Прекрасный костюм,
Золотая виза с баблом…
Акакий, блин!
Акакий… Мда, я и не думал, даже предположить не мог, что с таким именем можно добиться чего-то дельного. До четырнадцати лет мой мозг был занят только одним – как исправить это недоразумение, допущенное родителями. Им-то было куда проще с именами Сергей и Катя… Какого чёрта им пришло в голову обозвать меня - иначе и не скажешь - Акакием? Можно предположить, что во младенчестве я не давал родителям покоя постоянными испражнениями, но, судя по их же рассказам, на первых порах мне это даже давалось с трудом. Поэтому прямой аналогии имени с фактами не наблюдалась. В общем, Акакий как Акакий…
Не скажу, что я не пытался в разные периоды своей жизни узнать у родителей тайну своего имени. Но по ощущениям, в этом и правда была какая-то тайна, потому что внятного ответа я никогда не получал. Всегда разговор съезжал на тему, что имя необычное, яркое, особенное. Да уж, яркости не занимать, правда, при его произношении возникала ассоциация с чем-то коричневым, а не пурпурным с блестками. Лишь однажды мама как-то с грустью сказала, что не из шапки с записками они вытянули его. Если б так, я мог бы предположить, что Акакий стал лидером рейтинга среди имен Агап, Бонифатий, Евграф…
Но нет, имя Акакий явно стало каким-то судьбоносным выбором, о котором родители почему-то умалчивали. Даже попытка мамы выдать этот секрет была пресечена отцом: «Ну чего тебе не нравится, ты особенный среди всех с таким именем. Не Парашей же мы тебя назвали, в самом деле». Вот спасибо! Отцу было, наверное, и неизвестно, что «Параша» - имя женское, да и мне было как-то по барабану его мнение. С батей у меня вообще были отношения странные, точнее, даже никакие. Будучи всегда на работе, он особо не принимал участия в моем воспитании. Создавалось ощущение, что он свой план-минимум выполнил самим фактом зачатия. Это было даже удобно – он ко мне не лез, да и я особо тоже, и общались мы только по ключевым семейным вопросам.
Единственное, что я четко внял от бати – это то, что я особенный. И дело тут не только в имени. Я на подсознательном уровне всегда стремился ко всему лучшему. Мама рассказывала, что долго мучилась, подбирая мне пустышку. Перебрала все, что были в продаже, но они не «приживались». Я их выплёвывал, грыз или просто орал, когда мне их только пытались сунуть в рот, дабы крик и устранить. Но нет, все попытки были тщетны, пока однажды батя не принес откуда-то американскую пустышку. Не знаю, где он ее достал, но она была идеальна. Вроде совсем обычная, но вошла как влитая. На счастье родителям, да и мне тоже, я заткнулся на какой-то период.
Игрушками родители меня не баловали. Их заработок не позволял разгуляться, но самое необходимое у меня было – машинки, конструкторы, всякие настольные и карманные игры. Был и комп, но так себе - домашки делать. Поэтому я частенько гонял к кому-нибудь, у кого родители могли позволить комп получше, чтобы поиграть вдоволь. Иногда стрелял у родителей деньги под разными предлогами и бегал в компьютерные клубы.
Я всегда стремился выцепить лучшее. Даже в песочнице играл лучшими игрушками, которые приносили другие дети. Легко мог выменять свой «чугунный» грузовик без колёс на пожарную машину с телескопической лестницей и работающей мигалкой. Правда, тот, кому доставался мой «распрекрасный» грузовик - не понимал, что с ним делать. Но можно куличики лепить, на что я и намекал, а сам строил гараж для крутой пожарной машины и гонял по всей детской площадке, туша пожары. «Пожары» часто тушила и моя мама, так как ей приходилось потом возвращать с извинениями то, что я утащил. Не могу сказать, что меня это расстраивало - я знал, что в следующий раз добуду что-нибудь новенькое.
В школе было не по себе. Возраст уже сознательный, и сами дети могли обсуждать моё имя, а не мамочки на детской площадке, вечно переспрашивая: «Как-как вашего зовут?». Как-как – Акак! А вот в школе, как и обещал батя, среди всех этих Маш, Саш, Коль – я стоял особняком. Оно и понятно. Но обидней всего было то, что моё имя даже не надо было рифмовать с чем-то дурацким, типа Машка-какашка, Женёк-пенёк, Данила-мудила… В нём изначально были заложены и рифма, и склонение, и оскорбление. Поэтому каждый подзывал меня с особенным смаком. Возможно, именно поэтому у меня и не было никогда верных и постоянных друзей. Каждый из них рано или поздно попадал под подозрение как «стёбщик».
