Много десятилетий продолжаются отчаянные споры вокруг такого явления, как фашизм. В самых ожесточенных баталиях ломаются копья, принимаются законы на самом высшем государственном уровне, различные определения фашизма всячески теоретизируются, преимущественно, как формы организации государственного управления. Но за всей этой, порою весьма курьезной, теоретической, и не только, работой, теряется самое важное, самое насущное: почему фашизм и любые его проявления категорически неприемлемы нам — людям труда.
А неприемлем он нам по совершенно очевидной причине: любой фашистский режим непременно и неизбежно, обязательно расчеловечивает людей. Миллионы лет, эволюция человечества выработала в нас такой видовой признак, как высокую эмпатию: сопереживание себе подобным, сочувствование другим. Это качество мы зачастую именуем термином «человечность».
Именно человечность поставила точку в споре между человеком разумным и иными человечествами, в большей или меньшей степени избавленными от этого качества. Неандертальцы и питекантропы не выдержали испытания человечностью и были в большей степени растворены, ассимилированы человеком разумным. Мы – не имеющие ни когтей, ни клыков, мускульно немощные по сравнению с остальным животным миром, практически лишённые шерсти, голые, неспособные к быстрому бегу, не могущие лазать по кручам и летать как птицы, – мы выжили в совсем не благосклонном к нам мире, не в последнюю очередь в благодаря тому, что научились бережно относиться друг к другу, сопереживать и, сопереживая, помогать друг другу. В результате того, что сочувствовали нашим старикам, попутно перенимая у них бесценный жизненный опыт. Обучаясь у них, поддерживая и любя их — наших престарелых родственников. Отними у человека эмпатию — человечность и он станет врагом человеческим, как вида. Античеловеком.
Расчеловечивание может иметь самые разные формы. Неизменно одно: расчеловечивание для фашистского режима — обязательное, совершенно неизбежное и необходимое условие. Да, фашизм — это одно из проявлений капитализма. Да, у фашизма имеются объективные экономические причины. Но в глобальном масштабе фашисткий режим является антитезой человеческому обществу, поскольку он противоречит всей эволюции человека.
Разные формы расчеловечивания не должны вводить в заблуждение относительно всеобщей враждебности фашизма. Расчеловечивание в фашистской Германии, например, касалось не только порабощённых народов и представителей «не титульной» нации, но и самих немцев. Оно отнимало у немцев фашистской Германии то, что позволяло бы им оставаться людьми: сочувствие к другому человеку — человечность.
Расчеловечивание в империалистических войнах Великобритании времён Киплинга, в годы, когда фашизм ещё не успели назвать фашизмом, привело к страшным трагедиям и среди самих англичан.
Расчеловечивание итальянцев партией одного, по словам известного телебрёха, «смелого человека» – Муссолини, привело к неизбежному: позорной смерти и надругательствам над телом «дуче» со стороны натерпевшейся от фашистов толпы, полагающей, что справедливо воздать фашистам той-же монетой, что фашисты воздавали простым людям.
Отношение к исключительному большинству населения царской России со стороны последнего российского царя и его окружения, как к быдлу, недочеловекам, привело к известному ответу в Ипатьевском доме.
Ресчеловечивание противника на войне имеет тот же смысл, что и расчеловечивание в Рейхе: оно отнимает у человека достижение цивилизации. Такой человек вскоре ощутит, что один, без поддержки сопереживающих ему, без клыков, без когтей, ну или, без своего автомата и веселых дружков-ухорезов, он ничто, тля, пресмыкающееся, годное только уповать на жалость — одно из проявлений человечности, тех, кем он недавно понукал и помыкал. И горе тому анике-воину, который в такой час попадёт к продолжателям его недавних «сверхчеловеческих» идей: к людям лишенным эмпатии — человечности.
