- Курочку пожаришь на ужин, с чесночком и майонезом? Я на этой больничной еде оголодал, как собака бездомная.
Боря аккуратно собрал хлебом, жир с тарелки, оставшийся после холодца, и зажевал, жмурясь от удовольствия.
Он и вправду скинул килограмма три, за месяц проведенный на больничной койке, с воспалением легких.
Угораздило же его, на рыбалке, заснуть пьяному на голой земле, в одних трусах и резиновых сапогах. Как разделся, не помнит, как штаны снял через болотные сапоги, это вообще из области научной фантастики. Видать, накидался от души самогоночки, что ум зашёл за разум, и там остался надолго.
А на дворе начало сентября, по ночам прохладно, земля уже остыла от летнего солнца, и напиталась влагой от реки.
Вот его и прихватило, сперва кашлял, потом совсем худо стало, сил, не то что работать, даже жевать не стало.
Долго он отбрыкивался от сожительницы Натальи, которая пыталась его в поликлинику затащить и врачу показать.
- Я что тебе, сопливый мальчик, по поликлиникам ходить - кричал он на неё - подумаешь, кашель по ночам мешает ей спать. Спи на кухне, если такая нежная уродилась! Ишь, фифа какая!
Но та не сдавалась, скорую помощь вызвала, когда Борька на работу не смог пойти утром, вроде дернулся встать, а сил-то нет. Вот закудахтала глупая баба, звонить начала, на руках тащила его до машины, и в больницу поехала следом на такси.
Наташка, она такая, заботливая, за это и терпит ее Боря, живёт с ней третий год. Другой бы и месяца не протянул, но он терпеливый, даже такую как Натаха, может выдержать.
И зарплату домой носит, не всю конечно, себе оставляет на курево, на пиво после работы, на водочку по выходным.
Ещё и на бензин нужно, на запчасти, автомобиль хоть и новый Наташка ему купила, но вложений требует постоянно.
И на работу Боря ездит с ветерком, на "Тигуане" красном, а не на автобусе, как некоторые идиоты.
- А на завтрак, купи ветчины хорошей, надоело крупу по тарелке гонять в больнице. Мне чтобы восстановить здоровье, мясо нужно есть, как можно больше, так врач лечащий сказал.
Наташа домыла посуду и достала из морозильника курицу, и немного подумав, вытащила большой кусок замороженной телятины.
Если врач сказал, значит, так необходимо, придется мясом кормить мужа до отвала, пусть быстрее поправляется.
Наталья называла Борю мужем, горделиво выпячивая грудь, и снисходительно поглядывая сверху вниз, на незамужних коллег. Те усмехались, и время от времени напоминали ей, что Боренька ненаглядный всего-навсего сожитель, которого она вынуждена содержать на свои деньги.
- Он работает - оправдывала "мужа" женщина - вот совсем недавно, снова устроился на работу.
- В том то и дело, снова - вздыхали коллеги - он хоть где-нибудь, больше трёх месяцев работал?
- Работал, ещё как работал - горячилась Наталья, начальник маленького отдела, в большом предприятии - в торговом центре, охранником!
- Ты дура, Разлогова - не выдерживали коллеги, - он себе даже на трусы не зарабатывает, а ты ему машину купила. По городу раскатывает как король, в то время, когда ты на работу ездишь трамваем. Сидит плотно на твоей шее, жрёт и пьёт, наглая морда такая.
- Зря вы так - обижалась женщина, на справедливые замечания - он очень хороший.
- Ну и живи, если такой хороший - отмахивались женщины - выбор за тобой!
Но как раз выбора-то и не было у Натальи, и она об этом знала с детства.
- Ох, Наталка, кто же тебя такую замуж возьмёт?
Вздыхала бабушка, разглядывая нос кнопочкой и веснушки по всему лицу внучки. А ещё ее расстраивали пухлые щеки, и круглый, как барабан животик, но несмотря на это, она упорно подкладывала очередной, жирный блин в тарелку внучки.
- Что же вы ее откармливаете, мамаша - злился отец, - из-за щек глаз не видно у девчонки, а вы все блин в нее пихаете!
- Отстаньте вы от ребенка - кричала мать, деревянной лопаткой шерудя в сковороде жареную картошку - найдется ещё идиот, который и такую замуж возьмёт!
- А что - заступался за внучку дед - вон у Макаровых, Анька в ворота не влезала, и ничего, в прошлом году за Генку выскочила.
- Ага, за Генку-алкаша - хихикала бабушка, колыхая огромным телом, - тверезый рази глянул бы на такую.
Девочка не понимала, почему ее не возьмут замуж, взяли же бабушку и маму, которые сами были не меньше Ани Макаровой. Задавать вопросы, в семье не было принято, поэтому Наташа верила в предсказания бабушки, замужем ей не бывать!
Но ей очень хотелось туда, в это волшебное место, где должны оказаться все хорошие и красивые девочки. И если повезёт, то и такие, как Наташа, толстые и некрасивые, с сорок третьим размером ноги.
Замужжжж - слово звучало как ноты, вымученные оканифоленным смычком, из струн скрипки Страдивари, нежно и настойчиво, вызывая душевный трепет и слёзы.