Но я научился с этим жить. Я просто брал от них, что хотел. Потребительское отношение - не спорю, но с другой стороны – издеваться надо мной, даже в легкой форме, и только из-за дурацкого имени - это перебор. Я раскачал свой характер и поведение до такой степени, что у меня, как в детстве, всегда был «крутой грузовик», а кто-то оставался ни с чем. В целом, меня полностью устраивало, как всё складывается. Я понимал, что всегда иду к цели – и сейчас это маленькие цели и победы, а потом они станут больше, больше и больше!
Были и проигрыши, конечно. В основном, они были связаны с моими родителями. Но что с них требовать - люди из советского прошлого. Живут абсолютно по накатанной – холодильник, телевизор, работа. Даже машина для них - пока только мечта, пункт следующего, уже постсоветского плана. Денег нет, а взять кредит для них сравнимо с полётом в космос.
Если честно, то меня совсем не устраивала зашоренность моих родителей. Вокруг так поменялся мир, открылись такие возможности! И бояться их как-то глупо. Мне лично всегда было интересно всё новое. Я разбирался во всём, изучал новые темы, погружался в перспективы. В какой-то момент я понял, что хочу. Целью моей стала Америка - самая крутая в мире площадка для возможностей. Всё, что я изучал новое, так или иначе было связано с этой страной. И что подстёгивало ещё больше - самые крутые штуки там запускали русские. Да-да, именно русские эмигранты! Так сказать, наш ум и их финансирование – идеально!
Да, выглядело это, конечно, абсолютно попсово – мальчик из России, не имеющий ничего и живущий в обычной среднестатистической российской семье, мечтает об Америке! Но мне было плевать на мнение окружающих, которые вечно переспрашивают, как меня зовут, считая, что у меня проблемы с речевым аппаратом, и я не могу выговорить имя Аркадий. Но нет, я Акакий!
Уже осознанно, а не как в детстве - с пустышкой, я выбирал всё американское. Да и то, что мне подошла именно американская, я воспринял как знак, что это мой путь, и я буду одним из тех русских… Как например, Андрей Дороничев, который придумал мобильную версию YouTube. Неплохо так - сервис, который обогнал классический YouTube!
Я с гордостью носил подаренную родителями кожаную косуху Perfecto от американского бренда Schott NYC. О ней я им все уши прожужжал - это же символ мировой моды, придуманный в 1928 году двумя братьями - Ирвином и Джеком Шоттами, детьми эмигрантов из России. Они в 1913 году где-то под Манхэттеном основали марку Schott и начали с пошива вручную обычных плащей из овчины. Изначально косуха Schott NYC Perfecto, которой мир обязан еще и тем, что в ней впервые появилась молния, продавалась через сеть мотоциклетных салонов Harley Davidson и стоила всего пять баксов. А теперь цена не менее тысячи.
Эту мою заветную мечту родители еще смогли вытянуть, а вот мотоцикл или хотят бы мопед, как у пацанов во дворе - уже нет. И поэтому к моему шестнадцатилетию я получил велик. Родители чётко уловили мои американские увлечения, поэтому это был именно BMХ – велик, придуманный американцем Гарри Тёрнером. Безусловно, даже история у этого велосипеда немного мотоциклетная - Гарри Тёрнер придумал его для своего маленького сына, чтобы он мог гонять по мототрассам и прыгать. Но если его пацан был мелким и до мотика ему было еще расти и расти, то я был готов уже вполне! Я постарался изобразить максимальную радость от подарка, но у меня это вышло не очень. В итоге велик перекочевал на балкон навсегда.
Мысль о том, чтобы сменить имя, меня посещала часто. И окончательно созрела к моему четырнадцатилетию. Мама к этому времени частенько заводила разговор о перемене имени, начиная всегда издалека. Но меня это только настораживало, и она не выдержала и однажды всё-таки раскрыла тайну моего имени.
