"Любовь не терпит сослагательного наклонения",роман №4,часть 5, "«Шанс.net»(зач.)«Sovershenstvo.net»(зач.)«Любовь сл. по заказу", глава 24

Первого сентября следующего учебного года Андреас вошел в здание университета, предъявил пропуск охраннику и пошел разыскивать свою супругу. У него сегодня было целых две литературы, но ему хотелось увидеть Рухсар раньше, чем студенты. Он надел черный костюм, белую рубашку с узором пейсли и даже темно-синий галстук. Нет, он помнил, что жена ненавидит галстуки, но первое сентября все-таки…
Рухсар найти не удалось. Звонок оповестил о начале занятий. Андреас вошел в аудиторию и только тут увидел жену. Она заполняла журнал. Около нее сидел Пэн Азариас, постоянный клиент Андреаса.
- Здравствуйте, молодой человек.
- О, ничего себе! А что Вы здесь делаете? – удивился студент.
- То же, что и Вы: получаю образование.
- Похвально. Так Виктор вроде бы здесь не учится…
- Причем тут он? – занервничал Андреас.
- Обычно мужья приходят к женам на работу, чтобы застать их с любовниками.
- У его жены нет любовника, зато есть назойливые юноши, сующие нос куда не следует, - оборвала Рухсар красноречие Пэна.
- Сейчас начнется лекция. Я бы хотела провести греческий вместо литературы.
- Мне все равно, - заметил Андреас, однако, чуть наклоняясь к жене.
- Мистер Мелэйн, имея процветающую строительную фирму и не менее прекрасную жену, Вы, между прочим, начинаете наглеть, - улыбнулся Пэн.
Андреас внутренне вспылил замечанию студента и клиента, но на всякий случай отпрянул и прошел на свободное место. И сел, оставаясь сторонним наблюдателем.
Пэн топтался около Рухсар недолго; зашли студенты и стали рассаживаться на места. Андреаса отчего-то не трогали. Он остался на своем месте, уставился на Рухсар и замер.
Все занятие он слушал так внимательно, что на него смотрели и не двигались остальные. На перемене с ним не заговорили. Не спросили, почему он явился через год после начала учебы, собирается ли он окончить курс экстерном или еще что-нибудь.
Зато на следующем занятии Пэн отличился: он объяснил студентам, что в отношения Рухсар и Андреаса не следует встревать.
- Они… как бы, немного знакомы… Если кто-то решит предложить нашему преподавателю свою дружбу, хлопот не оберешься. Присутствующий здесь, красивый и вновь поступивший Андреас, начнет ныть сутки напролет, отравляя Ваше существование. Он Рыба по знаку зодиака, а они вечность ноют, если они мужчины.
Рухсар не сказала ни слова, но ее ответный взгляд сказал Пэну за нее все. Андреас был вынужден проглотить еще то, что и Пэн флиртует с его женой весь год, а теперь еще и в присутствии законного мужа.
На перемене к ней, ничуть не смущаясь нового студента, зашел Тис и подарил Рухсар нежно-розовую розу. Студентов, к счастью, не было. Но, скорее всего, они об этом знали – не первый же раз Тис этот трюк проделывал: пытался быть галантным джентльменом.
Рухсар розу поставила в вазу, а на мужа и не взглянула. Тис вышел, и Андреас подошел к Рухсар.
- Надеюсь, ты ему платишь, чтобы он за тобой ухаживал.
- Очень остроумно, Эндрю.
- В детстве я искренне думал, что парни пишут девушкам различные признания в любви, а те их получают на заборах, мостах, асфальте… А потом я вырос и увидел объявления, предлагающие подобные услуги.
- Детство кончилось, но ты продолжаешь на что-то рассчитывать.
- Могу я рассчитывать на верность, в таком случае?
- Я тебе верна.
- Но ты принимаешь от него розы… Когда ты уходишь в декретный отпуск?
- Не ухожу. За ребенком будет смотреть Вера, бабушка нашего сына.
- Она согласилась?
- Она сама предложила это. Просто учись, Эндрю – не надо делать и говорить ничего лишнего.
- Так тебе, значит, нравится меня дразнить и здесь, в стенах университета?
- Немножко. Просто дома я более раскованна. Я все же женщина, хоть и верна тебе до последней мысли в моей голове. Когда я это делаю, я влюбляюсь в тебя все больше и больше. Мужчинам сложнее – наша, женская ревность выглядит не так очаровательно. Женщины агрессивные в попытке удержать мужчину; мужчины – милые.
- Для меня ты – самая очаровательная ревнующая жена из всех существующих. Твоя агрессия меня нисколько не волнует.
- И ты не боишься?! – удивилась искренне Рухсар.
- Ты же трусливый мальчишка, просто заяц… Мы за партой сидели, а ты за мной не пытался ухаживать…
- Зато сейчас я вспоминаю былые времена так ярко! Сегодня на лекции я даже жалел, что прошлое нельзя вернуть.
- А что бы ты изменил? Что бы ты сделал?
- Конечно, в мечтах, а не наяву я бы сказал, какая ты красивая.
- Я в этом сомневаюсь.
- Так я тоже, не без этого… А сейчас… снова Тис, снова он, когда же это кончится?! Розы таскает…
- Не таскает, а носит, - поправила его Рухсар.
- Разумеется: все чужие вежливые и приятные, а вот законный муж необразованный и неумный… Я не умею ухаживать. Когда я вижу, что пропал окончательно, с головой, я делаю предложение, но только в мечтах. Наяву я выбираю невероятное нечто, объект, которого я явно недостоин.
- И?
- Я не боюсь. И я сказал неправду.
- Опять?