Наташа хотела в этот самый Замуж, не понимая зачем, какого рожна и с какого перепуга. Об этом Замуж, говорили бабушка с дедушкой, мама с папой, соседи и соседки, крикливые бабы в очереди в магазине, слово это въелось в мозг, и пропиталось под кожу.
Она мечтала об этом "Взамуж", грезила этим мифическим, "счастливым замужеством", муж снился ей по ночам, он приносил ей цветы и шоколадку, и носил на руках.
А наяву, Наташку тонконогие одноклассницы дразнили Хрюндей, мальчишки щипали за большую задницу, и лупили портфелем по широкой спине.
Она плакала, прячась за школой, и заедала обиды большим бутербродом с сыром и колбасой, или пирожками бабушкиного приготовления.
- Ну и наела же ты харю - удивлялся папа, почесывая свой круглый, как глобус живот - жрешь и жрешь, как только влезает в тебя столько еды?
- Столько же, сколько в тебя - ответила бы любая другая девочка, но Наташа была приучена, молча внимать мудрым речам старших.
Она жевала и вздыхала, ей хотелось как все девочки бегать на танцы, в коротких топиках и шортиках, откуда вываливаются аппетитные булки.
Но мама покупала огромные блузки в мелкий цветочек, вздыхая и злясь, подбирала бесформенные платья.
- Ноги как у слона, такие людям показывать нельзя - бубнила она, натягивая на дочь длинные юбки.
А на танцы ее никто не звал, особенно после того, как Алинке, однокласснице, решившейся взять ее как-то на дискотеку, сказал суровый охранник на входе:
- Девушка, а вы зачем маму с собой привели?
Сверстники ржали долго, называя Наташу Мамочкой, и просили дать погонять ее наряды на Хеллоуин, ведь страшнее ничего быть не может.
В пятнадцать лет Наташа носила одежду того же размера, как необьятная бабушка, а в двадцать переросла и ее.
- Кому ты нужна такая - бухтел папа, доедая десятый, жареный пирожок с мясом - тебя легче убить, чем прокормить.
В семье Разлоговых покушать любили все, поэтому бабушка с мамой, с утра до ночи возились на кухне. В огромных кастрюлях варили мясо, в необьятном казане постоянно шкворчало масло. Жареная картошка с пенками, макароны по-флотски, котлеты и пельмени, пироги и булочки, не сходили со стола.
- Нам замуж не выходить - говорили взрослые, - нам фигуру блюсти не надо, можем и поесть.
- А вот Наташке... - и многозначительно хмыкали, оглядывая одетую в пятьдесят последнего размера халат, дочку.
- Найдется поди какой-никакой, - надеялась бабушка и угощая внучку, щедро поливала майонезом, макароны с мясом в тарелке.
Какой-никакой время от времени находился, когда Наташа перешла в возраст, при котором девицы выходят замуж. Но долго никто не задерживался, обычно кандидат в мужья, наедался до изжоги Наташкиных пирогов, и исчезал в тумане бытия.
Обычно это происходило на съемной квартире, которую оплачивала счастливая девушка, в надежде на совместную жизнь. Она таскала продукты сумками, готовила еду огромными кастрюлями, и замирала от радости, если изредка ее хвалили. А потом кавалер бормоча что-то невнятное про "ты хорошая, но я не готов", уходил под бурные слезы несостоявшейся невесты.
Она рыдала до икоты, возвращаясь в родные пенаты, и яростно заедала горе, булочками и пышками.
- Квартиру нужно купить, может кто позарится с жильём-то - догадались дедушка с бабушкой, и достали запрятанную заначку. Квартира однокомнатная была куплена, и нашлись те, кто позарился, тем более, что девушка умудрилась тело жирное выучить в институте, и устроить на оплачиваемую работу.
Она вообще-то была неглупая и старательная, даже продвинулась немного по карьерной лестнице.
Но настоящего, женского счастья на ее горизонте так и не наблюдалось.
Позарившиеся на квартиру кавалеры, почему-то растворялись в неизвестном направлении, через месяц-другой житья на дармовых харчах.
- Кто же жить с тобой будет, ты же страшная, как война атомная - говорил отец, приходя утешать дочь, после бегства очередного кандидата.
Он сьедал приготовленный ужин и уходил с чувством исполненного долга, а что, пожалел же, поговорил.
Как ни странно, но новый претендент на сердце, голубые глаза и округлости невероятных размеров, появлялся буквально через несколько дней.
Наталья знала, что выбирать ей не приходится, сгодится любой человечек с бубенцами, и брала инициативу в свои руки.
Как можно скорее, допускала кандидата в мужья до своего тела, до квартиры и битком набитого холодильника. Это чтобы тот не успел передумать, поздоровался случайно и всё, оказался в постели, заваленный пирогами и блинами.
- И этот наверное, ненадолго - предрекали родители, знакомясь с очередным альфонсом, удобно устроившимся возле дармовой женщины с жильём и зарплатой.
- Ну вот, так и думали - радостно констатировали они, когда утешали рыдающую дочь, брошенную отьевшимся, вернее, зажравшимся мужчиной.