В 90-х отец отчаялся вырваться из порочного круга тотального безденежья. Все его друзья и знакомые рискнули и ввязались в игру «купи-продай», побросав свои «надёжные» работы. А батя нет. Он всё надеялся, что стабильный и престижный труд инженера его прокормит. Но вскоре бутерброд с маслом и даже красной икоркой по праздникам окончательно исчез из рациона семьи, и пришлось выбирать – хлеба купить или масла. И вот однажды, он понуро топал домой, размышляя, как выжить, и ему всучили рекламную листовку модного на тот период курса «личностного роста».
В Америке подобные курсы имели давнюю популярность. Отцом-основателем тренинга был Уоллес Уоттлз, родившийся в 1860 году в небогатой семье фермера. Именно он создал волшебную теорию саморазвития и достижения заветных целей. И если в Штатах это учение в массе своей носило позитивный характер, то в других странах стало отличным источником дохода мошенников, обогащающихся на слабохарактерных людях, верящих в теорию личностного роста, как в панацею от невзгод и рецепт жизненного успеха. «Думай, как богатый, и ты станешь им».
На эту уловку попался и мой отец, потом затащив туда и маму. Их курсы работали по принципу «лайфспринг» - по сути, это был психотренинг, ломающий психику людей, готовых в итоге отдать всё, что у них есть. В 1996 году Минздрав России даже отнес подобные курсы к числу опасных для здоровья человека.
Курс читал харизматичный мужчина с американским гражданством – Акакий Иванович Абесадзе. Выходец из Советского Союза, он хорошо знал местный менталитет, и в смутное для бывшей родины время легко адаптировал для бывших соотечественников «личностный рост», подчерпнутый на родине новой.
Родители с головой ушли в передовое заморское учение – дисциплинированно, по-советски посещая каждое занятие и исправно выполняя все задания. Увлекшись, они даже не заметили, что жить стали еще хуже, так как были убеждены, что на пути к «просветлению». И на этом пути оказался и я. Мама забеременела именно в период личностного роста. Изначально имя было выбрано вполне себе тривиальное – Александр. Но мощная фигура их учителя - Акакия Ивановича Абесадзе – затмила всё. Для них он был практически богом – олицетворением успеха и благополучия. Безусловно, они хотели видеть именно таким и своего сыночку. В общем, в состоянии коматозного счастья родители нарекли меня – Акакием…
Они не сразу поняли, что натворили. Примерно до моих пяти лет - до момента, когда им удалось вырваться из секты Акакия Абесадзе. Первым очнулся отец, когда понял, что у них нет ничего, кроме долгов, а в квартиру ломятся какие-то недружелюбные люди, претендуя на их жилплощадь. Квартиру бы отжали в итоге, но повезло – «личностную» секту накрыли, и все организаторы разбежались. Постепенно с работой и бытом как-то налаживалось, а вот что делать со мной… Я так и остался с именем Акакий - болезненным напоминанием о глупом и трудном периоде жизни моих родителей.
Мама горько плакала, рассказывая мне всю эту печальную историю. Сильно корила себя и умоляла сменить имя и исправить себе судьбу. Но почему-то, слушая ее рассказ, я всё больше убеждался, что не сделаю этого. Во-первых, я сам к нему привык, точнее к его уникальности. Имя будто само по себе выдергивало меня наверх, я так или иначе оказывался в центре внимания. Во-вторых, сыграл роль мой протестный характер - надо показать родителям, что это их ошибка! Уникальный шанс для подростка – сделать их виноватыми! Ну, а в-третьих, мне, на самом деле, легко зашла история «успеха» Акакия Ивановича Абесадзе. Да, мужик оказался редкостным гадом, но он прошел интересный путь из Советской Грузии и Америки - в Россию. Причем я был уверен, что сейчас он снова кайфует где-нибудь на берегу океана. Мошенники дураками не бывают. Я, конечно, не мошенник, но и не дурак. Я – Акакий.
В общем, находясь в полном сознании, я уверенно и даже гордо написал в анкете при получении паспорта – Степанцев Акакий Сергеевич. И после этого всё пошло как-то очень даже неплохо. Возможно, ещё и потому, что в выбранном мной институте найти человека с именем, привычным для русского, было не так-то просто. РУДН всё-таки. В моей группе международных отношений из нормальных имён было только моё, Тимура и Мустафы. С остальными была вообще беда – не выговоришь. Промеж собой мы быстро придумывали клички, чтобы хоть как-то идентифицировать друг друга.
