Дыхание хищного зверя упало на плечи. Томные выдохи большого потока воздуха слегка покачивали нервную систему. Тело судорожно впало в ступор. Снова кто-то выпустил табун мурашек бегущих к самым пяткам через все тело. Сердце неожиданно собрало чемоданы и попрощалось убегая в след за мурашами в пяточные дали. В глазах темнело и гаснул свет, мелькали слайды уходящей жизни. Лишь боковое зрение улавливало огонь от черепков, как догорающие головки спичек. „Включите мою жизнь с начала, я посмотрю ее еще раз, три, четыре, пять…“
Сдерживающий смех внутри профессора сбивал с толку. Тишина разрывала уши, громким звоном ударяя по барабанным установкам перепонок, как лучший барабанщик группы на связки с артериальным трубачом басистом. Что делали остальные я не понимал.
– Не бойтесь, – сквозь смех промолвил профессор, – это наш сотрудник. Разрешите представить – Тьма.
– Да я чуть кирпичный завод не открыл, прям здесь.
Мощная волна насмешки накрыло помещение с легким похрюкиванием и подрыкиванием.
Сзади стояла двухметровая кошка с примесью хомячка. Звериный оскал и нахмуренные брови заставляли чувствовать себя чьим-то обедом, а смазливая мордашка с пухлыми щечками внушала, что будет пережевывать любя и с небывалой нежностью.
– Это редкая порода, – продолжил профессор, – смесь семейства кошачьих, хомяковых и древнего жука теневика. Она стала гибкая, быстрая, запасливая, а так же приобрела навык прятаться в тени. Она буквально растворяется во тьме.
– Люблю ночные покатушки, – исходя на слюну пробурчал Витёк, – я б покатал.
Фары его засветились как прожекторы в небо. Карбюратор его заурчал, а из выхлопной заклубился дым. Трех клапанный движок застучал как двадцати литровый турбодизель. Система Акраповича немного гасила его темперамент, но он все равно давил на педаль до упора. Вскоре Витёк перешёл на кондей и немного остыл.
– Надо поторопиться! – вдруг произнес профессор, будто что-то скрывал.
Профессор взял у нас пробы, мазки, анализы. Да-а. Здесь, как и везде, восемь раз взяли, а ответа ноль. Вот и не люблю я ходить по поликлиникам. Здесь хоть номерки брать не надо и то радует. Дальше он со своей ассистенткой прошел в закрытую прозрачную комнату и они стали, что-то химичить. Затем позвали Варю для исследования. Я прибывал в долгом ожидании, Витёк пытался подкатить к новой знакомой и предлагал свою помощь. Черепки хихикали зловещими стонами опасаясь пожарной сигнализации.
Время остановилось.
Варя пробыла там несколько часов, но они мне показались вечностью. Шел третий месяц, а по виду все 12. Скоро подготовка к родам, а мы не понятно где, с кем и что ждет впереди. Сейчас главное здоровье малыша, еще бы узнать кто. Хотя. Я согласен на любого, лишь бы был здоровый. Варя больше хочет себе девочку, заплетать косички, платьице, одежка, куклы. А мне бы конечно сына, чтоб был опорой и защитой в будущем. А если дочка, то меньше любить не стану.
В лаборатории не было куда присесть, тем более полежать. Варя очень устала и ей бы поспать. Она даже забыла про ногти от этой беготни. Витёк ей забацал неплохую кровать, любой мебельщик позавидовал бы. Любимая быстро уснула слегка посапывая, я присел рядом и в голову полезли бредовые мысли.
В голове все перемешалось и крутилось как на карусели. Скоро буду папой, на дворе конец света, мы в каком-то болоте. Романтика.
Я и не заметил как уснул. Утром разбудил нас Витёк своим бурчанием. Профессор с тьмой всю ночь проводили свои исследования по изучению нас, еще до кучи Витька поанализали да запрягли работать. А он и не против был.
Мы позавтракали приготовленной Витьком едой на самодельной плите, хотя в лаборатории был специальный аппарат по готовке еды. Говорит, мол, не привык к такой еде, подавай яичницу с вареным кофе.
– Все. Готово, – воскликнул профессор выходя из комнаты, – мы получили результат.
Все резко притихли в ожидании хороших новостей, даже чергоры смотрели столь внимательно и беззвучно.
– Не томите, профессор.
– Есть плохие новости и не очень, – отвечал он, – значит так, вирус победить не получается, он постоянно меняется и мы не успеваем произвести новую вакцину. Такое ощущение, что это вовсе и не вирус даже. Но мы все таки смогли сделать лекарство, которое помогает зомбняш прийти в себя. Из твоих клеток мы выработали антиклетку позволяющую перезагрузить мозг и вернуть их в прежнее сознание. Но как нам дать всем людям на земле его, я не представляю.
Теперь с вами. Плод развивается очень быстро, быстрее чем обычно. Сейчас он где-то примерно на седьмом месяце вместо наших трех. Он здоров и нет ни каких признаков поражения вирусом.
– Кто там, не томите профессор?
– У вас будет…
Слова профессора перебил громкий хлопок и нескончаемый гул с наружи. Профессор подбежал к экранам и начал просматривать камеры наблюдения. Витёк подключился к работе и пристыковался к оборудованию. На экранах появилась картинка, как зомбняши атакуют лабораторию. Часть из них были с поезда на котором они ехали. В предводительстве все того же, который устроил побег. Профессор сказал нам надо идти и довести дело до конца, а он пока их задержит.
Лампочки замигали, тьма стала накрывать нас мерцающим светом…