Может ли фашизм не содержать элементов шовинизма? Нет. Фашистское устройство капиталистического государства с неизбежностью вынуждено практически отстаивать шовинистические заблуждения. Шовинизм является неотъемлемой составной компонентой фашистского строя. Эта неизбежность определяется тем, что для сплочения «своего» народа вокруг буржуазии – для замазывания неустранимых противоречий между эксплуататорами и рабами, у буржуев нет иного столь же мощного инструмента, кроме расчеловечивания «врага», объявления их недочеловеками, вселенским злом, уродами, достойными лишь самой жуткой смерти. Если не будет «сплочения батрака с магнатом» – не будет и фашизма. Поэтому, любой фашистский режим обязательно использует шовинизм.
Мы не любим фашизм не только за то, что человек труда в фашистском режиме находится в экономическом рабстве: в экономическом рабстве трудящиеся оказываются в любом капиталистическом государстве. Мы не любим фашизм за то, что, расчеловечивая людей, деля людей на «лучших» и «худших» по самым различным признакам: расовым, национальным, религиозным, уровню богатства, даже по цвету волос, как это практиковалось в темные средние века в Европе, как это практикуется, например, на Тибете, – фашизм выступает против нашего эволюционного достижения, нашего эволюционного преимущества — человечности.
Но не любя фашизм мы обязаны помнить, что любой буржуазный режим при известных условиях, отказывается от буржуазной демократии и становится режимом фашистским. Нет ни одной капиталистической страны, которая не имела бы все шансы повторить путь Испании, Италии, Германии, Польши и т. д.
Что делать тем, у кого есть понимание сути фашизма и его гибельности для всех людей, для всего человечества? Первое и самое главное: ни в какой степени не поддаваться на идиотские рассуждения по поводу объединения «батрака с магнатом» во имя ЛЮБОЙ цели. Второе: вести разъяснительную работу среди своего окружения. Разоблачать фашистские шовинистические проявления. Разъяснять, что никаких временных союзов у раба и господина быть не должно, поскольку любой такой союз выгоден только господину, а значит, губителен для труженика — раба этого господина. Третье: разъяснять, что отказывая любому человеку в том, что он — человек, расчеловечивая его, делая из него «абсолютное зло», или глупое посмешище, мы тем самым расчеловечиваем не только и не столько «врага», сколько себя самих, лишаем ЧЕЛОВЕЧНОСТИ себя.
Тут может возникнуть вопрос: а как не расчеловечивать мерзавцев, например, Чикатило? Да просто! Того же Чикатило казнили по решению суда. Никто ему ни резал уши, ни сажал ни на какие бутылки, ни тыкал швабрами в не предназначенные для этого места, ни бил кувалдой. Т.е., никто не ОПУСТИЛ СЕБЯ до уровня Чикатило. Да, общество было освобождено от мерзавца, но не путем расчеловечивания, не только мерзавца, но и самих исполнителей наказания. И, как показывает статистика преступлений, количество преступлений такого, а во многих случаях и любого другого, уровня во времена, когда судили Чикатило, было во много раз меньше.
Многие ли в те времена имели сомнительное удовольствие испытать на себе последствия непрерывных ныне терактов, военных преступлений, преступлений правоохранителей и т.п.? Или кто-либо полагает, что отрезанные уши, или вставленное, куда не надо, бутылочное горлышко — это не такого же уровня преступление, не расчеловечивание самого себя? Или что такое действие может, хотя бы теоретически, привести к снижению преступности? Или, что такое действие не сокрушает миллионы лет эволюционного процесса, создавшего у нашего вида такую «фишку», как ЧЕЛОВЕЧНОСТЬ? Нет. Такие проявления — это то, за что мы не любим не только подлецов, творящих бесчинства, но и любые подобные проявления, свойственные фашизму.
Мы не любим капитализм за то, что он воспроизводит рабские отношения господин-раб, мы не любим такое проявление капитализма, как фашизм, за то, что он привносит в рабские капиталистические взаимоотношения еще и оголтелый шовинизм.
Иван КЭП