- Да. Твоя агрессия меня волнует. Она мне нравится, я хочу ее… Когда я вижу и чувствую, что ты ревнуешь, я согласен на все – согласен даже выслушивать от твоих студентов правильные замечания: я ною беспрестанно, постоянно трушу и совсем не умею зазнаваться – самая привлекательная мужская черта в глазах миллиона женщин…
- Какая чушь!
- Нет, не чушь! Все Вы реагируете на уверенность в себе – так и Виктор говорил… Разве не ты ему намекнула на это?
- Я намекнула, но не на это. Мне нравишься ты: ты особенный, нежный, уступчивый, доверчивый… При всех своих положительных качествах ты не умеешь… добиваться своего. И я не умею сражаться за свои права. Конечно, я умею, но… тоже в мыслях и придуманной жизни. Вот поэтому иногда нам… сложно вместе. Я могу ждать, я умею ждать, но хотелось бы тратить на ожидание чуть меньше времени, чем целая жизнь…
- Так мы вместе, чего ты хочешь еще?
- Только родить нашего ребенка и назвать его Иоанн Тис Мелэйн.
- Это потому, что этот тип дарит тебе розы? – прищурился Андреас.
- Нет, нравится имя.
- Делай, что хочешь, но говори мне чаще, что любишь. Я согласен на все, только бы твоя любовь длилась чуточку дольше, чем ничего.
- Ничего?!
- Ты мне только дома это говоришь…
- А ты самовлюбленный, Эндрю, - удивилась Рухсар.
- Я жутко неуверенный в себе. Это очень часто утомляет – каждому хочется, чтобы его любили. Смысл жизни – любовь.
- Но ты так красиво говоришь! Почему ты не называешь меня уменьшительными именами?
- Зачем?
- Ну… все влюбленные так делают.
- Так делают женщины и мужчины… по просьбе женщин.
- А если я попрошу, сделаешь?
- Чтобы я опять себя выдал?
- Когда это ты себя выдаешь?
- Все время, постоянно, ежесекундно. Не успел поступить учиться, как уже натолкнулся на Пэна, который все обо мне знает. Откуда?!
- Выспросил еще год назад. Его волнует Виктор, не ты.
- Виктор всех волнует. Мне, в принципе, на них наплевать, но на тебя-то нет… История любви может быть только одна, а ты пытаешься возвести ее в квадрат…
- Скоро звонок, а ты хамишь мне…
- Загляни всего лишь в мои глаза… А тот случай в ювелирном магазине…
- Ты прекрасен! Но если ты в ближайшее время, находясь со мной рядом, то есть еще ближе, чем раньше, и, беспокоясь обо мне и моих студентах, а также знакомых, не назовешь меня ласково (раз уж взялся ревновать – говори со мной на языке влюбленных), я обижусь…
Дома Рухсар попросила мужа:
- Иди сюда.
- Зачем?
- Я тебя поцелую. Ты мне так надоел с тем, что все время подозреваешь меня в неверности. Плохой мальчишка… Хочешь, чтобы я выполнила свою угрозу и сказала люблю на языке тела?
- Хочу…
- Тогда раздевайся.
- Раздень меня ты… Все равно в своих несбыточных, аморальных мечтах ты делаешь это… со своим Виктором.
- Что?!
- Он говорил со мной в тот день, когда я просто открыл окно и прыгнул. Сказал, что ты со мной только потому, что он опоздал к банкету. К Вашей с ним свадьбе.
- Сволочь!
- Нет, он очень…красивый. И милый даже. Красивее меня. И до сих пор помнит, как Вы сидели за партой; он тебе помогал – кстати, совершенно безвозмездно. Если бы ты не стала помогать ему с греческим, он бы не обиделся… Нет, зачем ему обижаться: дань прошлому ты отдала; устроилась преподавать именно греческий язык, а не что-то иное.
- Ну да… Знаешь, почему я тебя люблю?
- Почему?
- Потому что ты так говоришь… такую вот чепуху. Из твоих уст даже чепуха выходит сексуально. Не стал бы Виктор плакать и жаловаться учительнице, что я исправляю ошибки в его тетрадях, - поддразнила Рухсар несчастного мужа.
Андреас в ответ стащил с себя костюмные брюки и трусы.
-М-м-м! Шикарная попка!
- У своего Тиса, лауреата премии Неувядаемых воспоминаний, тезки имени нашего будущего ребенка, не хочешь посмотреть? У него лучше, разве нет?
- Это кто сказал? – удивилась Рухсар.
- Студентки сегодня на перемене? Они вешались на него все время, трогая за задницу, когда могли дотянуться.
- Ты до сих пор его ревнуешь?! – возмутился Андреас.
- Я никогда не ревновала него и не ревную. Так почему его задница лучше твоей?
- Даже в брюках… джинсах это… видно. И, когда он с тобой, он все время выставляет ее напоказ.
- В таком случае, любовь моя, твоя попка в рекламе не нуждается. Я и так от нее без ума!
- Тогда почему ты медлишь?
- А ты почему ревнуешь? Эжен сказал мне, когда мы с тобой встретились и заговорили, что тебе это чувство незнакомо.
- Убью я его однажды! Говорить такое… моей жене…
- Нельзя разве? Ты же со мной не говоришь. А как я должна узнать, что у тебя на сердце и в душе? Почему мужчины так боятся признаваться в любви и в слабостях перед женщиной?
- У мужчин нет слабостей.
- Есть. Это мы, женщины.
- Нас интересует только голый секс.
- Разве? Я с тобой сплю, но тебя это, похоже, не устраивает.
- Мужчины твои…
- Я с ними не сплю. Ни с кем не спала ни до тебя, ни после.
- Хорошо, как хочешь: я только мужчина. Не Бог, не Принц, не идеал. Потому и ревную, что представлениям о совершенстве не соответствую…