Новая серия публикаций в рубрике «Служение. Мастерские» рассказывает о людях, которые несут послушание в швейной мастерской нашего монастыря.
Сестра Елена Митюрева пришла трудиться в монастырь, когда закрыла свое дело. Далекая от веры и Церкви, она не планировала здесь оставаться, хотела найти место только на первое время. Но дальше всё пошло не по ее плану, а по Божиему, и теперь она руководит швейной мастерской № 2.
«Куда я приехала?»
— Каждое утро в мастерской 15 минут читают молитвы. И в начале, когда все шли молиться, я закрывалась в кабинете и работала. Ко мне стучалась матушка Тамара (Романенко), просила выйти на молитву, но я не видела в этом смысла и не понимала, почему должна тратить свое рабочее время.
Устраиваться на работу в монастырь я приехала в джинсах, кроссовках и майке. Я не ходила в храм и про монастырь ничего не знала. Когда закрыла свое дело по швейному производству, искала работу. Случайно в «Фейсбуке» увидела пост о вакансии — оператор на складе материалов. Подумала, что на первое время это подходящая работа.
И вот я приехала. Тогда руководителем склада материалов была Жанна Николаевна Бондарь, которая вышла мне навстречу в косыночке. Я подумала: «Куда я приехала?» Она провела меня на склад материалов и показала, что нужно делать: оператор занимается вводом в компьютер данных первичной документации. Программы я знала и понимала, что для меня это будет легко и неинтересно. Но до этого я работала в УП «СОК «ОЛИМПИЙСКИЙ» руководителем отдела реализации спортивных услуг, и это были бесконечные совещания, стрессы, поздние возвращения домой… А в мастерской я побыла буквально час, почувствовала атмосферу спокойствия, и мне это понравилось. Я решила, что с чего-то надо начинать, и согласилась.
По специальности я бухгалтер-экономист, но в конце 2017 года решила открыть свое дело по пошиву женской одежды. Чтобы разбираться в этом деле, закончила двухгодичные курсы (швея-портной, конструктор женской одежды) при Министерстве легкой промышленности. Когда по законодательству на товары стали вводить штрих-коды, производство уже не окупалось, магазины замораживали товар, и мне пришлось закрыться.
Итак, 3 сентября 2019 года я пришла в швейную мастерскую монастыря, и уже в декабре меня перевели руководителем на склад готовой продукции. А еще через какое-то время матушка Тамара предложила руководить швейной мастерской № 2. Так как производство мне знакомо, я согласилась. В швейной тружусь уже третий год.
Вера в Бога
— Я росла в католической церковной семье, только моя прабабушка была православной и втайне крестила меня в Православии.
Когда я была маленькой, на лето мама отвозила меня с братом к бабушке в деревню, и там мы с ней каждое воскресенье ходили в костел. Бабушка говорила, что будет за нас просить Бога, и молилась за нас.
Но когда я выросла, больше не ходила ни в костел, ни в храм. Бабушка всегда говорила мне, что если я попрошу что-то у Бога, то Он это обязательно даст. Когда мне было восемь лет, мои родители развелись. Я просила Бога только об одном — чтобы родители были вместе, но этого не произошло. Конечно, сейчас я понимаю, что они просто не могли быть вместе. А Бог в любом случае всегда рядом, и если тебе что-то дается в жизни — через это необходимо пройти. Но тогда моя детская искренняя вера поколебалась: «Я просила Тебя, почему Ты не помог?» С детства у меня началось отрицание веры, и я росла материалистом.
ПОДАТЬ ЗАПИСКУ В СВЯТО-ЕЛИСАВЕТИНСКИЙ МОНАСТЫРЬ
Поэтому молитвы в монастыре и вызвали у меня холодность. Как-то матушка Тамара сказала мне, что на молитвы нужно ходить обязательно, и если я не хочу, то должна пойти к духовнику монастыря отцу Андрею Лемешонку и взять у него благословение, чтобы не молиться. Я, конечно, не понимала, как могу просить такое благословение. Как можно священника просить не молиться? В мастерской я как-то сразу приняла матушку Лию (Варшаковскую), и она предложила мне сходить к отцу Андрею на беседу, а после беседы к нему подойти. Всю беседу я думала, как ему об этом скажу, но когда матушка подвела меня к нему, не смогла ничего сказать. Матушка попросила отца Андрея благословить меня на труд, он благословил, а уже дома я подумала, что с меня не убудет. Решила, что буду считать это такой утренней перекличкой или совещанием. И с этого момента стала ходить на молитвы. Постепенно пришло ощущение, что это и мне необходимо; что это время, когда можно услышать себя и настроиться на день.