Когда Наташу знакомили с Борей, она понимала, что и этот не задержится долго, но надежда умирает последней, и тридцатилетняя женщина ещё надеялась на женское счастье.
Как ни странно, Борик прижился, отьелся, стал лосниться как сытый кот, и уходить никуда не собирался. Идти-то ему было некуда, родители жили в маленькой квартире, приютили ещё и его сестру с двумя детьми, после развода. Снимать жилье дорого, покупать не на что, поэтому жить с Натахой ему было удобно, сытно, но скучно до ломоты в зубах.
Когда тебя каждый день утром на кухне, встречают несчастные, покорные глаза, и лицо, - "меня всё равно бросят", это забавляет любого мужчину. Плечи распрямляются, грудь разворачивается, чувствуешь себя султаном, так и хочется рявкнуть:
- Целуй ноги владыке, быстро!
Но через три дня это печальное лицо, и унылые складки возле губ начинают раздражать.
Большое, мягкое тело, при знакомстве вызвавшее жгучий интерес своей белизной, быстро приедается. Вызывает разочарование молчаливой податливостью, и абсолютной незаинтересованностью в происходящем в постели. Как безмозглая медуза, раскачивается, пока ее качают волны, и покорно затихает, когда наступает штиль.
Борис в первое время ждал, что стоит ему немного наглеть, и появится огонь в глазах сожительницы, и рявкнет она на него так, что перепонка в ушах лопнет. Как-никак, жилплощадь ее, на жизнь зарабатывает она же, имеет полное право требовать. Боря не гордый, его если пнуть хорошенько, он может и вести себя прилично, и зарабатывать.
Но Наташа не рявкала, молча готовила и убирала, прибегая с работы, кидалась жарить мясо, тушить картошку, а по пути и бутылочку прихватывала.
Как наглый, уличный кот, прижившийся в хорошем доме, Боря тоже понял, что его не выгонят при любом раскладе. Значит, можно не выполнять свои обязанности и шкодить в меру, не выходя за рамки приличия.
Первым делом, он забил на супружеский долг, тем более что Натаха особо и не требовала его.
На красном автомобиле, купленном сожительницей, стал Боря возить Жанну, с работы до ее дома, из ее дома до работы, до дачи и магазина. И долг, предназначенный Наташе, он перенаправил на Жанночку, и не пожалел об этом.
Жанет в постели жгла не по-детски, гоняя любовника до седьмого пота, и он скакал, как конь на соревнованиях. А ещё, чертовка эта, очень любила когда Борюська убирался в её квартире, чем он и занимался, в свободное от утех время. Единственное, что огорчало Борю в подруге, это была ее худоба, он всё таки любил подержаться за мягкое. Но однажды высказав такую претензию, он получил шлангом от пылесоса по спине, и больше не рискнул эту тему поднимать. С такими горячими, и знающими себе цену дамами как Жанна, лучше язык держать за зубами, целее будут и язык, и зубы.
Обидно, что простудился Боря в самом разгаре отношений с Жанной, то есть и заболел из-за этого. Захотелось даме его сердца на рыбалку, вот такая она непредсказуемая, пришлось Боре организовать мероприятие с удочками, с шашлыком и выпивкой.
Подруги и друзья Жанны, приперлись толпой, гуляли всю ночь, орали песни так, что рыба оглушенная всплыла кверху брюхом, на реке.
Перебрали чуток, захотелось Жанет стриптиза мужского, вот Боря видимо и устроил ей представление, сам и не помнит уже. Потом рассказывали приятели, как он танцевал для любимой на крыше автомобиля и кричал, что лучше Жанны нет никого.
***
- Ты там на работе не задерживайся, - напутствовал утром Боря сожительницу - я тут голодный лежать не собираюсь. Одна нога здесь, другая там, шевели булками, они у тебя знатные!
Он шлёпнул Натаху по заднице и выпроводил ее за дверь, держа в кармане халата телефон наготове.
- Жанночка, малышка - пропел он в трубку - я дома один. Соскучился за месяц так, что сьесть тебя готов!
- И что, что один - голос у подруги был резкий и раздраженный - а я вот не одна, со мной Виталик!
- Жанна, не шути так, мы же с тобой договорились, выйду из больницы, восстановлюсь немного и перееду к тебе.
- На кой ты мне сдался, ни работы, ни денег у тебя нет. Машина и та сожительницы, сам говорил, что эта дура никак не оформит не тебя документы.
- Я устроюсь я оформлю - торопливо крикнул Боря, но его уже не услышали, в трубке пошли длинные гудки.
Он звонил ещё и ещё, пока грубый мужской голос, не пообещал ему переломать руки, чтобы он не мог набрать номер Жанны.
А вечером Наташа бежала домой счастливая, с двумя пакетами, где лежали продукты и звенели бутылки. Дома ждал голодный муж, он звонил и торопил, ласково называя бестолковой коровой, и раздражался на ее нерасторопность.
Долгожданное женское счастье, наконец свило гнездо и в ее квартире, лишь бы оно было надолго, а лучше насовсем.