Для меня институт стал первым местом воплощения мечты. Обилие иностранцев, людей с абсолютно другим мировоззрением и образом жизни – из другой реальности. Приложив к турникету электронный попуск студента на проходной, я буквально начинал дышать полной грудью. Практически не разговаривал по-русски, общаясь в основном на английском. Я очень хотел владеть им в совершенстве, причем именно с американским акцентом. Больше всего времени я проводил с ребятами из США.
Моё увлечение всем американским сыграло мне на руку. Разбираясь в IT-технологиях и хорошо зная американский рынок в этой сфере, на третьем курсе я написал отличный доклад. Мой препод кому-то его показал, и с его лёгкой руки мне предложили работу. Топ-менеджмент, хороший оклад, приличные премиальные, да и в университете меня взяли под заботливую опеку. Любые проблемы с посещаемостью или сессий решались на раз. Катался я как «сыр в масле».
С работой я получил то, о чем так долго мечтал – независимость. Да, зарплата не покрывала всех моих «хотелок», но образ успешного парня вышел на славу. Одетый с головы до ног в американские бренды, подобранные по последним модным каталогам, незаметно для себя, я стал общаться на английском везде, даже вне института. И даже думал по-английски. Я, наконец, стал нравиться себе, несмотря на то, что по-прежнему был стеснен в финансах в связи с повышенными требованиями того уровня жизни, которому пытался соответствовать.
В институт приходилось ходить со стороны стоянки, где оставляли свои машины преподаватели и дети богатеньких родителей. Мне же пока хватило только на брелок от дорогой тачки, но уж очень хотелось завершить свой новый образ. Ребята сразу заметили, что я сменил привычный маршрут от метро на лёгкий «променад» со стороны стоянки. И это поначалу стало проблемой – они захотели глянуть на обновку. Пришлось хитрить – или сбегать пораньше с занятий или говорить, что машина на техобслуживании, или отказываться подвезти, так как не по пути. Со временем натиск приятелей спал, а я продолжил ходить со стороны стоянки. Для меня это стало не только частью образа, но и визуализацией того, что у меня обязательно всё будет.
Проблем с именем больше не возникало. На работе хорошая должность отсекала все усмешки, а в обществе – «денежный пресс» на кармане и - всё равно, как тебя зовут, хоть Жопá (ударение на французский манер). Но лично для себя я так и остался крайне избирательным в друзьях и знакомых. Быть просто ходячим кошельком мне не хотелось. Были проблемы в общении с девушками. У меня с ними катастрофически не складывалось. Западал я на самых недоступных, способных одним взглядом полностью оценить «объект». Они быстро определяли, что лимит моих возможностей исчерпывается дорогим костюмом и бутафорским брелком от тачки.
С деньгами, конечно, проще, чего уж тут скрывать, и я стал более раскрепощённым, общительным, счастливым. Даже подумал, что имя Акакий – это знак судьбы, отличия, удачи, в конце концов. Как оказалось, моё имя в переводе с греческого означает «незлобливый, не делающий зла». Немного нерешительный – это есть, но любящий… Раньше подобная информация меня никак не трогала. Было лишь одно желание – как можно быстрее избавиться от этого клейма. А теперь… У меня даже появился любимый анекдот, который я пытался вставить в любую беседу. Приходит мужчина в паспортный стол и говорит: «Здравствуйте, меня зовут Иван Говно, я хочу поменять имя на Эдуард!»
Так что я был сверх всякой меры удовлетворён. Вознаграждён за все эти усмешки, шуточки, кривые взгляды. Можно сказать – всем отомстил, кто считал моё имя отражением моей судьбы. Тем более, меня заметили в компании. И вот я лечу с собственным проектом в Америку! Нью-Йорк ждёт меня!
Защита проекта сулила отличные премиальные. Самое время подумать о заветной тачке. На компе уже были открыты несколько сайтов автосалонов Ford, американских машинок, которые я в кредитной перспективе мог себе позволить. Ford Focus - а что? Хорошая машина, все дела… Хотя нет. Опять попаду в эту серенькую массу обычных людей. Я же Акакий! Эээ, хрен с ним. Возьму кредит побольше и куплю свою мечту. BMW, трёшечку, купе. М-мм…! Так, всё, спать. Завтра подъём в шесть. Возьму с собой ноут, по дороге и гляну, где заказать машину после командировки.