А мой путь к Богу начался, когда я встретила своего супруга, который тоже трудится в монастыре.
Встреча
— У меня уже был брак, развод и сын от первого мужа, поэтому вопрос нового замужества был закрыт. Я занималась только карьерой и сыном и не представляла, что в 40 лет смогу под кого-то подстраиваться.
Когда я уже работала в швейной мастерской, у нас уволился снабженец. И мать Тамара предложила мне поехать с ней в Москву на закупку материалов для мастерской. Для меня это было непросто, потому что мы ехали на две недели и нужно было оставлять сына с моей мамой. Но я согласилась, всё прошло хорошо. Мой будущий супруг работал в отделе снабжения в Москве, так мы и познакомились, но тогда общение не развивали. Потом я была в отпуске, у мамы в деревне, мне позвонила матушка и сказала, что надо снова съездить в командировку в Москву. Несмотря на то, что это был мой отпуск, я не могла отправить матушку одну и в тот же день выехала из деревни. Тогда Володя встретил нас на перроне. А когда мы сидели в трапезной за общим столом, я посмотрела на этого человека по-другому. Я обратила внимание на свет и глубину в его глазах.
Мой муж говорит, что всё было промыслительно. Мы нашли друг друга в сознательном возрасте. Он тоже не собирался жениться, жил верой в Бога и воспитанием своей дочери Веры. Но Вера росла и отдалялась, и для него отдаление дочери было как потеря. Сейчас он говорит, что Бог очень вовремя скорректировал его дальнейшую судьбу…
В молодости мы чаще обижаемся друг на друга, ссоримся, а сейчас уже хочется где-то промолчать, простить, уступить. Мы сразу договорились, что будем проговаривать все моменты, когда друг друга ранили или обидели. Сразу же просим за это друг у друга прощения.
Первая исповедь
— Муж воцерковился гораздо раньше меня. Но в самом начале общения я сказала ему, что не буду ходить в храм. Он это принял и сказал, что не будет давить.
Когда мы решили, что будем венчаться, я уже для себя определила, что хочу этот жизненный этап начать правильно. После беседы перед венчанием я поняла, что хочу исповедоваться. Итак, в 40 лет я стала готовиться к своей первой исповеди. Мне было непросто, муж меня поддерживал, говорил, что примет меня со всем моим прошлым. Готов был помочь в подготовке, но я понимала, что мне самой нужно через это пройти.
На исповеди я, конечно же, плакала. Я и сейчас вспоминаю, и наворачиваются слезы. Когда покрыли голову епитрахилью, мне сразу стало легче. Я вышла из храма, а у меня слезы льются градом. Супруг меня встретил, обнял. Мне стало настолько легко, что я даже не знала, что так может быть. Я столько лет носила в себе этот груз и даже уже не чувствовала, что душа находилась в состоянии стагнации к Богу. Равнодушие и окаменелость на тот момент были моим естеством.
Так мы стали ходить в храм вместе с супругом. Он смог найти для меня правильные слова о вере. Я такой человек, которому нужно объяснить: зачем, для чего и почему. И Владимир объясняет мне всё понятным для меня языком, на жизненных примерах. Я это принимаю и понимаю. Бывает, что-то отрицаю и прошу объяснить мне, и он объясняет.
Конечно, мы не думали про ребенка — оба взрослые люди (супругу в этом году исполнилось 55, а мне 42), но я забеременела. Было страшно, как пройдет беременность в моем возрасте, но Владимир сказал, что это Божие благословение на наш брак. И мой внутренний голос подсказывал, что всё будет хорошо.
Роды были сложными, но за меня все молились, и в итоге всё закончилось хорошо. Теперь у нас сын. После рождения сына супруг окончательно переехал из Москвы в Минск.
