На первый взгляд это выглядит странным, но факт остается фактом. В XIX веке, когда на Земле не было ни одного человека, для которого латинский язык являлся бы основным, не говоря – родным, появился перевод нескольких четверостиший одного средневекового персидского поэта на латынь. Поэтом был Омар Хайям (1048-1131), а переводчиком — англичанин Эдвард Фицджеральд (1809-1883). Понятно, что оценить его труды по достоинству мог крайне ограниченный круг людей. Ведь и тогда, и сейчас не так много тех, кто одинаково хорошо владеет латинским и персидским языками, чтобы понять как адекватность перевода, так и художественные достоинства текста.
Возникает вопрос: зачем Фицджеральд это сделал? Тем более, что потом он перевел рубаи Омара Хайяма на свой родной английский и сделал тем самым восточного поэта известным и популярным в западном мире. При жизни переводчика вышло четыре издания «Рубайят» на английском языке, которые Фицджеральд редактировал сам, после его смерти — пятое, изменения в котором внесли по его оставшимся записям. Форма рубаи, напомним, предполагает наличие четырех строк, в которых рифмуются первая, вторая и четвертая, а иногда все четыре.
Если с английским переводом, популяризировавшим творчество Омара Хайяма в Европе, всё более или менее понятно, то вопрос о латинском варианте остается открытым. Была ли это проба пера, своего рода разминка перед большой работой? Или Фицджеральд просто хотел проверить свои познания в обоих языках? Вряд ли он рассчитывал, что латинский перевод будет востребован кем-то, кроме нескольких человек. Но ему было интересно переложить строки персидского поэта на язык классической латыни. Своего рода лингвистическая игра.
При этом как латинский, так и английский переводы нельзя назвать абсолютно точными в отношении первоисточника. Тут вообще многое покрыто тайной. Во-первых, не факт, что все рубаи, приписываемые Хайяму, действительно сочинил он. Во-вторых, также нельзя совершенно определенно сказать, что переводы Фицджеральда во всех случаях являются именно переводами. Какие-то четверостишия могли быть самостоятельной импровизацией переводчика на темы, заданные Омаром Хайямом. Особенно это касается рубаи на латинском языке. Сам Фицджеральд открыто признавал, что его перевод «очень небуквенный», и называл свою работу «трансмогрификацией».
Он изучал персидский язык в Оксфорде, но трудно сказать, в какой степени он владел им. Что касается латыни, то его знание было прекрасным.