Аэропорт. Вылет через полтора часа. «Аэрогавань» - ненавижу, когда так говорят - Шереметьево стала уже родной.
- Акакий Сергеевич, сейчас проходит акция Аэрофлота, так что ваши мили за этот полёт удвоятся. По прилёту вы сможете обменять свою серебряную карточку на золотую. А сейчас можете пройти в бизнес-зал для ожидания посадки, - сказала улыбчивая девушка за стойкой регистрации, отдавая мне паспорт и посадочный талон.
Мне двадцать три, я лечу бизнесом в Америку, девушка за стойкой регистрации без тени ухмылки называет меня по имени-отчеству, да ещё и баллы удваиваются. Ну и кто из нас Акакий! В такие моменты у меня вся жизнь пролетает перед глазами. Вот математичка вызывает меня к доске и произносит моё имя так, будто в нём не две «к», а как минимум штук пять – А-а-к-к-к-к-акий! Тянуть букву «к» - надо ещё умудриться. А вот мне, студенту первого курса, отказывают в подработке, походу начальник ксенофоб. Будто у него работают только Иваны и Александры, а женщины исключительно Кати.
- Располагайтесь. Там телевизор, здесь вода, алкоголь и лёгкие закуски, - сказала приветливая женщина-администратор, как только я попал в бизнес-зал. - Что-нибудь желаете?
- Будьте добры, двойное виски, лёд и колу. И два бутерброда, - лететь всё-таки долго, алкоголь лишним не будет, подумал я.
- Да, Акакий Сергеевич, вы летите рейсом СУ315. В бизнес-классе будет работать Wi-Fi. Аэрофлот проводит пробное тестирование новой услуги. Обязательно воспользуйтесь! И время скоротаете, да и с нами поделитесь мнением о качестве связи.
- О, это прекрасно! Спасибо!
Во дела. Сегодня прям день Бэкхама. Нет, не так, Акакиев день! Так какой цвет «бэшки» выбрать…
Интернет в самолёте работал отменно. Правда, строгий наказ не пользоваться мобильным звучал как абсурд. А вот и Нью-Йорк.
Для бизнес-класса отдельная стойка регистрации. Приятно. Непонятно только, для чего проверять выходящих из самолёта, да и из самого аэропорта, пассажиров на наличие запрещённых вещей. Американская бдительность, ну да Бог с ней. С моей-то сегодняшней фортуной, это уже так – шелуха. Всего час, и я в шикарном люксе одной из крупнейших гостиниц Нью-Йорка. Налью тёплую ванну, закажу кофе и ещё виски…
Я неспеша шел по аэропорту к стойке и вдруг - увидел их! Туфли Berluti, эксклюзивная обувь, которую с 1895 года и по сей день делают вручную. Самая простенькая модель стоит 2000 долларов и то, если покупать в Италии… Они стояли по центру обувного бутика, на вращающейся подставке с подсветкой, и манили меня. И я не мог сдержаться, чтобы не померить их.
Я аккуратно снял их с витрины. Рядом, как положено, сразу же нарисовался предельно приветливый продавец-консультант:
- Вам помочь?
- Спасибо! Можно я просто их примерю? – я почувствовал некую стыдливость, как в детстве, когда не хочется выдавать отсутствие возможности.
- Конечно!
Это прозвучало неискренне, особенно на фоне улыбки до ушей – «очередной «слюнопус», хоть потрогать то, на что бабла никогда не накопить. Можно подумать, он себе может позволить такие туфли…
Мне стало неприятно. Да еще туфли сели как влитые. Ручки мои вспотели, а в голове осталась только одна мысль – надо покупать!
- Извините, вы будете их брать? – услышал я за спиной чей-то неуверенный голос.
Обернувшись, я увидел молодого худощавого парня, приличного одетого, но явно не похожего на потенциального покупателя эксклюзивной обуви.
- Что? – переспросил я в недоумении.
- Извините, вы будете их брать? – повторил парень.
- А что, вы их собираетесь купить? – в голове у меня не укладывалось, что за такой обувью может выстроиться очередь.
