Глава из книги Тимофея Решетова "ВРЕМЯ. Пространство. Космос. Введение в гелиоцентрику", стр. 463.
Предыдущая глава: Вселенная и космос: где происходит что?
Рассмотрим ещё одну цитату из интернета.
Космос (греч. κόσμος – порядок) – понятие древнегреческой философии и культуры, представление о природном мире как о пластически упорядоченном гармоническом целом. Противопоставлялся хаосу. Греки соединяли в понятии «космос» две функции – упорядочивающую и эстетическую.
Источник: Википедия
Итак, космос – это упорядоченность, структурность. Хаос – обратная сторона космоса, то, что находится «по ту сторону» порядка. Их противопоставление идёт строго в философском ключе: понятно, что два данных понятия отнюдь не исключают друг друга, но скорее, наоборот, дополняют. Вместе они составляют единое целое, друг без друга они немыслимы. В этом отношении вполне уместно будет вспомнить известный восточный символ, инь-ян. Как известно, в даосской доктрине, откуда, собственно, это понятие было импортировано в нашу общую картину мира, его связывают прежде всего с понятием Великого Предела – Тай Цзи (см. рис. 19). К этому образу ниже мы ещё вернёмся.
Не вполне корректно полагать, хотя такое часто можно встретить, что хаос – это некая разрушительная сила. Скажем так: разрушительные силы могут приводить некую систему в беспорядочное состояние, «в состояние хаоса», однако, как таковые эти силы суть следствия некоторых процессов, и даже если их действие мы воспринимаем как дезинтегрирующее, у нас нет оснований считать, что они «порождаются» самим хаосом. Само понятие силы уже требует некоторой упорядоченности, направленности, предполагает наличие источника и т. д. Всё сие к хаосу как раз не имеет отношения.
В этом же смысле не следует отождествлять хаос с энтропией. Энтропия – это процесс, хаос можно с некоторыми оговорками считать результатом энтропии, однако, всё это слишком плоско, тут прослеживается неясность относительно того, что собственно мы считаем хаосом. Хаос – это не сила, не процесс, не итог процесса, скорее это – состояние бытия, одно из.
Ибо космос также являет собой состояние бытия. Космос от хаоса отличает именно его [бытия] упорядоченность, структурность, проявленность. При этом основа и того, и другого – то же самое единое бытие, которое происходит из Единого Источника. Космос и хаос суть два модуса единого бытия, не столько взаимоисключающие, сколько взаимодополняющие, единородные.
Иногда рассматривают космос и хаос как две тенденции мироздания. Космос – предполагает наличие, утверждение порядка, упорядоченность, хаос же – отсутствие такового, точнее, его нереализованность. Вопрос тут, однако, следует поставить иначе: какие критерии можем мы применить, чтобы разобраться в реальной ситуации и достоверно установить, что упорядочено, а что нет?
Если мы не осознаём внутренней упорядочивающей взаимосвязи между элементами рассматриваемой нами системы, а точнее сказать – если мы по некоторым соображениям предполагаем отсутствие такой взаимосвязи – мы не можем из этого сделать вывод, что её в принципе не существует. Между тем столь же вероятно, что, когда мы усматриваем в чём угодно некую упорядоченность, на самом деле её там может и не быть: часто мы имеем дело с разрозненными компонентами, которые несводимы к единому общему знаменателю, вопреки всем нашим ожиданиям, как бы нам того ни хотелось. Отсюда можно заключить, что космос и хаос в смысле наличия или отсутствия порядка суть не просто состояния бытия, но они отражают лишь наше отношение к бытию, то есть по сути это даже и не состояния, но образы, категории нашей картины мира. К реальной реальности они не имеют прямого отношения.
Пытаясь познавать реальность, мы всякий раз используем сравнительно узкий диапазон понятий, которого подчас крайне недостаточно для обнаружения закономерностей, мы «слышим звон, но не знаем, откуда он». С опытом, по мере усвоения систематического подхода, основанного, например, на некоторой целостной философской доктрине, нам многое становится яснее. Мы начинаем понимать, в частности, что «дыма без огня не бывает», научаемся отыскивать не только сам «огонь», но даже и источник «огня» и т. д. Применяя методы логики, диалектики, синтеза и анализа и т. п. мы можем ещё больше расширить свой кругозор, начинаем систематизировать абстрактные понятия чисто умозрительного свойства. Таким образом наш космос расширяется, но, как ни странно, хаоса от этого меньше не становится. Как и прежде, он сквозит из всех щелей и деться от него некуда. При этом мы понимаем, что деление это условно, потому что область нашего исследования – это Изначальное Единство. Меняется только уровень нашего постижения, но не сами качественные состояния реальности.