Сейчас каждое воскресенье мы стараемся ездить на службу в храм. Конечно, за это больше ответственен Владимир. Бывает, что у меня не всегда есть возможность и желание быть на службе, тогда супруг с сыном посещают службу вдвоем. Владимир никогда не давит на меня, говорит, что я сама к этому приду и пойму, что мне это нужно.
Теперь я по своему опыту могу сказать, что каждый должен пройти свой путь к Богу.
Мастерская
— Мне нравится моя работа. Это постоянное общение с заказчиками, в цеху с сестрами. Конечно, как и на любой работе, бывают срочные заказы, периоды многозадачности, но для меня это движение, жизнь. Это дело — мое, я от него заряжаюсь энергией.
В швейной № 2 мы отшиваем крестильные, погребальные, венчальные наборы, то есть всё мирское. А из церковного — платы, параманы, закладки для Евангелия. В швейной № 1 отшивают облачения, сложные изделия с вышивкой и золотошвейной работой. У нас немножко попроще.
В мастерской всего одиннадцать человек вместе с закройщиком. Особенность работы в мастерской в том, что мы шьем детскую крестильную одежду. Технологически взрослую одежду отшить гораздо легче, чем детскую, ведь она маленькая и здесь должна быть аккуратность изгиба шва. Например, если есть отделка по горловине косой бейкой, нужно уметь ее правильно выложить, потому что от этого в дальнейшем зависит внешний вид изделия.
Материал поступает в закройную, тут делают настилы, раскладываются лекала, намеливается ткань и по заказу делается крой. Дальше крой распределяется по швеям. Те изделия, которые нужно передать на вышивку, мы сначала из закройного цеха передаем на вышивку. После швейного цеха изделия поступают на ВТО (утюжку) и упаковку, маркировку. Оттуда — на склад готовой продукции.
«Бог — это великий Архитектор»
— В миру у меня был материальный мир, я тогда просто делала карьеру и зарабатывала деньги. Я сама себе доказывала, что я хочу, могу и буду. Например, во Дворец водного спорта я пришла обычным секретарем, и никто не знал, что через какое-то время я буду руководителем подразделения —сектора реализации спортивных услуг… Когда я чего-то достигала и понимала, что большего уже не добьюсь, то уходила и начинала в другом месте с нуля. Здесь я не пыталась выстраивать карьеру, так получилось само. Мой супруг говорит, что Бог — это великий Архитектор и что Он уже давно выстраивал мой путь в монастырь. Все мои умения, обучение, которое я получила в миру, пригодились здесь.
Когда пришла трудиться в монастырь, поняла, что главное не деньги и не карьера. На сегодняшний день я не задумываюсь о том, чтобы найти какую-то работу в миру. Для меня сейчас очень важно душевное спокойствие, которое я здесь обрела. Здесь мне спокойно, комфортно, легко.
У нас каждый занят своей работой. Швея знает, что она должна выполнить в течение дня и в ближайшее время. Когда швея впервые приходит на послушание, мы говорим ей про молитву утром, про тишину, уважение друг к другу, и что мы единая семья. У меня в цеху никто не боится прийти и отпроситься, если ему нужно. И я знаю, что любую швею могу попросить остаться, задержаться, и она это сделает. Между нами уже, скорее, личные отношения, чем рабочие. Я всегда отношусь к сестрам так, что буду на их стороне и перед другими буду их защищать. А уже потом наедине могу сделать замечание, если, например, в работе был какой-то недочет.
Сейчас я большую часть времени провожу на работе и могу назвать мастерскую своей семьей. Именно здесь мы обрели крестную маму для нашего сына.
Традиционно мы посещаем службы в храме со всеми мастерскими монастыря.
Сейчас для меня молитвы в мастерской — это время, когда я могу услышать себя либо попросить о чем-то Бога. Когда мы себя слушаем, внутренний голос дает напутствие — это и есть голос Бога.
МНОГО ИНТЕРЕСНЫХ СТАТЕЙ, ВИДЕО И ФОТО
НА САЙТЕ МОНАСТЫРЯ OBITEL-MINSK.RU