- Да, это именно то, что мне нужно, - нахально заявил парень, при этом неуверенно оглянувшись по сторонам. - Я здесь работаю, в аэропорту, давно присмотрел их и хотел бы попросить оставить их для меня.
И тут я окончательно решил, что надо брать эти туфли.
- К сожалению, они мне идеально подошли. Я беру их, - уверенно сказал я.
- Но… эти туфли - моя мечта... – парень начал сверлить меня взглядом.
- Ну, мечту я у вас не забираю, а всего лишь пару обуви, - в этот момент я почувствовал своё превосходство.
- А можно мне хотя бы примерить их напоследок? - парень не унимался.
Это уже был перебор. Кто-то будет совать свои ноги в мои эксклюзивные Berluti!
- Извини, не в этот раз… - сказал я, аккуратно развязывая шнурки, чтобы переобуться в свою обувь, а эти отнести на кассу.
- Я помогу вам их отнести на кассу, - парень настойчиво протянул руки к моим туфлям.
- Слушай, может хватит? – меня окончательно возмутила его навязчивость, и я повысил голос.
Это услышал продавец, немедленно оказавшийся рядом:
- У вас какие-то проблемы?
- Да! Я покупаю эти туфли, но мне не даёт покоя парень, который всячески хочет их заполучить, - мы с продавцом оглянулись, но рядом уже никого не было. Парню явно стало стыдно, и он попросту сбежал.
С обновкой и гордый собой, я, наконец, направился к стойке, чтобы уже покинуть нейтральную зону аэропорта. Не знаю почему, но от всей этой ситуации, местами неприятной, я чувствовал себя на подъёме.
- Сэр?, - мою эйфорию нарушил сотрудник службы досмотра. - Пройдите, пожалуйста, в эту кабинку и снимите обувь.
- Да, конечно, никаких проблем.
Блин, главное, чтоб не поцарапали мои Cartigaini, купленные специально к этой поездке. Конечно, они не такие крутые, как новенькие Berluti, но всё же...
Прошло уже минут десять. Что там происходит?
- Извините, вы про меня не забыли? Меня уже ждёт такси…
Но вместо того, чтобы извиниться и поспешить принести мне обувь, сотрудники службы досмотра как-то странно переглянулись, а ко мне направился полицейский.
- Сэр, эта ваша обувь? – риторически спросил меня грузный темнокожий коп.
Я глянул на пару туфель и чуть не сполз на пол со скользкого железного стула. В руках копа небрежно болтались мои Berluti! Мои! Продавец магазина укладывал их в коробку в белых перчатках, а этот брезгливо держал их, как старые вонючие кеды после тренировки в спортзале.
- Это ваша обувь? – повторно спросил полицейский.
- Да, моя… - тут я заметил, что у моих новых Berluti вывернуты наизнанку стельки. Туфли Cartigaini, которые я снял десять минут назад, по-прежнему стояли возле железной скамейки.
- Вы не переживайте, на них пожизненная гарантия, поэтому за стельки вам не придется платить, - попробовал я сострить, понимая, что сегодня я на коне, и всё происходящее - банальное недоразумение.
- Вам придётся проехать с нами, - сказал коп, даже не посмотрев на меня и не оценив мой юмор.
Попытки возразить и что-то узнать оказались ничтожны. Коп был настроен решительно и уж точно не на разговор. К тому же, к нему подтянулись ещё трое. При моей-то щуплой комплекции и среднестатистическом росте трое полицейских - это перебор. Наверно, у них так положено. Зато я как суперзвезда. Три телохранителя, везде зелёный коридор, людей разгоняют в стороны. Только одна проблема – у суперзвезды на ногах бахилы. Мои Cartigaini и Berluti зачем-то упаковали в прозрачный пакет, и их чинно нёс самый крупный полицай.
Машины у них в полиции, конечно, отменные. Мне вообще достался Chevrolet Tahoe. Огромный, с кучей «светомузыки» и различных звуков. Правда, сидеть за решёткой как-то не по себе. Ну, для звезды в бахилах сойдёт.
Странно, что же произошло? Безо всяких объяснений меня погрузили в этот воронок и куда-то везут. Но это же – Америка, сейчас всё разрулят, да ещё и в гостиницу отправят. Сэкономлю на такси.
Продолжение следует...