Мы можем, – по всей видимости, раз уж у нас имеется сама идея Абсолюта, – мы можем узреть и постичь всю полноту и единство Абсолюта в некоем озарении, в интуитивном прозрении. Все подобные переживания, увы, практически неописуемы, их суть невозможно передать при помощи слов. При этом, если два индивида пережили одно и то же (озарение), они скорее всего найдут общий язык между собой. Вряд ли это смогут сделать те, кто имеет на данный счёт только чисто теоретическое представление, но не имеет реального опыта. Соответственно, в конечном счёте дело не в терминологии, но в реальном опыте, в нашей способности воспринимать и интегрировать этот опыт, делать его частью нашей картины мира.
Всё это говорится в том ключе, что понятия порядка, упорядоченности, структурности, которые мы связываем с идеей космоса, возникают исключительно как следствие нашей способности увидеть, распознать фактическую взаимосвязь некоторого ряда событий, явлений, вещей.
Так, если мы считаем, что звёзды суть объекты, возникшие в результате самоорганизации некоторого протовещества, мы просто констатируем свою неспособность определить, обозначить те конструктивные силы, которые в реальности отвечают за этот процесс. Но и более того, мы отказываемся от самого поиска этих сил. Разумеется, сами эти силы не перестают существовать и оказывать воздействие, в том числе и на нас самих, но в мировоззренческом плане мы просто списываем все эти воздействия на «силы хаоса».
Всё это прямо вытекает из нашей картины мира, точнее, из того философского основания, на котором она зиждется. Ведь если мы признаём, что в основе всего лежит Изначальное Единство, это значит, что никакого «беспорядка» не может быть в принципе. Всё организовано, всё связано со всем остальным, эти связи имеют многоуровневый характер, для выражения которого синтаксис нашего языка часто в принципе не подходит. Но мы тем не менее знаем, что такой порядок существует, понимаем, на чём он основан.
Значит ли это, что космос везде и повсюду, а хаоса просто не существует?
Но ведь дело вовсе не в этом! Мы говорим лишь о том, чтобы подобрать данным терминам соответствующее определение, с тем, чтобы в дальнейшем использовать их осмысленно, точно понимать, что мы имеем в виду каждый раз, когда их используем. Таким образом мы расширяем диапазон своей картины мира, и, соответственно, совершенствуем свой аппарат восприятия, углубляем собственное постижение реальности.
Мы можем рассмотреть хаос не просто как «отсутствие порядка» (что, как мы видим, уж слишком банально), но как поле чистой потенциальности, которое находится вне идеи упорядоченности лишь до тех пор, пока мы не займёмся этим вопросом. В философском плане это означает, что хаос есть нечто неизвестное, существование чего мы можем предполагать, но никак не можем зафиксировать, ни в слове, ни даже в мысли. Как только мы обнаруживаем нечто там, где за миг до этого ничего не видели, мы вместе с тем совершаем акт объективации, неизвестное становится известным, хаос превращается в космос, некая область реальности упорядочивается.
Если у нас есть какие-то предчувствия, предвидения, предощущения – всё это пока только «игры разума», и они происходят в сфере уже известного. Фактически мы никак не можем иметь дело с неизвестным (с хаосом) пока оно каким-либо образом не будет нами объективировано, т. е. пока оно не станет известным. Между тем наше известное некогда, т. е. изначально, всё целиком было неизвестным. Оно поменяло свой статус в результате нашей систематизации реальности, наших направленных усилий по установлению порядка там, где его нет и прежде не было.
Отсюда видно, что и хаос, и космос суть понятия относительные. И в известной степени субъективные, ибо они суть лишь элементы картины мира. Вся реальность находится в постоянном полном единстве сама с собою, в ней нет и не может быть никаких внутренних противоречий, никаких взаимоисключающих друг друга частей или уровней. Только в нашей картине мира возможно разделение на группы, уровни и т. д., и связано оно исключительно с нашим способом постижения реальности, т. е. по сути определяется возможностями нашего аппарата восприятия.
Сама идея «разделения» присуща нам онтологически. Мы уже говорили, что Высшее Я возникает вследствие самозарождения некоторой личной силы, которая из всеобщего единства выделяет индивидуальную составляющую. Внутри и снаружи данной монады находится одно и то же – само Изначальное Единство, однако, в то же время некоторая сила «замыкает» часть Единства на себя, создавая, таким образом, разделение на «Я» и «всё остальное».
В этом первоначальном акте рождения индивидуальности и кроется причина всего дальнейшего разделения, в том числе разделения единства на космос и хаос. До тех пор, пока мы не осознаем на самом глубинном уровне, что всякое разделение есть чистая условность, нас будет повсюду преследовать дуализм: добро и зло, жизнь и смерть, бог и дьявол, материя и сознание, мужское и женское, хаос и космос.
Зато как только мы справляемся с этой задачей и обретаем внутреннюю непреложную уверенность в принципиальном единстве всего сущего, и в том числе нашего собственного единства со всем остальным, мы обретаем ясность; истина становится для нас очевидной.
—
Тимофей Решетов