назначенный день в Биржевом зале Одессы. Опыты Пильчикова и в самом деле оказались необыкновенными. Ученый, как и обещал, посредством радиоволн на расстоянии зажег свет в модели маяка, привел в движение модель железнодорожного семафора, сделал выстрел из маленькой пушки, наконец, в резервуаре, устроенном прямо в зале, взорвал «мину». При этом для большей наглядности была потоплена модель яхты.
Семь месяцев спустя, 29 октября, Пильчиков выступил с лекцией о радиоуправлении на заседании одесского отделения Императорского Русского технического общества. Этот доклад также сопровождался невиданными экспериментами. Газета «Одесский листок» писала, что с помощью электромагнитных волн, посланных через просторный зал, был приведен в действие гальванометр, включен электрический звонок, а также взорван небольшой заряд пироксилина.
СЕКРЕТНОЕ ИЗОБРЕТЕНИЕ
Опыты Пильчикова со взрывами являлись неслучайными. Изобретатель надеялся применить свои радиоустройства прежде всего в военном деле. В декабре 1898 года он обратился с докладной запиской к военному министру Куропаткину. Он писал, что его метод «беспроводной электрической передачи энергии» даст возможность «взрывать заложенные мины на значительном расстоянии, не имея с ними никакого сообщения кабелем или проволокою», позволит создать минные лодки, которые без единого человека команды будут настигать неприятельские корабли и топить их, построить радиоуправляемые «сухопутные миноноски», способные двигаться «вперед атакующих и разрушать встречаемые укрепления».
Пильчиков писал также, что считает себя не вправе эксплуатировать свое изобретение за границей (а такие предложения, «весьма выгодные», по его словам, были) и, стремясь сохранить все в «полной тайне», воздерживается от патентования. Это было, конечно, наивно. При существовавшем в то далекое время уровне секретности тайну приборов Пильчикова вряд ли бы удалось долго сохранять. Да идея телеуправления уже и носилась в воздухе.
Знал ли Пильчиков о любопытных опытах в США изобретателя Николы Теслы — неизвест-но. А они были поставлены в том же 1898 году. Именитый электротехник демонстрировал модель радиоуправляемого судна. С американской деловитостью, не в пример русскому профессору, он поспешил взять патент (три месяца спустя после первой лекции Пильчикова в Одессе) на «метод и устройство для управления механизмами судов и экипажей».
Однако в приборах Пильчикова было одно чрезвычайно важное отличие. Суть его изобретатель сам объяснил в переписке с военным ведомством. Он писал: «После довольно продолжительных теоретических и опытных изысканий я остановился на той мысли, что прибор, воспринимающий действие электрических волн, должен быть непременно снабжен особым охранным снарядом — протектором, который, профильтровывая доходящие до него электрические волны, давал бы доступ к действующему механизму лишь тем волнам, которые посланные нами».
Ныне любая машина, управляемая по радио: земная ли, воздушная или космическая, имеет свои «протекторы», защищающие ее от искусственных или природных помех. Без этого надежное радиоуправление невозможно. Пильчиков одним из первых понял это.
Но изобрести протектор оказалось куда легче, чем пробиться через чиновничьи препоны. У Пильчикова не было тех условий, которые имел тот же Никола Тесла, получивший за свои изобретения миллионы долларов. Берлинскому ученому Слаби для проведения опытов по радиотехнике германский император предоставил и деньги, и войска, и корабли, и даже дирижабли.
Правда, ответ на свою первую докладную записку военному министру Николай Дмитриевич получил довольно быстро. Главное инженерное управление просило сообщить более подробные сведения об изобретении. И Пильчиков их сообщил. Он докладывал, что разработал несколько видов протектора разного назначения: для мин, которые можно было взрывать все одновременно или в любой комбинации, торпед, «минных автомобилей». Снова повторил, что отказывается реализовывать свое изобретение за границей, поскольку, «найдя применение в иностранной армии и флоте, оно могло бы послужить нам же во вред». Изобретение свое он оценивал в 150 тысяч рублей, но просил ассигновать пока лишь десятую часть для изготовления приборов и проведения опытов.
ЧИНОВНИЧЬЯ ЧЕХАРДА
Проходил месяц за месяцем, а военное ведомство все молчало. Изобретатель решил напомнить о себе и 12 сентября 1900 года снова обратился с письмом к военному министру. Он жаловался, что, столь долго не получая «никакого известия о состоянии дела» (в течение более чем полутора лет!), находится в тяжелом положении неопределенности, писал, что в Америке и Европе инженеры тщетно «ищут решения вопроса», которое он еще два года назад мог предоставить военному министру. В заключение выражал готовность снизить стоимость своего изобретения до 100 тысяч рублей с рассрочкой на пять лет, причем эти деньги предназначал не для себя, а для нужд физической лаборатории Новороссийского университета.
Лишь четыре месяца спустя последовал ответ Главного инженерного управления. У Пильчикова опять потребовали разъяснений, и снова ему пришлось объяснять, в чем состоит суть его предложения. Теперь он просил субсидию хотя бы в 5 тысяч рублей да примерно столько же на постройку небольшого радиоуправляемого судна. «Если бы Военное министерство, — писал изобретатель 26 января 1901 года в Главное инженерное управление, — нашло возможным ассигновать особую сумму — около пяти или шести тысяч на устройство маленького телеавтомоторного катера (большой обошелся бы тысяч в десять), то я почел бы за величайшее счастье заняться постройкой такового с тем, чтобы во время будущего осеннего пребывания Государя в Ливадии доставить возможность Его Державной Руке нажатием ключа электрического осциллятора приводить к берегам Ливадии или усылать в открытое море этот автомоторный катер».
Увы, мечтам этим не суждено было осуществиться. В военном ведомстве посчитали, что расходы на опыты Пильчикова слишком велики, даже та мизерная сумма, которую он просил. Решили обратиться в Морское министерство с тем, чтобы поделить расходы пополам.
В начале 1902 года Пильчиков, находившийся тогда в Петербурге на XI съезде русских естествоиспытателей и врачей, был приглашен в Морской технический комитет, где подробно рассказал о своем протекторе. Доклад звучал убедительно, и вскоре управляющий Морским министерством, вице-адмирал Тыртов дал согласие на половину расходов. Но тут Военное министерство вдруг отказалось участвовать в опытах. Тогда морское ведомство полную сумму расходов (всего 5 тысяч рублей) взяло на себя. Пока шли переговоры и переписка, Николай Дмитриевич снова возвратился в Харьков и стал профессором Технологического института.
Опыты состоялись в Севастополе в августе 1903 года в присутствии изобретателя. Радиосигналы посылались с Херсонесского маяка, а принимались в море, на транспорте «Днестр». При этом удалось, по крайней мере, в три раза увеличить дальность передачи. «Опыты принесли большую пользу», — докладывал в Петербург, в Морской технический комитет Главный командир Черноморского флота. Продолжить их не удалось. Есть, правда, глухие сведения, что позже Пильчиков оказывал какую-то секретную, военную помощь нашему флоту, действовавшему на Дальнем Востоке, во время Русско-японской войны, и даже получил за это благодарность командующего. Но что это были за труды, неизвестно.
ЗАГАДОЧНАЯ ТРАГЕДИЯ
По отзывам современников, профессор Пильчиков был человеком чрезвычайно впечатлительным, «отличался необычайной нервозностью и раздражительностью». Своей семьи Николай Дмитриевич не имел и жил одиноко среди книг и приборов, страстно преданный научным занятиям, изобретательству и педагогической работе.
Время было неспокойное. В Технологическом начались волнения студенчества, к которому Пильчиков всегда относился с большим вниманием и сочувствием. Да и студенты любили и уважали своего профессора физики. Он тяжело переживал смуту и общественный разлад. Здоровье его, и без того некрепкое, резко ухудшилось.
4 мая 1908 года Пильчиков приехал с небольшим чемоданчиком в лечебницу нервных и душевных болезней и заявил, что ему необходимо пожить некоторое время в тишине и покое. Доктор Платонов осмотрел нового пациента. Тот был задумчив, жаловался на переутомление.
Ученого поместили в отдельной палате на втором этаже. День 5 мая он провел спокойно. В 11 часов вечера лег спать, заперев дверь. Пациент, живший по соседству, потом рассказывал, что часов в семь утра 6 мая услыхал за стеной хлопок, похожий на выстрел, а затем — короткое хрипение. Заподозрив недоброе, больной позвонил и сообщил об услышанном врачу. Что было дальше, читатель уже знает. Пуля попала в сердце, пробила его насквозь и остановилась под кожей около позвонков.
Столь трагическое событие взволновало весь город. «Впечатление от этой катастрофы, — писала на следующий день харьковская газета «Южный край», — поистине ошеломляющее! Вопросы: зачем? почему? Тревожат всех и каждого. Тайну своего преждевременного конца профессор Пильчиков унес в могилу».
Современники не сомневались, что 50-летний профессор покончил с собой. Но как же тогда с аккуратно скрещенными руками, а главное, с револьвером, положенным на столик? Возможно ли такое при самоубийстве?
Крупный специалист в области судебной медицины, профессор Бокариус, утверждал, что это возможно. Он даже специально в одном из своих трудов обратился к примеру Пильчикова. «В случае небольших огнестрельных ран, — писал Бокариус, — потерпевший способен сделать даже несколько шагов и производить несложные действия… В нашем случае самоубийца после выстрела в сердце мог еще положить револьвер на стоящий подле кровати стол и сложить руки на груди». Зарегистрирован случай, когда человек, раненный в сердце, двигался и разговаривал в течение 14 часов!
Но версия о самоубийстве не единственная. Много лет спустя после гибели Пильчикова возникла другая, версия о намеренном убийстве изобретателя нового важного прибора. Возможно, совсем не он нажал спусковой крючок. Отпечатки пальцев на «бульдоге» не были изучены. В пользу версии об убийстве говорит и тот факт, что среди оставшихся бумаг профессора почему-то не оказалось ни схем, ни расчетов его радиоустройств, его протектора. Возможно, они находились в том чемоданчике, который был принесен Пильчиковым в лечебницу. Быть может, кто-то преследовал ученого-изобретателя, и он искал в лечебнице убежища и не нашел.
Забраться в палату через окно на втором этаже для сильного человека не представило бы большого труда. Застрелить изобретателя в закрытой комнате, похитить описание и схемы, а затем быстро и незаметно уйти тем же путем — задача тоже вполне выполнимая.
Но это, повторяю, лишь предположение. Как обстояло все на самом деле, как погиб изобретатель радиоуправления, до сих пор загадка.
Геннадий ЧЕРНЕНКО
«Секретные материалы 20 века» №6(50). 2001
